— Доброе утро, Йен, доброе утро, Ториан. — Ковыляя к ним, Дэйви зевнул.
— Привет, Дэвид, — кивнул Ториан.
— Осия и Карин в порядке? — вежливо спросил он, явно выделив имя старика.
— С ним все в порядке, припадков не было всю зиму, и он принимает прежние дозы лекарств. Так говорит док.
— Отлично. — Улыбаясь, Дэйви протянул винтовку Торсену. — Только бы не подсел на них. Бери ружье.
Ториан Торсен взял «гаранд», открыл затвор, ловко поймал вылетевший патрон молниеносным движением правой руки. Йен не видел, чтобы кто-либо проделал подобный фокус, тем более в такой непринужденной и естественной манере.
Затем Ториан быстро вставил патрон на место, но Йен успел заметить, что пуля — серебряная.
Эти пули были сделаны из ювелирного серебра — точнее, из сплава серебра с типографским свинцом для придания большей убойной силы — в подвале Торсенов при помощи забавной на вид машины.
Остановить на несколько секунд Сынов Ферира могла любая пуля. Но чтобы убить их, свинцовой пули мало. Серебро же губительно для этих тварей, доказательством чему служат шесть скелетов, закопанных в поле неподалеку.
Йен положил на грубо сколоченный стол чехол, расстегнул его и достал ножны с «Покорителем великанов». Новая рукоять, сделанная Осией, слишком сильно блестела.
Может, стоит пройтись по ней металлической мочалкой?.. Меч, как и все клинки Осии, был закален в крови Древнего, и это придавало ему… определенный вес. Магия? Не вполне. Но близко к тому. «Покорителем великанов» Харбард зарубил хлада, а Йен собственноручно убил огненного великана. Значит, при необходимости и с Сыном расправится.
А необходимость, наверное, еще возникнет. Выход из Скрытых Путей оставался открытым со времени Ночи Сынов.
Можно ли его закрыть?
Даже Осия не способен сказать наверняка.
Даже если и можно, обеспечит ли это их безопасность? Или существует еще какой-нибудь выход, в тысяче ярдов или миль, который возьмет да и откроется вместо этого? И тот уже не поохраняешь. Спуск в Скрытые Пути не засыплешь. Однако за ним можно следить, и мужчины Хардвуда сторожили Путь по очереди.
Йен пожал плечами. А что еще делать? Сообщить всему гребаному миру, что на маленькой поляне в рощице среди полей Северной Дакоты начинается Скрытый Путь?
Вдруг кто-то поверит и информация о Ночи Сынов просочится наружу? Оборотни атаковали городок в Северной Дакоте, убив двоих людей и ранив еще нескольких!..
Ведь во что одна дурацкая историйка превратила Розвелл, Нью-Мехико… А тут вышло бы куда хуже, поскольку чистая правда.
Не только зло ненавидит свет. Еще частная жизнь. И нормальная жизнь.
По крайней мере такая, какой ее видят в Хардвуде.
Городок может прославиться, однако, хотя Скрытый Путь не виден глазам несведущих людей, прежня жизнь погибнет от ослепительных вспышек фоторепортеров из «Нэшнл инкваэрер». Пусть уж лучше жители Хардвуда по очереди сторожат Скрытый Путь до скончания веков.
Довольно скучное занятие, но из всех видов мучений, щедро предлагаемых миром, Йен Сильверстейн предпочитал именно скуку. Можно расслабиться и думать о чем-нибудь своем. И хотя юноша любил деятельную жизнь, подобная перспектива не очень-то страшила. Если бы только не было так холодно. Если бы только…
Откуда-то издалека донесся стон, и Йен оказался на ногах даже прежде Торсена.
Йен не привык пользоваться огнестрельным оружием. Однако ружье может остановить Сына, прежде чем тебя коснется его зловонное дыхание, так что, сорвав перчатки, юноша схватился не только за меч, но и за пистолет.
Снова раздался стон, и если уши не обманывали Йена, звук доносился со стороны костра, от выхода из Скрытого Пути.
Не клади палец на курок, пока не увидел цель, напомнил он себе, надеясь, что руки дрожат от холода, а не от страха.
Впрочем, черт возьми, боялся он раньше и будет впредь. Не важно, какие чувства ты испытываешь, главное, как ты себя ведешь.
— Я справа от тебя, Йен Сильверстейн, — донесся голос Ториана. — Осторожнее.
Из дыры показалась толстая волосатая рука; ухватившись за край отверстия, за ней последовала вторая рука, а потом на мгновение возникли черная шевелюра и пара широко открытых глаз, пялившихся из-под толстых надбровных валиков.
Затем раздался звук, который более напоминал стон боли, нежели тяжелое сопение, пальцы соскользнули с края отверстия, и существо исчезло в дыре.
Позднее Йен не стал бы биться об заклад, что действовал обдуманно. Похоже, инстинкт, а не разум заставил его отбросить пистолет и прыгнуть в дыру без малейших колебаний.
Сжимая в правой руке «Покорителя великанов», Йен упал на твердое дно ямы и перекатился, стараясь подражать парашютистам. Боль резанула его по левому плечу с такой силой, что он вскрикнул. Но не выпустил меча.
Он скользил по обледеневшей земле в…
…в Скрытый Путь, окунаясь в отсутствие холода, которое не было теплом, и отсутствие тяжести, не дарящее свободы.
Покой и тишь.
Йен поднялся, окруженный серым светом. Он не чувствовал ни усталости, ни голода, ни сытости. Ничего не болело: ни щиколотки, ни бедро, хотя падение оказалось неудачным. Даже плечо перестало напоминать о себе. Подвигав левой рукой, Йен обнаружил, что та работает.
Он помнил, что ударился о лед головой; пальцы нащупали шишку. Но боли не было, да и не струилась по шее кровь.
Здесь, в Скрытых Путях, царили безвременье и бесчувствие, и хотя Йен прекрасно знал об этом, каждый раз испытывал странно-равнодушное удивление.
Добро бы у него прерывалось дыхание или его охватывал страх… Спокойное удивление гораздо хуже любого ужаса.
Йен дышал — не тяжело, не легко, а просто дышал. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Однако складывалось впечатление, что, перестань он дышать, ничего бы не изменилось.
На полу туннеля лежал маленький плотный человек. Или не человек — лоб чересчур низкий, а волосы на руках и ногах куда гуще, чем у людей. Он был жестоко изранен. На правом бедре зияла похожая на оскал глубокая алая рана, сквозь другую рану виднелись ребра. Кровь не текла. С мертвыми так всегда. Йен кивнул. Вестри, конечно же. Легенды называли таких существ цвергами.
Казалось бы, при виде мертвеца должны появиться какие-то чувства. Но Скрытый Путь лишал чувств, равно как и ощущений. Разум подсказывал, что следует оглядеться, ведь неподалеку мог притаиться убийца цверга, но мысль не вызывала эмоций.
Йен обернулся. За телом цверга серая поверхность Пути уступала место снегу: в слабом свете, падавшем сверху, на льду виднелись свежие кровавые пятна. Там реальность, дом и надежность.
Если пойти в другую сторону, попадешь в Тир-На-Ног.
Куда бы он ни вышел, чувства вернутся к нему.
