Как бы в подтверждение ее слов, озноб внезапно сменился страшным жаром. На лбу капельками выступил пот.
— Ужасно себя чувствую, — признался Олтон. — Я хочу домой. Мне надо…
Она снова успокаивающе погладила его по голове:
— Я знаю, знаю. Скоро ты сможешь это сделать, но тебя ждет еще более трудное дело.
Олтон со вздохом прикрыл глаза и стал вслушиваться в мягкие интонации ее голоса.
— Я думаю… — начал он. — Пить. Я так хочу пить…
Кариган снова поднесла чашу к его губам.
Напившись, Олтон повторил окрепшим голосом:
— Думаю, я…
Как всегда в ее присутствии, он не мог подобрать слов. Эта девушка нередко ставила его в тупик. Иногда она бывала такой близкой и сочувствующей, а в следующий момент могла сказать или сделать нечто такое, что совершенно сбивало с толку. Наверно, поэтому его чувства к ней колебались от гнева и раздражения до надежды и… и…
Как ей это удавалось? Олтон понимал, что вряд ли она ставила такую цель… Но, похоже, лихорадочный жар трансформировался в огонь сердца. Девушка была так близко — любящая, заботливая.
— Кариган, я…
— Ш-ш-ш, — она прижала палец к его губам. — Не говори, устанешь.
— Но… — ему ужасно хотелось наконец-то признаться во всем.
Кариган шутливо щелкнула его по носу и, низко нагнувшись, произнесла:
— Говорить буду я, а ты слушай.
И он повиновался. Девушка рассказывала ему о Стене… о том, что в ней живут души тех, кто ее построил. Эти души — Хранители — владеют магией, которая делает Стену непроницаемой. Именно их голоса удерживают Блэквейл в спокойствии и бездеятельности. Но в последнее время Хранители терпят поражение.
— У них неправильные слова и неверная мелодия, — внушала ему девушка. — Поэтому и Стена стала не такой надежной. Ты должен подарить им новую песню, совсем другую… Ту, что способна исправить Стену.
Ее речь лилась плавно, то затихая, то становясь громче. Олтон почти засыпал, убаюканный ее голосом, ее мягкими прикосновениями. Именно такую Кариган он и любил. Он обязательно женится на ней, если только выкарабкается из этой передряги. Плевать на ее невысокое происхождение, на протесты всей родни.
Олтон провалился в сон, а когда пришел в себя, ее голос все еще звучал — мягко и усыпляюще. Девушка сидела рядом, рука ее лежала у него на груди. И сердце Олтона забилось жарче и быстрее под ее рукой.
— Я научу тебя песне, и ты сможешь починить Стену, — сказала Кариган.
— Да, — слабым голосом огласился он. — Починить Стену…
Девушка начала напевать. Он помнил, что Кариган была немузыкальна, но сейчас она очень чисто выводила мелодию.
Слов Олтон не понимал, но она все равно заставляла его повторять.
— Мордех эн трелиш эст, — пела девушка.
— Мордех эн трелиш эст…
— Да-да, молодец, у тебя хорошо получается.
Ему было нелегко сконцентрироваться — мешала лихорадка, но Олтон очень хотел порадовать любимую.
Слов оказалось много, он все повторял и повторял, а когда голос садился, Кариган снова давала ему попить. Сколько же часов они так провели? Или дней? Олтон не знал, но ее голос постоянно звучал у него голове — во сне ли, наяву ли.
Временами он впадал в болезненное забытье и тогда громко звал Кариган по имени. Иногда за ее прекрасным лицом ему виделось что-то страшное и безобразное — Олтон вскидывался, но тихий голос и мягкие прикосновения успокаивали его.
Раз, очнувшись, он почувствовал ее руки на своих ногах.
— Что ты?.. — прохрипел он.
Девушка ответила ему ласковой улыбкой.
— Я снимаю боль с твоих ног, чтобы ты мог идти.
— Идти, — прошептал Олтон. — У меня нет на это сил.
— Я помогу тебе.
Должно быть, он совсем исхудал и стал невесомым, потому что Кариган подняла его без особого труда. От слабости Олтон чуть не упал, но она подставила плечо.
— Повторяй песню, которой я тебя научила, — сказала девушка. — Пой, и она придаст тебе сил.
В глазах и голове у него все расплывалось. Кариган положила его руку себе на плечо, а сама обхватила его за талию. Олтону казалось, что он смотрит на все со стороны.
— Пой, — повторила девушка, — и иди.
Он пошел, но как в тумане. И с каждой минутой туман все сгущался, как это случается во сне. Очевидно, девушка принимала на себя весь его вес, потому что у Олтона было такое чувство, будто он ступает по воздуху. Чудесным образом она забрала и боль из ног: идти стало не больно, хотя гной все еще продолжал сочиться из ран.
Когда голос у Олтона слабел, Кариган начинала снова объяснять — мягко, но убедительно:
— Когда попадешь в башню, ты должен будешь спеть в уме эту песню камням. Ты меня понимаешь, Олтон?
— Да, — на самом деле, он вовсе не был в этом уверен, но девушка обрадовалась его словам.
Так он шел в своем сне, и больше не ощущал угрозы, исходящей от леса. Когда он прислонялся к Кариган, его ноги сами находили нужную дорогу. Олтон чувствовал, что с ней находится в безопасности. Она взяла на себя заботу о нем.
* * *
Должно быть, на какое-то время он потерял сознание, потому что вскоре обнаружил себя лежащим на земле. Медленно открыв глаза, он снова увидел рядом с собой Кариган — такую же безмятежную, как и прежде.
— Тебе придется встать и идти к своей цели, милый, — сказала она. — Но прежде надо поесть, чтобы поддержать силы.
Она положила ему в рот несколько ягод золотистого цвета. Когда Олтон попытался возражать, девушка уверила его, что ягоды абсолютно безвредны. Они оказались сладкими на вкус и прекрасно освежили его пересохшее горло. Олтон вкушал их с наслаждением, как божественную амброзию.
Скормив ему последнюю ягоду, Кариган произнесла:
— Я очень горжусь тобой. Тебе пришлось проделать дальний путь — и это несмотря на болезнь. Ты сумел выучить слова моей песни. Теперь настал решающий момент, Олтон: пора восстановить Стену!
— Прямо сейчас?
— Сначала тебе надо войти в башню.
Олтон обернулся и увидел за своей спиной махину, которая вздымалась к самым небесам. Одна из сторожевых башен Стены.
— Но я не знаю, как.
— Прежде всего встань. — Без малейших усилий Кариган подняла его на ноги и помогла подойти к Стене. — Положи на нее руки.
Олтон повиновался. Гранитная башня без всяких стыков и швов вырастала из Стены, протянувшейся в обоих направлениях. Ему приятно было ощущать камень под рукой — такой холодный, грубый и твердый.
— А теперь поговори с ней, — подсказала Кариган, — скажи, кто ты такой. Когда она узнает Д'Йера, то впустит внутрь.
