— Полагаю, мне следует объясниться с мастером Дестарионом. Боюсь, он будет не слишком счастлив.
Уже на пороге она обернулась и, блеснув радостной улыбкой, добавила:
— В отличие от меня.
Дневник Адриакса эль Фекса
Мне сообщили, что Алессандрос разбит. Блэквейл будет навечно отгорожен от всего остального мира. По крайней мере, пока он не исцелится и не вернется к своему исходному состоянию. По словам капитана Амбриодхе, это я со своими сведениями помог переломить ход войны. Мое предательство.
Меня щедро наградили за службу: предоставили убежище и свободу выбирать, куда идти. Увы, в этих бедных, разоренных землях так мало мест, которые могли бы привлечь меня. К тому же — невзирая на официальную позицию короля — меня повсюду считают чудовищем. Аркозийский Адриакс эль Фекс, правая рука Морнхэвена Черного — вот как кличут меня.
И все же я намереваюсь найти тихое, уединенное местечко на одном из отдаленных островов, где меня мало кто знает и где не столь очевидны гибельные последствия войны. Возможно, я займусь рыбной ловлей, чтобы честным трудом зарабатывать себе средства к существованию. По иронии судьбы остров, который я присмотрел для себя, носит название Черного Острова. Что ж, мне это как раз подходит.
Молюсь, чтобы местные жители не вспоминали о моем прошлом и воспринимали меня таковым, как есть — трудолюбивым мужчиной с золотыми руками. Тогда, возможно, со временем имя мое сотрется из памяти врагов и самой истории. Я буду жить простой жизнью и тихо скончаюсь в безвестности. Даже имя свое я собираюсь сменить: «Галадхеон» — так меня будут звать отныне. Почему бы нет? Ведь мои прежние товарищи, аркозийские солдаты, уже окрестили меня этим именем. Тот, кто предал. Предатель. Пусть будет так! Пусть так меня и запомнят.
Верю ли я в смерть Алессандроса? Может быть, он и побежден, но «навечно» — это слишком долгий срок… И я не могу не думать: а возможно ли уничтожить такую мощь? Если когда-нибудь неукротимый дух Алессандроса снова воскреснет, то в душе я буду плакать от радости. И тем не менее… пусть этот человек, который когда-то был моим другом, остается как можно дольше «мертвым». Я заранее боюсь за судьбу своих детей и детей их детей. Алессандрос ничего не забудет и никогда не простит измены.
* * *
Итак, решено. Перед лицом единого Бога заявляю: отныне я не Адриакс эль Фекс, а Галадхеон. Адриакс Галадхеон.
Наследие Всадников
С манускриптом на коленях Кариган откинулась на подушку и закрыла глаза. Это чудовищно — то, что описывает эль Фекс. Девушка трижды перечла дневник от начала до конца, и с каждым разом ее ужас от прочитанного только усиливался. Подумать только, он сам лично принимал участие во всех зверствах!
Неужели действительно род Г'лейдеонов пошел от подобного убийцы и изувера? Кариган никак не желала смириться с этим. Тот факт, что в конце жизни Адриакс искупил свою вину, в ее глазах не имел значения. А вот что действительно было важно, так это его попустительство. Он так долго боролся со своей совестью, а тем временем весь этот ужас продолжался.
«А кто же я такая? — спрашивала себя девушка. Пусть дикая магия больше не пачкает ее, а как насчет той крови, что течет в ее жилах? — И мое имя означает “предатель”». Кариган потрясла головой, чувствуя дурноту.
«Ты есть та, кто ты есть».
Девушка обвела комнату широко раскрытыми глазами.
— Лил?
Над умывальником поднималось зеленоватое свечение. Вскочив с постели, Кариган бросилась туда и с надеждой уставилась на воду. Оттуда на нее смотрело лицо Лил Амбриот.
«Ты же видела себя в Зеркале Луны, — продолжала Первый Всадник. — Разве может тот, кто преодолел собственные страхи — самые главные, потаенные страхи, подвергнуть опасности свою страну и тех, кого любит? Разве может он хоть в мыслях стать предателем? Вот уж не думаю. Что такое „Галадхеон”? Не более чем имя, которое принял Адриакс в признание собственных деяний… и дабы бросить вызов Империи. Долгие годы он прожил с сознанием своих преступлений — это была пытка, на которую он себя обрек. Его проклятие, как говорил сам Адриакс».
— Но… — начала Кариган.
«Лично я простила Адриаксу прошлые деяния, — заявила Лил. — Он отказался от всего, чтобы помочь нам. Тем самым он спас множество жизней — гораздо больше, чем погубил. Да, он был чудовищем, но стал человеком».
— А я не могу примириться…
«Это потому, что ты не знаешь войны, девочка. Твой взгляд еще поменяется».
— Но я не желаю знать войну.
«Я тоже этого не хочу. Я сама принимала участие в кровавых зверствах, и мой народ считал меня героем. Точно так же аркозийцы называли героем своего Адриакса — по крайней мере, до момента его предательства. Я хочу, чтоб ты поняла: настало время жить настоящим, а не судить прошлое».
Кариган была ошеломлена. Она не знала, что ответить.
Лил моргнула, черты ее расплывались под водой. «Знай, ты превзошла все мои ожидания. Продолжай в том же духе».
Лицо девушки начала заливать краска смущения. Похвала Первого Всадника дорогого стоит.
«Продолжай помогать Всадникам, Кариган. Девочка, ты нужна им, а они — тебе. — Лил вздохнула, и по отражению пробежала рябь. — А теперь нам пора расставаться. Высшие силы призывают меня, чтобы я ответила за свои поступки».
— Что? Нет!
Но образ Лил растаял. Теперь с поверхности воды на Кариган смотрело лишь ее собственное отражение.
— Даже не успела с ней попрощаться, — пробормотала девушка. — Я буду молиться, Лил, чтобы там, куда ты ушла, тебе было хорошо. Да пребудешь ты в добрых руках Аэрика.
* * *
Кариган шла по крытому переходу в центральный замковый сад. Мысли ее были заняты дневником Адриакса эль Фекса, ее новоявленного предка, и тем, что сказала Лил Амбриот. После разговора с Первым Всадником ей стало немного полегче, но все равно, тот факт, что в ее жилах течет аркозийская кровь, оставался для девушки колоссальным потрясением. Ей требовалось время, чтобы переварить эту информацию и смириться с ней. Ведь долгое время Империя была для нее (как и для остальных сакорийцев) воплощением зла, которое едва не уничтожило их родную страну.
Кариган привычно переходила по камешкам неглубокий пруд и разглядывала окрестности. Хотя по календарю еще стояло лето, но на поверхности воды уже плавали опавшие листья березы, напоминавшие золотые наконечники копий. Пройдет не так уж много времени, и пруд замерзнет, сад превратится в скопище голых, черных деревьев, и останется только ждать прихода зимы с ее снегопадами.
В воздухе уже чувствовалась легкая прохлада. Бросив машинальный взгляд на небо, девушка отметила, как косо падают солнечные лучи: приближалась осень. Кариган задумалась: что-то она ей принесет? Хорошо бы, осень оказалась спокойнее, чем минувшее лето. Девушка очень надеялась, что они закинули Морнхэвена Черного достаточно далеко в будущее, и у Сакоридии будет достаточно времени для подготовки к предстоящему столкновению.
