— Ты всегда отличалась чувствительностью, Боинн, — раздался голос позади.
Йен обернулся. За ним стоял Осия, закутавшись в плащ и опираясь на посох.
— Есть те, кто поспорил бы с тобой, — небрежно сказала она, видимо, держа себя в руках.
— Только не те, кто знает тебя так хорошо, как я. — Осия обернулся к Йену: — Здравствуй. Надеюсь, ты не возражаешь…
— Нет, — хихикнул Йен. — Рад видеть и тебя в любом из моих снов, особенно если ты принес кофе. Я в спешке забыл захватить.
Осия кивнул и достал из рюкзака термос.
— Жаль, что ты не сказал об этом в Хардвуде. Я бы взял больше, чем десять фунтов, которые предназначались для Арни Сельмо. — Он отвернул крышку и налил Йену кружку горячего кофе, которую тот принял с благодарностью.
Почему кофе в снах всегда горячее настоящего и при этом не обжигает?
— Потому что это сон, — объяснила Боинн.
Левое плечо внезапно свела боль. Хороший кофе — конечно, здорово, но если бы еще ничего не болело…
Боинн приблизилась.
— Стой смирно, — сказала она, и голос ее дыханием холодного ветра коснулся его щеки. Длинные, тонкие пальцы гладили воздух вокруг плеча, не касаясь кожи. От них шел холод, словно они высасывали тепло из тела.
— Я мало могу сделать для тебя, Йен Серебряный Камень, однако твои разум и сердце выбрали сегодня хорошее место для ночлега. — С хрустом веток и шуршанием листьев старый дуб потянулся к нему и приподнял, сжимая в объятиях. — Помни: слушайся разума и сердца. Не одного из них, а обоих, они ведут тебя, куда надо. Почти всегда. А теперь отдыхай.
Йен начал было протестовать, но его поглотила теплая тьма.
Юноша проснулся на рассвете рядом со старым дубом. Он поднялся и потянулся, совершенно не удивившись Осии, спавшему поблизости.
Йен подвигал левым плечом. Ни боли, ни отека. Похоже, даже лучше, чем раньше. Сон под деревом оказался воистину целительным.
Страшно хотелось есть, и хотя плитка «Херши» из внешнего кармана рюкзака слегка утолила голод, мысль о горячей пище буквально преследовала молодого человека.
В прошлое посещение Вандескарда Йену приходилось прятаться. Теперь, возможно, и не стоит. В конце концов теоретически он помолвлен с маркграфиней Восточных Внутренних Земель. Впрочем, это не имеет особого значения — если, конечно, он не захочет жениться на Марте и стать маркграфом.
Безусловно, жених маркграфини вправе развести огонь, чтобы приготовить еду. С другой стороны, ближайший источник древесины, не считая дуба, находится под холмом, и хотя он вчера удивительно легко поднялся сюда, начинать день с игры в благородного герцога Йоркского не хотелось.
Еще с одной стороны, Осия — человек предусмотрительный. Вдруг собрал кое-что по пути и сложил в рюкзак? Единственная проблема заключалась в том, что ему не хотелось будить Осию — если старик спит, значит, сон ему нужен, — а в чужой рюкзак не залезают без разрешения. В пути, будь то в Штатах или Тир-На-Ног, рюкзак — это твой дом, единственное личное пространство.
Ладно, холодная сосиска тоже неплохой завтрак.
Значит, не будет горячей еды… странно.
Вчера он этого не заметил, но одна из нижних веток дуба давно высохла. Йен хотел было достать пилу, однако она обломилась, стоило слегка потянуть.
Костерок разгорелся на удивление легко.
Ресницы Осии дрогнули, затем старик открыл глаза, и его темное лицо осветила улыбка.
— Я принес немного кофе, — сказал он, садясь. — Ты забыл его в Хардвуде.
— Уже понял. — Если бы я хотел, чтобы ты со мной отправился, я не ответил бы «нет» на вопрос, можно ли тебе пойти. С другой стороны, если мое «нет» много значит для тебя, ты бы не пошел.
Йен обычно легко смирялся с неизбежным, да и просто был рад Осии. Что-то в улыбке старика вселяло надежду, к тому же он, без сомнения, отлично знал Тир-На-Ног.
— Давай позавтракаем — и в путь. Валин ночует где-то там.
Сосиски поджарились на костре за несколько минут, и еще меньше времени понадобилось, чтобы убрать недоеденные остатки, и совсем не понадобилось тратить время на то, чтобы залить костер — обычным методом.
Йен застегнул ширинку, прежде чем повесить на ремень «Покорителя великанов», затем надел рюкзак.
Осия уже собрался, плащ был скатан и подвешен к рюкзаку снизу.
— Ну что?
— В путь, — кивнул Йен. — Иди вперед, встретимся на дороге через пару минут.
Осия начал спускаться.
Йен подождал, пока старик не исчез, и повернулся к дереву.
— Спасибо, — сказал он, погладив грубую кору. — Спасибо за спокойный сон и за дрова.
Он чувствовал себя немножко глупо… впрочем, никто его не слышит, кроме разве что Боинн, а она никому не расскажет. Йен не чувствовал ветра, но листья зашуршали, словно в ответ.
Йен улыбнулся и начал спускаться с холма. Тому, кто много лет не имел дома вообще, неплохо обзавестись сразу двумя.
Глава 13
На следующее утро
Проклятый телефон все звонил, и хотя он стоял совсем рядом, Джеффу не легко далось собраться с мыслями и снять трубку. Ох, следовало ограничиться одним стаканом… Голова гудела, желудок стенал, а каждый дз-зззинь казался личным оскорблением.
— Алло, — прохрипел он в трубку.
— Сам такой, — ответил ему самый прекрасный голос на земле. — Сегодня с утра ты еще бодрее, чем обычно.
— Привет, Кэт. — Джефф перекатился на спину и посмотрел на часы. Половина восьмого — слишком рано, даже если бы голова не гудела, но глотнуть чего-нибудь и завалиться обратно, как он обычно поступал с похмелья, возможности не представлялось. — Со мной все отлично.
Стоп.
— Как ты узнала, куда мне звонить?
— Ты хочешь сказать, — с жаром начала она, — как я узнала, раз ты мне ничего не говоришь?
— Кэт…
— Или, поскольку ты никогда ничего мне не рассказываешь, предполагается, что я ничего не должна знать?
Это было нечестно. Полицейский значок требовал некоторой секретности — просто такая работа. И хотя он доверял Кэйти, для Джеффа, как и для старого Хонистеда, жена, которая всем жалуется на скрытность мужа, являлась благом. Люди куда более откровенны, если уверены, что дальше тебя информация не пойдет, и можно все честно рассказать без опаски вызвать слухи.
Кэйти это понимала. И у них была своею рода договоренность, так что большая часть протестов предназначена для чужих ушей, а не означала, что Джефф и в самом деле раздражает ее умолчаниями.
Но единственное, что Джефф точно знал про женщин, это то, что хрен их поймешь.
— Послушай, солнышко…
