– Именно так, кузен. Нам нужно посидеть и как следует обсудить происходящее, – отозвался Рэвик, и тонкий голос его звучал неуверенно.
Халь с облегчением сел и только тогда обратил внимание, что за спинами стражи, держась в тени, стоит еще один человек, высокий и плечистый.
– И снова я повторю тебе, кузен, – заговорил Халь слегка пренебрежительным тоном, поджав губы. – Мы пали жертвой интриг твоего брата. Естественно, принц Ренауд не желал твоего брака с принцессой Кимбелин. Потому что, если бы она родила тебе наследника, принц Ренауд потерял бы право унаследовать за тобою трон. Он подстроил собственное пленение по одной причине – чтобы его обман выглядел как можно более естественно.
– Если это правда, будет война! – Высокий человек, чьи светлые волосы отблескивали красным в свете жаровни, выступил вперед и ударил по столу кулаком. – Мой отец потерял в этой схватке двух детей, в чем виновны бельбидийцы. И хотя наши народы четыре века жили в мире, теперь польется кровь!
Он скрипнул зубами. Халь мрачно смотрел на него, Турквина, старшего сына короля Дагонета.
– Мои люди ищут ваших родичей по всему северу, – поспешно заговорил Рэвик. – Заверьте своего отца, что я скорблю не менее его! У меня тоже пропал брат в этой стычке, и, должно быть, вскоре мы отыщем их всех.
– Как? Вы даже не знаете, где искать, – скривился Турквин. – Этот юнец за все время, пока вы его тут держите, не сказал ничего нового, и мои родичи до сих пор неизвестно где. Если не можете заставить его говорить, найдите другой способ.
– Все, что я знаю, я сказал вам без принуждения, – продолжал настаивать Халь. – Я никак не замешан в этом деле.
– Лжешь! – взвизгнул Рэвик, ноздри его трепетали. Он приподнялся, отвернувшись от Халя, и устремил обвиняющий перст в лицо Бранвульфу. – Я знаю эти торра-альтанские штучки! Вы замыслили разрушить Бельбидию. Одним махом вы похитили мою невесту и стравили нас с Кеолотией. И все зачем? Чтобы пересидеть войну у себя дома, в тепле и покое, а потом выползти из укрытия и подбирать крохи за армией Дагонета!
Бранвульф сидел прямо и оставался невозмутим.
– История говорит только хорошее о моей земле. Мы всегда верно служили законным королям и сражались за них против многих врагов. Наша верность Бельбидии не может подвергаться сомнению. Кроме того, не стоит принимать меня за дурака. Вы забыли, что на пути короля Дагонета в Бельбидию стоит Торра-Альта, и если он пойдет войной, мои земли пострадают сильнее всего, кузен.
– Возможно, у вас какой-то особый план на этот счет, и я просто не догадался о нем. Может быть, вы все сбежите в горы и беспрепятственно пропустите Дагонета.
Бранвульф хмыкнул – идея казалась совершенно безумной.
– Мой отец уже собирает армию, – угрожающим тоном продолжал Турквин. – В течение месяца верните мне брата и сестру – или узнаете гнев короля Кеолотии! Бельбидия будет обращена в ничто!
Рэвик молчал, только взгляд его метался между Турквином и торра-альтанцами. Наконец он часто заморгал и повернулся к Бранвульфу:
– Я не могу допустить войны. Страна и так опустошена. Все вы отправитесь в темницу – ты, твоя жена, твой брат – и будете гнить там, пока не скажете, что вы сделали с моей невестой.
Турквин резко поднялся.
– Ты мудрый правитель, Рэвик. Сейчас ты ненадолго отсрочил месть моего отца. Однако помни – ты должен вернуть моих родичей не позже летнего солнцестояния.
Глядя королю прямо в глаза, Бранвульф поднялся напротив Турквина.
– Но это безумие. Я – пэр королевства; вы не можете вынести мне приговор без свидетельства по меньшей мере трех баронов. Вы знаете, что это противозаконно.
– А кто мне помешает? – бросил Рэвик.
– Например, Кадрос и Бульбак, вот вам двое навскидку.
– Я могу назвать четверых, которые поддержат меня. – Углы губ короля сложились в дьявольскую усмешку. – В моих подземельях вы с ведьмой причините меньше вреда, а я в это время упрочу дружбу с кеолотианскими союзниками.
– Так вы не добьетесь долгого мира, – спокойно отвечал Бранвульф без всякого выражения. Его звучный голос заполнил собою все маленькое помещение. – Сколько бы вы ни продержали нас с женой в темнице, это не вернет Дагонету потерянных детей, и я ручаюсь – он будет терпеть недолго.
Но что бы Бранвульф ни говорил, это не могло помешать Рэвику отдать приказ страже.
– Взять их!
Керидвэн угрожающе повернулась к принцу Турквину, и тот отшатнулся от ее пылающего взгляда.
– Кеолотианец, – властно и громко проговорила жрица, и голос ее двоился и троился, как будто говорило несколько человек. – Запомни, ты никогда не узнаешь правды, если будешь слушать только одну сторону. Делая из нас козлов отпущения, вы дурачите самих себя.
Тут стража подхватила торра-альтанцев и повела прочь.
Рэвик сопровождал пленных до самой темницы, и каждый из торра-альтанцев не сводил с него мрачного взгляда, когда их по очереди ставили на колени у стены и заковывали в цепи. Другой конец короткой цепи крепился к кольцу в каменной стене. Бранвульф привалился к холодному камню спиной и снизу вверх взглянул на короля.
– Кузен, ты король великого народа, но сейчас ты попрал королевское достоинство. Ты опозорил сам себя. Твои действия порождены страхом и доказывают, что ты всего лишь жалкая пешка в чужой игре.
– Кто бы говорил, – оборвал его Рэвик. – Ты-то кто такой? Думаешь, важная персона? Отныне ты всего-навсего мой пленник, и я могу сделать все, что пожелаю, с тобой и твоими родственничками.
– Да, я в самом деле важная персона, – не отпуская взгляда короля, кивнул Бранвульф. – У меня есть жена, сын, брат, есть друзья, которые меня любят, и этого ты у меня никогда не отнимешь.
Коротко отдав стражникам приказы, Рэвик повернулся и вышел прочь.
К великому облегчению Халя, его не разлучили с братом. Троих торра-альтанцев разместили в общей темнице, где на них тут же уставилось множество глаз – любопытных, и угрюмых, и налитых кровью. Стражники не подходили то и дело, чтобы обругать или хлестнуть кнутом; напротив, вскоре им принесли хлеба и гнилой воды. Это означало, что Рэвик до сих пор относится к Бранвульфу с некоторым почтением.
Морщась от тюремной вони, Халь оглядел узников вокруг себя. Никто из них не шевелился, все только смотрели тусклыми глазами. Кто-то терся спиной о заросшую мхом влажную стену. Состояние свалявшихся, сильно отросших волос и бород, и сероватый цвет лиц, и жалкие лохмотья на плечах говорили, что эти несчастные томятся здесь уже немало времени.
Пока Бранвульф и Керидвэн тихо переговаривались меж собой, Халь сидел молча, чувствуя кожей внимательные взгляды узников. Наконец он не выдержал.
– Я вижу, наше присутствие вас всех очень развлекло, – прорычал он, – но мы, между прочим, не бродячие артисты. Нечего пялиться.
