— Нет, мы проводим спокойный вечер дома, — сказала она, указывая рукой на части буфета, аккуратно разложенные на газете. — Надо кое-что переделать.
Пока они обменивались шутками, сварилось какао для Билли и кофе для Торри и Мэгги.
Билли, сидевший рядом с девушкой, откинулся на спинку кушетки и перевел взгляд с Торри на Мэгги, а затем обратно.
— Вообще-то я мог бы и позвонить, но не нашел номера под твоим именем.
— Телефон записан на имя моей соседки, — пояснила Мэгги, отпивая кофе. — Я тебе с радостью его продиктую. У тебя память как у Торри, или записать?
— Лучше на бумажке.
Они сидела молча, пока Мэгги рылась в груде сложенных на кофейном столике газет и журналов, а потом, добыв маленький блокнот и ручку, записывала номер телефона.
— Думаю, именно это и называется «неловким молчанием», — сказал Билли, улыбаясь как-то слишком весело и непринужденно.
— А пошел ты…
— Фи, что за выражения, Торри.
А ведь я мог бы поинтересоваться, почему за три года ты ни разу не позвонил и не зашел, вот что имел в виду Билли.
— Нет, — сказал Билли, поднимая руку. — Я пришел вовсе не за тем, чтобы устроить тебе веселую жизнь, хотя, признаться, было такое искушение. Наверное, отчасти потому, что нам с Мэгги понравилось дразнить Джеффа…
Мэгги хихикнула:
— Жаль, ты не видел его, Торри. У бедняги был такой вид, будто он сейчас из штанов выскочит.
— А есть в тебе, Мэгги, нечто стервозное, — сказал Билли. — Мне это нравится.
Торри показалось неприличным сидеть и слушать, как эта парочка насмехается над Джеффом, пока тот работает червяком на крючке в надежде, что Сын клюнет на наживку.
И Торри сердито посмотрел на Мэгги.
— Это нечестно, — сказал он. — И вы это знаете.
Где-то кончается даже желание ладить и не настаивать на собственной правоте.
— Жизнь несправедлива, — откликнулся Билли. — Я ничего не имею против города. По правде говоря, мне тут даже нравится. Здесь много такого, с чем я не сталкивался раньше. И я имею в виду не одних только мужчин. — Билли пожал плечами и вздохнул. — Просто мне хочется хотя бы изредка приезжать домой.
Ох, черт, Билли, всегда ты…
— Ты можешь поехать домой в любой момент, — сказал Торри. — Если у твоих дома мало места…
— С местом у них все в порядке. Но ты знаешь моих родителей. Вдруг им станет неловко, если я приеду? Разговоры пойдут…
Торри не имел особого понятия об обстоятельствах, сопровождавших отъезд Билли. Однако ему было известно, что это как-то связано с одним из близнецов Квистов. Торри знал, что Билли и Натана кто-то застал за этим, и больше ничего знать не хотел. И Натан, и Билли уехали из города заканчивать учебу, и с тех пор Торри их не видел.
— Тебе всегда будут рады в нашем доме, — произнес Торри. — Но я не могу создать для тебя благоприятных условий…
Билли закусил губу; затем закрыл глаза и вскинул руку.
— Давай не будем о благоприятных и неблагоприятных условиях, пока ты… не окажешься в том же положении, что и я. — Билли явно разозлился. — Я здесь вовсе не ради этого, хотя, если хочешь, можем как-нибудь встретиться и побеседовать на эту или на любую другую тему за чашечкой кофе.
— Если не за этим, тогда за чем же?
— А как ты думаешь? Джефф Бьерке объявляется у меня под дверью, ему, видите ли, надо переночевать, однако он не желает — или не может — рассказать мне, зачем его понесло в город. Ясно: что-то стряслось, и притом что-то серьезное, а то бы он тут не появился и тем более не стал бы принимать душ в ванне, где он мыло боится уронить.
Мэгги кивнула:
— Понятно.
Торри так не казалось.
— Извини, но я ничем не могу поделиться с тобой.
— Да-да-да, мы ни с кем не делимся Семейными Секретами, не важно, идет ли речь о паре объявившихся в городе чужаков, один из которых даже языка не знает, или о том, что у Боба Аарстеда ни с того ни с сего завелась дочка-подросток, которую раньше никто не видел, от первого брака, о котором раньше никто не слышал; или о гомике Ольсоне, который исчез, потому как откуда взяться гомикам в маленьком городке, так?
Когда Билли злился, в его речи слышался слабый норвежский акцент, хотя норвежского он не знал.
— Да нет же, я понимаю, — продолжал Билли. — Мы обо всем этом даже не заикаемся, мы храним наши тайны. Я не прошу поделиться со мной вашими секретами, Торри.
Что это, уж не слезинка ли в уголке правого глаза Билли?
— Я не прошу вас о чем-то мне рассказывать. Я пришел сюда не за тем, чтобы вынюхивать ваши драгоценные секреты — или чтобы поделиться своими, если уж на то пошло. Я пришел сюда в дикий мороз вовсе не за сплетнями, хотя, сказать честно, мне их очень, очень недостает. Я просто хочу спросить… — говорил Билли, и каждое его слово заставляло Торри сгорать от стыда, — я всего лишь хочу спросить, не могу ли я вам чем-нибудь помочь. Я…
Но тут его прервал донесшийся с улицы вибрирующий вопль ужаса, пронзительный и громкий.
Торри мгновенно вскочил на ноги, опередив Мэгги всего лишь на долю секунды.
Снаружи снова закричали.
Билли превратился в записного горожанина: он уже схватился за телефон и набирал 911. Городской фокус, однако идея неплохая.
— Да, — проговорил он, — аллея за Брайантом, сразу на юг за Озером. Кто-то кричал, то есть я хочу сказать, по-настоящему кричал. Нет, не знаю…
Глаза Билли расширились, когда он увидел пистолеты в руках Торри и Мэгги.
Торри погасил свет в кухне и, подойдя к задней двери, отпер ее.
Треклятое окошко в коридоре немедленно покрылось инеем. Вот черт.
Снова раздался крик, похожий на визг.
Гадство. Дома бы уже сбежались люди…
И расклад со временем весьма подозрительный.
— Нет-нет, это не в доме, это на улице. — Голос Билли звучал пронзительно и резко. Билли испугался, но не потерял способности действовать, и Торри слегка устыдился, что его это удивило.
— Не знаю… Нет, я не останусь на проводе; я собираюсь пойти посмотреть, что случилось, и проверить, не нужна ли кому помощь. Просто отправьте сюда полицию, и поскорее.
— Торри? — Мэгги стояла в дверном проеме, ведущем в спальню. — Я ничего не вижу. Окна совсем замерзли.
Дело совсем дрянь, просто слов нет.
— Билли, — позвал Торри, все еще пытаясь оттереть стекло, — иди сюда и принеси мой чехол.
Он ожидал, что Билли станет спорить или начнет дискуссию — это же Билли как-никак, — однако вот он уже здесь, с чехлом в руках. Торри дал ему свой пистолет и взял меч.
