Ваня первым взобрался на утёс, поднял голову — и замер. Ему сразу стало холодно. Холодно изнутри. Он увидел чёрную с зелёными отсветами громадину, взобравшуюся на вершину горы и застывшую, будто оледеневшую над облаками и морем. Увидел рогатые башни, зубчатые стены слезящиеся солёной испариной, точно ядом.
Ваня не мог двинуться с места. Он смотрел на это мертвенное величие, на сумрачную, изукрашенную червоточиной древних орнаментов громаду человеческой гордыни, вздыбленную над скалами, над ревущим морем — надменными шпилями в раненые облака. И вот Царицын сощурился, медленно сложил руки на груди, немного склонил голову и, придирчиво оглядев цель, цинично цыкнул зубом:
— М-дя… Жалко рушить такую красоту. А ведь придётся… Странное веселье подкатило к сердцу, стало почти жарко. Ивану не терпелось поскорее добраться до замка. «Спокойно, гоблины! — думалось ему. — Сегодня в атаку на бастионы Мерлина выходит одинокий кадет Царицын, последний подданный великой Русской Империи! Русский дух против западного чародейства, могучий славянский интеллект против поганой шотландской магии! Держись, твердыня… сейчас я буду тебя брать приступом во все щели. И скоро ты заколдобишься у моих ног, моля о пощаде!»
— Ох ты, Господи, какая гадость! — раздалось за спиной. Тихогромыч, пыхтя, вскарабкался снизу.
— Что, страшно? — спросил Ванечка.
— Страшно, — честно признался Тихогромов. — Как они бедные, там живут! Ну прямо Кощеево царство, только хуже.
Пока Ваня Царицын разглядывал вражью твердыню, Тихогромыч, оказывается, успел собрать на берегу оба вертолётика.
— Ванюша, Ванюша! — радостно пропищал он. — Вертушки готовы, можно лететь!
Маленький вертолёт с усилием шёл против тугого, колючего ветра. Машина пёрла рывками, будто из последних сил захватывая лопастями тухлые лохмотья низких облаков. Снизу, от земли, облака подсвечивались непонятным багровым светом. «Это не пожар, — догадался Ваня. — Это… иллюминация в замке. Волшебники веселятся».
За спиной послушно урчал аппарат Тихогромова. Иванушка сжал руками рычаги и привстал на железных стременах — машина двигалась послушно, она заходила на цель грамотно и хищно, точно штурмовик на колонну немецких танков. Ивану даже захотелось запеть. Что-нибудь дерзкое, царско-офицерское.
— Как ныне… сбирается… Вещий… Олег! — тихо, очень сдержанно пропел он сквозь зубы, стиснутые в боевую кадетскую улыбку, и представил себе, что трогает пальцем гашетку на штурвале. Гашетки не было, была только кнопка форсажа, но Иван погладил её пальцем, воображая, как сбоку, из-под невидимых крыльев, отстегиваются, тяжело отваливаются вниз, секунду медлят, а потом с дикой скоростью уносятся к цели ракеты класса «воздух-земля».
Ракет не было. Вместо ракетного удара на сегодня запланирован десант. «Всему своё время», — ухмыльнулся Иван. Через секунду его крошечный вертолёт, негромко фырча, пролетел над южной стеной замка Мерлин и вторгся в воздушное пространство академии волшебства.
— Нас никто не заметит, — торжествующе улыбнулся Царицын. — «Чёрные осы» слишком маленькие, радары ни за что не почуят!
Ваня ошибался: их всё-таки заметили. Замок охраняли не только радары.
Чёрные точки срывались с отдалённых башен, со шпилей, сыпались откуда-то из-под крыш — и вливались в единую стаю, галдящую над свалкой. Птицы, свора озлобленных ворон!
— Кыш! Пошли отсюда, — зашипел Ваня, в ужасе дёргая рычаг. Нет, ничего не видно, земли не видно! Куда садиться?!
Теперь и Петруше пришлось несладко — вокруг его «осы» с хриплым лаем, точно гончие вокруг медведя, носилось с полсотни мохнатых, орущих чёрных тряпок.
