— Конечно, Ваше Величество. Для меня большая честь служить вам.
— Можно, мы оставим это у себя? — спросила Ларен, продолжая зачарованно разглядывать бабочку. В голосе ее слышалась легкая тревога.
— Конечно, мэм.
Егерь еще раз поклонился и отступил в сторону, дабы очередной проситель мог предстать перед королем.
Ларен наклонилась к стоявшему поблизости мальчику из Зеленой Ноги и прошептала:
— Проследи, чтобы это доставили в мою комнату.
Парнишка с готовностью кивнул и сорвался с места.
Горожанин средних лет добрался лишь до середины своего слезливого прошения — его сына упрятали в тюрьму за пьянство в общественном месте, когда у входа в Тронный Зал возник какой-то переполох. Оттуда доносились возмущенные голоса.
«Ну что еще там?» — с раздражением подумала Ларен. Двое мужчин довольно энергично проталкивались сквозь толпу, чтобы попасть в начало очереди.
— Дело государственной важности, — объяснял один из них. — Пропустите, у нас дело к королю.
— У меня у самого дело к королю! — возражал ему кто-то из очереди.
К немалому удивлению капитана, в одном из нарушителей она узнала своего Всадника. Этот высокий поджарый мужчина с копной черных волос, стянутых сзади в конский хвост, и седой щетиной на подбородке именовался Рысью — именно так он подписывал свои донесения на посыльной службе.
Задумчивый, немногословный человек, он вырос в полудиких северных землях и так и не привык к городской жизни. В столице он показывался только в случае крайней необходимости. С точки зрения Захария, это было просто отлично, ведь у него имелись особые планы в отношении Рыси. Например, секретная миссия наблюдения за границей.
В отличие от других Всадников, Рысь не носил зеленой формы, ей он предпочитал привычные для лесного жителя кожаные штаны. Точно так же вместо сабли пользовался охотничьим ножом и большим луком. Кроме того, по сведениям Ларен, при случае отлично умел метать топор. Единственное, что свидетельствовало о его принадлежности к Королевской Службе посыльных, было изображение крылатого коня, но и его Рысь носил не напоказ — о существовании золотой броши знали лишь его товарищи.
Интересно, что за «дело государственной важности» могло вытащить этого отшельника из северных лесов? Может, еще один окаменевший олень?
Его сопровождал худой, изможденный мужчина с болезненно-бледным лицом. Он прижимал правую руку к ребрам, будто испытывал боль при ходьбе.
Рысь наконец-то пробился сквозь толпу и отвесил неловкий поклон королю.
— Ваше Величество, — пробормотал он, — я принес вам срочную информацию.
Захарий сразу сориентировался. По его знаку Сперрен снова ударил посохом о пол.
— Публичная аудиенция завершена до дальнейших указаний.
Поднялся недовольный ропот, но никто не посмел сопротивляться, когда Клинки в черно-серебряных мундирах решительно оттеснили толпу за дверь. Массивные резные створки захлопнулись за спиной последнего посетителя.
— Приветствую тебя, Рысь, — произнес Захарий. — Что за срочные новости привели тебя сюда?
— Ваше Величество, — голос Рыси заставлял вспомнить о наждачной бумаге, — я привел с собой Даргана Аткинса, в прошлом жителя северных территорий, а ныне — беженца из провинции Д'Айвари.
Представленный Аткинс бросил быстрый взгляд на короля, и Ларен показалось, что в нем явственно читались гнев и ненависть.
— И для чего вы явились ко мне?
— Давай, — скомандовал Рысь, — рассказывай.
Тогда Аткинс — уже не скрываясь — посмотрел королю в глаза:
— Хорошо, я расскажу. Моя семья вынуждена была искать прибежище в провинции Д'Айвари. Дело в том, что наша деревня на северной границе неоднократно подвергалась нападению громитов. После того, как мы потеряли родственников и лучших бойцов, способных защищать деревню, стало ясно: надо отходить в охраняемые границы. Поверьте, нам нелегко далось это решение. Мы не хотели покидать родной дом, который построили своими руками и так долго защищали.
Сначала мы попытались найти место для временного дома: какую-нибудь поляну или пустующее поле. Это было очень трудно, ведь среди нас имелись и раненые. И повсюду нас гнали и оскорбляли, даже простой народ плевал нам вслед и обзывал бродягами.
Мы предлагали свои рабочие руки в обмен на убежище, но оказались не нужны.
Землевладельцы наняли шайку головорезов, чтобы выкинуть нас прочь. Так мы действительно превратились в бездомных бродяг. В дороге на нас нападали бандиты, хотя подозреваю, их тоже подослали помещики. Мы лишились всего, что увезли с собой из дому. Наших юношей избивали, а наших дочерей… — тут он умолк, безумный взгляд блуждал по сторонам.
Захарий и остальные присутствующие боялись произнести хоть слово, они ждали, пока мужчина соберется с духом. Хотя на лице короля застыло отсутствующее выражение, Ларен видела, как лютая ярость, подобно горячему белому пламени, разгорается внутри него.
— В конце концов мы прибились к другим таким же отщепенцам, — снова заговорил Аткинс. — Они стояли лагерем посреди поля, вернее сказать, грязного болота. Там было очень тесно для сотен людей, но солдаты, которые стояли по периметру поля, не позволяли нам выбраться.
— Солдаты? — переспросил Захарий. — О каких солдатах вы говорите? Ведь у Д'Айвари нет ополчения.
Дарган уже не скрывал своей ненависти:
— Да точно такие, как здесь, у вас. Солдаты в черно-серебряной форме.
«Сакорийские солдаты? Это невозможно», — подумала Ларен.
В Тронном Зале воцарилась гробовая тишина. Стало трудно дышать, будто из комнаты разом выкачали весь воздух. Непроницаемая маска спала с лица Захария, теперь он не прятал свой гнев.
— Скажи им остальное, — подтолкнул Аткинса Рысь.
Из груди того вырвалось нечленораздельное ворчание.
— Однажды к нам заявился землевладелец собственной персоной. Он рассматривал нас, будто мы какой-то скот, выставленный на продажу. Лорд Нестер — кажется, так его звали. Он отобрал для себя некоторых женщин и девочек, и солдаты уволокли их прочь. Больше они не вернулись… и моя… моя девятилетняя дочь была среди них.
Ларен почувствовала, как волосы у нее поднимаются дыбом. До нее доходили слухи о лорде Нестере и его аппетитах, но доказать ничего не удавалось. Еще бы, ведь развратника защищал его сводный брат — лорд-губернатор Д'Айвари!
— Затем этот самый лорд снова появился и зачитал нам королевский указ. Якобы, все беженцы должны быть возвращены обратно на границу.
Захарий порывисто поднялся со стиснутыми руками.
— И они повели нас, — продолжал Аткинс; голос его упал до болезненного шепота. — Гнали до самой границы. Слабых и больных добивали по дороге, чтобы не замедлять передвижение. На ночь нас сгоняли в такую тесную кучу, что даже лечь было невозможно. Еды давали мало — ровно столько, чтоб мы продолжали переставлять ноги. Те женщины, что не глянулись лорду Нестеру, пошли на утеху солдатам. Моя жена…
