Книга Сердце меча, страница 223. Автор книги Ольга Чигиринская

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сердце меча»

Cтраница 223

Удалось ему это не с первого раза. Видимо пласт гриба в избранном месте был толще, чем он думал, пришлось ударить несколько раз, прежде чем что-то там отвалилось и шмякнулось наземь. Дик начал всматриваться, чтобы увидеть, куда оно упало, и вроде как разглядел. Повернув флорд, он проткнул свою добычу острием и поднял. Она оказалась тяжелее, чем он предполагал. Это удивило Дика — пористое «тело» бустера имело сравнительно небольшую плотность и довольно большие куски весили мало. Юноша увидел, что часть поддетого куска светится и понял, что подхватил вместе с бустером комок отбросов, пронизанных грибницей. Он подтащил кусок к решетке и сбросил там на пол, чтобы очистить от дряни, рассечь на части и протащить сквозь ячейку. Укоротил лезвие и ударил почти наугад — и тут флорд наткнулся на что-то твердое. Он рассек это что-то без особых трудностей, флорд есть флорд — но в бустере вообще ничего твердого не должно быть! Дик пощупал рукой и нащупал…

…Руку. Человеческую ладонь. Он разрубил ее напополам — кости, вот что сопротивлялось клинку.

Жуткое рукопожатие оставило на ладони юноши довольно много разложившейся, недоеденной бустером плоти. Дик заорал, отдернул руку и, вцепившись в свой флорд крепче, чем черт в грешную душу, бросился наутек. Тыкаясь слепо в стены, он нашел-таки коридор и побежал — точнее, быстро поплелся — по нему. За спиной его перекликались какие-то голоса, а может быть, то было эхо его собственного вопля — он не хотел останавливаться и задумываться. Руку он вытирал о мокрые стены, ссаживая ладонь, и готов был скорее оставить ее вообще без кожи, чем терпеть на ней трупные остатки, а они все никак не хотели сходить. Зловоние преследовало его, и рвота заставила остановиться на минуту. Приступ был коротким, но, судя по субъективным ощущениям, Дик злостно нарушил закон сохранения вещества: наблевал вдвое больше, чем съел с утра.

Дальше он пошел вперед уже медленно, шатаясь на ходу, бормоча какую-то нелепую самодельную литанию на трех известных ему языках, обращаясь ко всем знакомым святым речью, наполовину состоящей из ругательств. Его человеческому терпению пришел конец, его испытывали слишком долго. На Картаго гораздо больше мерзостей, чем может вынести человек. Может быть, даже больше, чем может вынести Бог… И тут, словно в подтверждение его мыслей, земля разверзлась, и юноша кувыркнулся в бездну.

Бездна оказалась глубиной метра два. Дик не сломал себе ни кости, хоть и здорово ушиб колени и в кровь разбил голову.

Придя в себя, он понял три вещи. Первое: он никогда больше не будет есть бустер в Пещерах Диса. Второе: он выбежал из пещеры не тем коридором, каким вошел в нее, заблудился и окончательно отрезал себе обратную дорогу, свалившись в этот выем. И третье: здесь кто-то есть, кроме него, и этот кто-то сейчас попытается им закусить. Последнее очень легко было понять из того, что «кто-то» (весьма вонючий) сопел и облизывался, бормоча: «Целый… теплый совсем… вкусный, да…», а его рука, довольно большая и крепкая, обрывала на Дике рубашку.

Тупость этого создания спасла юноше жизнь: оно не обратило внимания на флорд, который Дик примотал розарием к запястью, прежде чем рубить бустер; может, оно совсем не понимало, что такое флорд. Когда Дик рубанул на голос, оно вскрикнуло:

— Больно!

Дик ударил еще несколько раз, и оно больше не кричало, только булькало. Оброненный им люминофор валялся поблизости. Босыми ногами паренек почувствовал подтекающую лужу крови и всхлипнул:

— Господи!

