– Это светлый двеомер, так, хозяин? – прошептал Барума. – Они совсем не из гильдии. Они служат светлому двеомеру, да?
– Заткнись! – хозяин швырнул полный кубок вина ему в лицо.
Барума начал смеяться. В последнем разумном уголке своего сознания он прикидывал, смеётся ли потому, что Главному Ястребу за него отомстят, или это просто истерика, но в любом случае он хватал ртом воздух, и выл, и извивался на полу, пока хозяин не врезал ему так, что Барума покорно замолчал.
– Очень хорошо, – произнёс Главный Ястреб абсолютно спокойным голосом. – По крайней мере, теперь я знаю, кто наши враги. Их определённо послал не Старец, не так ли? Позднее я посмотрю, не удастся ли нам устроить переговоры, но пока нужно дать пленившим Гвина кое-какую пищу для размышлений. Сегодня ночью этот волк отправится домой навсегда.
Родри только что вернулся в их холодный лагерь, проверив лошадей, когда увидел, как толпа Диких бросилась на запад, подобно куче поднятых ветром сухих листьев. Внезапно Джилл закричала и вскочила на ноги; Саламандр заорал ещё громче и тоже вскочил, он стал размахивать руками в воздухе и петь на каком-то странном языке.
Когда в воздухе над лагерем расцвёл туманный серебряный шар света, Родри увидел толпу Диких, которые окружили нечто, напоминающее туманную фигуру волка и кого-то сидящего у него на спине. Затем они все исчезли, а Саламандр стоял, уперев руки в бока, и ругался, как пират. Все произошло так быстро и было так таинственно, что Родри чувствовал себя полным дураком, вроде крестьянина, уставившегося на искусственный череп единорога на ярмарке. Он искренне удивился, когда обнаружил побелевшего и дрожащего Гвина.
– Ну, – сказал Родри. – Больше нет никакой опасности.
– Черт побери, – рявкнул Гвин. – Я не знаю точно, что произошло, но за всем этим стоит Главный Ястреб. Мне следовало знать, что мне от него не избавиться, по крайней мере надолго.
– Ну, ну, не надо расстраиваться по этому поводу, – встрял Саламандр. – В конце концов ты от него избавишься, даже если нам потребуется его убить… что, если подумать, мы несомненно сделаем. Но мне интересно, искал ли он именно тебя или просто просматривал округу – если это на самом деле был он. В чем я сомневаюсь, поскольку наездник казался очень несчастным и чертовски испуганным. А я сомневаюсь, что можно стать Главным Ястребом, если тебе свойственна трусость.
– О, – лицо Гвина приобрело обычный цвет. – Но он мог послать… клянусь Когтистыми, он мог послать шпионить кого-то другого. Он выше подобной мелкой работы. Считает её работой для новобранцев.
– С каких это пор дальновидение стало работой для новобранцев? – спросил Саламандр. – Ну, наверное, ястреб может смотреть на неё таким образом.
– Клянусь любовью всех богов, – рявкнул Родри. – Вы двое скажете мне, что происходит?
– Мои извинения, младший брат. Мы с Джилл подняли головы и увидели более-менее человеческую форму, едущую на спине волка, в то время как толпа Диких пыталась его прогнать. Нет нужды говорить, что мы нашли сие видение тревожным, не так ли, моя дикая голубка… О, боги! Джилл!
Родри резко повернулся и нашёл её стоящей примерно в пяти футах. Она была абсолютно неподвижна. Одну руку она вытянула вперёд, словно ограждая себя от удара. Джилл смотрела сверху вниз на сжавшегося перед ней волка, который обнажил зубы в беззвучном рыке и глядел вверх, в её глаза. На мгновение Родри подумал, что волк реален, затем понял, что видит сквозь него. При созданном Саламандром свете Родри также разглядел серебряную нить, которая тянулась от пупка волка к пупку Джилл, и странные волны силы, которые рябью проходили между ними. Когда Родри бросился вперёд, Саламандр схватил его и отбросил назад.
– Она должна закончить это сама. Джилл! Послушай меня! Ты должна забрать его назад. Сожми свою волю до нити! Высоси эту сущность до безжизненного состояния через нить!
Джилл кивнула. Это было едва заметное движение головы, достаточное, чтобы показать: она слышала Саламандра. Девушка продолжала неотрывно смотреть на волка. Хотя Джилл ни разу не шелохнулась, волк внезапно вскочил на все четыре лапы, опустил уши и разинул пасть в беззвучном вое. Когда он дёрнулся по направлению к ней, Джилл выставила руку ладонью вперёд и остановила волка.
Мгновение они гневно смотрели друг на друга, затем волк обнажил клыки и пригнул голову, готовый к атаке, а девушка продолжала мрачно концентрироваться и глядела твёрдым взором. Внезапно волк стал махать хвостом, очень робко, и завыл, поднял одну лапу, словно просил девушку о чем-то, затем упал на спину и стал кататься, повизгивая, как щенок. Родри увидел, что по серебряной нити в направлении Джилл течёт энергия, забирая жизнь сущности. Волк отчаянно просил и умолял у её ног, становясь слабее и меньше, а затем исчез. В воздухе ещё какое-то время висело поскуливание.
Джилл опустила лицо в ладони и заплакала. На этот раз, когда Родри направился к ней, Саламандр не стал его останавливать. Родри обнял девушку и прижал к себе, она рыдала в настоящей печали. Сам он никогда не был в таком замешательстве – с того дня, как проснулся в трюме корабля и обнаружил над собой ухмыляющегося Баруму. Внезапно Джилл оторвалась от Родри и посмотрела на него. Её лицо распухло и было влажным от слез.
– Я любила его, – прошептала она. – Он был частью меня.
Затем она потеряла сознание, так внезапно, что если бы Родри не держал её, то она упала бы на землю там, где стояла. Когда он склонился и уложил её, то услышал, как ругается брат. Саламандр склонился рядом с Родри и положил длинные пальцы на лицо Джилл.
– А, клянусь всеми вонючими демонами во всех вонючих кругах ада, она холодна, как лёд! Гвин, принеси одеяло! Мои извинения, Родри, но она должна была убить его сама. Я не мог сделать ничего, чтобы помочь.
– Тебе лучше сказать мне правду, или я из твоей кожи наделаю себе седельных вьюков.
– Я боялся, что ты это так воспримешь. Спасибо, Гвин. Уходи, младший брат, и предоставь её мне и свежему ночному воздуху.
Родри очень не хотелось этого делать, он так и кипел внутри, но все же встал и отошёл. Саламандр завернул Джилл в одеяла. Рядом маячила толпа обеспокоенных Диких, они сгрудились вокруг Джилл, перелезали через Саламандра, проносились мимо головы Родри. Два духа даже короткое время посидели у него на плечах, но когда к нему сзади подошёл Гвин, с шипением исчезли.
– Он её вылечит, – сказал Гвин. – Кстати, я никогда не видел никого с таким двеомером, как у твоего брата или у твоей женщины.
И только тогда Родри понял, что только что стал свидетелем магической работы, и её выполнила Джилл. Он почувствовал, словно и так уже разбитый для него и шатающийся мир снова перевернулся, оставив его пытающимся найти себе новую опору. Казалось, Гвин неправильно истолковал его молчание.
– Послушай, Саламандр знает, что делает. Он вливает в неё энергии достаточно, чтобы вылечить слона, и, кстати, из своей собственной ауры.
– Предполагается, что это хорошо?