Их надо напугать! Разогнать! Ванечка круто изменил курс — и врубился прямо в середину кишащей стаи. Вошёл в кодлу, как в кучу воздушных шаров, наполненных вонью. Над головой захлопало, забухало, точно пулемётная очередь — лопасти лупили ворон, будто в пыльные барабаны.
Он думал, что вражья стая рассеется, как туча испуганной мошкары. Вместо этого вороны с истошным визгом ринулись в атаку! Первая впилась Ивану в загривок, ещё одна — мокрый ворох перьев — ударила прямо в лицо когтями, Царицын мотнул головой… коготь успел зацепить угол рта — кажется, из губы брызнула кровь.
Вертушка заметалась, круша лопастями осатаневших птиц, но вороны будто понимали, что чуть ниже этого страшного винта, привязанный к креслу, вцепившийся руками в рычаги, пилот был совершенно беззащитен.
Луч! Леденящий белый луч на миг выхватил из мрака вертолётик Тихогромова. Петруша сразу ослеп, дёрнул рычагом — ушёл в темноту…
Всё, их заметили. Это прожекторы. Царицын вильнул, выпрыгивая из-под обстрела прожекторов — снова в чёрную высоту. Теперь уже несколько лучей, пять или шесть, врубились в небо и начали шарить по нему, точно белыми холодными пальцами нащупывая в небе что-то маленькое, незаметное для радаров — но привлекшее внимание ворон, этих чутких стражей ночного неба.
Иван Царицын облизал разорванную нижнюю губу, сглотнул солёный комок и крикнул Петруше только одно слово: — Уходим!
Два вертолётика на форсаже понеслись обратно за стену и — прочь, скорее к ближайшему лесу!
«Осы» приземлились в мрачноватом лесу, темневшем на одной из малых вершин острова, на северном отроге. Отсюда до Мерлина рукой подать, метров триста… Нужно только преодолеть самую малость — чёрную, дымящуюся туманами пропасть, разделяющую две вершины.
Взобравшись на старую гудящую сосну, обняв левой рукой холодный ствол, а правой сжимая бинокль, Иван Царицын мог видеть, как по висячим крепостным галереям расхаживают тёмные фигурки, как фонари качаются на столбах, как мерцают огни в узких окнах, закрытых замысловатой паутиной кованых решёток. В одной из оконных щелей стоял человек и смотрел вдаль. Казалось, он смотрел прямо на Ваню. Но Ваня знал, что волшебник не может увидеть тёмный нарост на одной из сосен отдалённого леса.
Кадеты сразу прозвали этот лес «гнилым» — здесь сложно было найти хоть одно сухое брёвнышко для потайного костерка, и вообще, казалось, никакой жизни здесь не было.
Только гигантские высоковольтные мачты торчали над верхушками сосен: линия электропередач взбиралась снизу, от приливной электростанции сюда, на лесистую малую вершину, — и дальше к замку тянулись над пропастью жирные, напоённые током провода.
Видать, в замке были обеспокоены поведением ворон. Уже через полчаса прилетел вражий геликоптер и начал кружить над Гнилым лесом, царапая мрак лезвием прожектора. Накрывшись плащ-палаткой, кадеты отсиживались в заброшенной медвежьей берлоге. Им было почти весело: дружно стучали зубами и вполголоса напевали прекрасную песню о том, что Вещий Олег неминуемо отмстит неразумным хазарам. И хазарским воронам тоже.
Когда вертолёт вдоволь напорхался и улетел, они всё-таки смогли развести «бездымный» казацкий костер внутри здоровенной колоды. Высушенные тёплые носки стали первой наградой отважным смельчакам. Рюкзаки и скелеты разобранных усталых вертолётиков обсыхали рядышком. Полночь над страшным островом Лох-Хоррог сгущалась, мрак вступал в свои права, нехорошие лесные звуки, казалось, вплотную подступали к берлоге. И если бы два мальчика не были русскими кадетами, каждый из них по отдельности уже давно бы свихнулся от ужаса.