Страх пронизал его душу и тело, как грибница бустера пронизывает труп; и как бустер на отбросах, страх рос и раздувался. Это было хуже, чем в камере смертников. Хуже, чем на помосте, под взглядами толпы и плетьми. Хуже, чем на арене, по колено в кровавой воде. Много хуже. Он понял, что готов умереть самой страшной смертью, быть заживо сожженным или сваренным, или забитым насмерть, или истертым в жерновах — но там, на Божьем свету, и чтобы после смерти похоронили по-людски, а не сожрали, напрямую или через бустер. Не в силах терпеть молча, он тихонечко завыл.

«Что ж ты не сказал ему, что оно — человек?» — прозвучал в голове голос искусителя. — «Что ж ты не перекрестил его? Глядишь, оно бы и прониклось».

— Уйди, — вслух простонал Дик. — Уйди, дьявол!

«А может быть, в этом и есть твоя миссия? Может, это и есть конечный пункт — вот эти недолюди, загнанные в самый мрак и самый смрад? Ты же мечтал поцеловать прокаженного, мой капитан? Ну, так вот он, прокаженный. И, похоже, твой поцелуй сказался на нем летальным образом».

Дик поднял оброненный существом люминофор и рассмотрел при его жалком свете раскромсанного противника. Это был наполовину человек, наполовину гем. Сильной и крепкой была только левая его рука; по-детски маленькая правая не доставала ему даже до пояса и вдобавок была скрючена. Вот, почему мутант так долго возился с одеждой Дика. И он все еще жил. Четыре раны, нанесенные юношей, были смертельны, но ни одна не пресекла жизнь сразу. Последняя, проходящая через яремную вену, выпускала остатки крови. Не было нужды добивать несчастного людоеда — счет шел уже на секунды, а смерть от потери крови, говорят, одна из самых приятных.

— Мне жаль, — сказал Дик, совладав со стучащими зубами. — Если бы ты помог мне, а не нападал, я бы помог тебе. А теперь мы оба умрем. Я прощаю тебя, а ты прости меня.

Мутант умер прежде, чем Дик договорил, но душа-то его, наверное, все слышала.

«Что-то ты легко убиваешь. Я не помню, чтобы тебя терзала совесть за четыре уже совершенных тобой убийства. Ах, да, это же была мразь — двое рейдеров, баба-язычница, и ее охранница — вообще не человек. Ну, а это вообще можно убийством не считать. Ведь оно — явный нелюдь, и ты ни капли не страдаешь по поводу его смерти. Признайся в этом самому себе, будь хоть раз искренним, не насилуй себя».

Дик узнал, чьим голосом говорит демон. Скрипнув зубами, он закатил рукав на левой руке и нанес себе пять довольно глубоких порезов. Теперь никто, ни человек, ни бес, не мог сказать, что он не страдает из-за того, что отнял пять жизней.

Единственным трофеем Дик взял люминофор. Оружие мутанта — костяной нож и дубинку — он даже не тронул. Казалось, все, чего касалось это создание, зачумлено, и будь у него плазменник — он сжег бы тело.

Пещера явно была не логовом существа, а его охотничьими угодьями. А может быть, оно ходило за бустером, может быть, там, где Дик сверзился, существовал и подъем… Дик не хотел это проверять.

Говорят, что добрым христианам даже дьявол помогает, хоть и против воли. Искуситель своей злой насмешкой ввел Дика в раздражение, но зато рассеял кромешный ужас. Большой страх ушел, остались три маленьких: телесный, тот, который давит коленом на мочевой пузырь; деятельный — от которого ноги бегут быстрее, а голова варит лучше — и старый, детский, застрявший в голове с тех еще времен, когда Дик выживал в канализации Курогава. От первого избавиться было просто — отойти в сторонку и облегчиться — а от двух других избавляться даже и не хотелось, потому что были они сейчас скорее на пользу, чем во вред. Предстояло решить, куда нужно идти — и идти, пока не издохнет люминофор.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация