— Он не посылает тебя курочить чужие машины? — спросил Исия.
— Нет, сэр. Вообще-то, ему все равно, откуда детали, но… я не стану.
— Это правильно. Посматривай за ним, такие пацаны, как ты, порой таскают ему краденое, а я не могу вечно закрывать на это глаза. Да, и следи за своим языком. Здесь не говорят «сэр». Твой акцент — еще ничего, здесь много разных говоров, но «сэр» или «мастер» — здесь так друг к другу не обращаются… сеу Суна.
Мальчик помолчал, потом вздохнул.
— Я понял, что вы поймете.
— И ты не испугался, не убежал… Почему?
— Вы не арестовать меня пришли, — в голосе паренька не было вопроса.
— Ты что, душевидец? Предсказатель? — Исия терпеть не мог эту породу людей, так как считал из всех или шарлатанами, или одержимыми.
— Нет, сеу… Я просто знаю, что мне вас не надо бояться.
— Вот я и спрашиваю: откуда знаешь?
— Не могу вам сказать. То есть, могу, конечно, но это же для вас будет не объяснение.
— Уж изволь.
— С вами бывает такое, что посмотришь на человека — и как будто знаешь его всю жизнь?
— Бывает, — резко ответил Исия. — Но если бы я начал верить этому чувству, я бы уже давно подал в отставку.
— Вы полицейский, вам нельзя. А я просто человек, мне можно.
Исия остановил его, схватив за плечо.
— Ты жить хочешь?
Юноша опустил глаза — как будто вопрос стоил того, чтобы над ним задумываться.
— Понимаете, сударь, — проговорил он после паузы. — Жить-то я, конечно, хочу, и смерти боюсь. Но прятаться всю жизнь не стану. Мы идем в заведение матушки Ашеры?
— Да. Куда ты дел морлока?
— Он свободный человек и у него есть свои дела.
«Та-ак…» — подумал Исия.
— А кос у тебя — тоже свободный?
— Н-ну… Он сам выбрал Рэя своим хозяином. Меня он тоже признает, но не так, как его.
— Если вы отдадите противоположные приказы, приоритет будет за морлоком. Да?
— Вроде.
Они вошли в забегаловку Ашеры, Исия заказал пива для обоих.
— Я хотел кое о чем расспросить тебя, — начал он.
— Спрашивайте.
— Можешь рассказать, как ты попал сюда? С самого начала?
Мальчишка пожал плечами и начал рассказывать — спокойно, ровным голосом, называя даты и перечисляя все существенные детали, как полицейский, дающий показания в суде. Через полчаса Исия знал историю блужданий «Паломника» и всех невзгод Ричарда Суны. Мрачную историю, полную предательства, подлости, истязаний и надругательств. И он выслушал ее так же спокойно, как Суна ее рассказал, потому что за время своей полицейской службы выслушивал и не такое.
«Какой же законности вы хотите, ублюдки», — подумал он, мысленно обращаясь к тем, кто населял дома Высокого Города. — «Как мне бороться с этими бандами и сектами, если у вас самих под носом орудует банда и секта, которой можно всё или почти всё: синоби!»
Но история Суны была полна и других вещей — самой трогательной преданности и верности, дружбы и даже любви. Морлок спас мальчика, гемы прятали его, пока он выздоравливал. Неудивительно, что Суна именно их, даже, по большому счету, не Сурков, считал «своей стаей». Он чем-то походил на одного из сказочных детей, которых воспитали волки. И был, как волчонок среди людей, беспомощен при всей своей силе.
— И что же ты будешь делать дальше? — спросил Исия.
— А вы, сударь?
От этого вопроса инспектор слегка вздрогнул.
— При чем тут я?
— Но ведь вы же полицейский, сударь. А я преступник, беглый. Вы ведь не можете так просто сидеть и пить пиво, вы должны принять решение — выдать меня или нет.
— Почему это не могу? Очень даже могу.
— Последний вавилонянин, кто мне помог, Эктор Нейгал — вы знаете теперь, чем он кончил. Я вас должен предупредить, господин Исия, что если вы хотите, чтобы ваша жизнь и дальше была такой, как прежде, и все шло как идет — то лучше вам прямо сейчас надеть на меня наручники. Я не буду сопротивляться, честное слово.
— Если я надену на тебя наручники, — проговорил Исия, — Моя жизнь уже никогда не будет прежней. Есть мера подлости, которую человек не может перешагнуть и остаться собой.
— Но вы и отпустить меня так просто не можете, — так же четко и тихо проговорил Суна. — Потому что я не собираюсь жить себе, как ни в чем не бывало, чинить боты и санторы и стремиться просто выжить.
— А что же ты собираешься?
— Свидетельствовать. Обратить стольких, скольких смогу.
— Парень, ты знаешь закон об этологической диверсии? Знаешь, что тебе будет, когда поймают?
— Смерть, — пожал плечами юноша. — Что вы еще можете для нас придумать. Это очень страшно, но выдержать можно. Я ведь умирал один раз.
— Да зачем? — тут в голосе Исии, упавшем до шепота, прорвалась доселе скрываемая боль. — На хрена тебе это надо, мальчик? Ну, расскажешь ты свою сказку еще нескольким десяткам гемов. Ну, нескольким сотням. Дальше что? Им от этого станет легче жить? Уверяю тебя, не станет. С ними обращались и будет обращаться как со скотиной. А люди не послушают тебя. Почему ты лезешь на рожон? Выжил — живи! Что тебе не дает покоя?
— Не знаю, сеу Исия. Вы можете терпеть то, что вокруг творится. А я нет, вот и все.
Исия встал, положил на стол деньги за пиво, потом достал из кармана и бросил Суне дешевенький затемненный визор, откопанный дома среди хлама.
— Прячь глазищи. Они у тебя приметные.
Господин Исия думал, что никто и ничто не склонит его ни к какому решительному выбору. Он сильно ошибался.
* * *
Присоединившись к банде Сурков, Дик рассудил, что Рэй и Динго легче найдут его, если он будет сидеть все время на одном месте, чем если он будет метаться по всем Пещерам Диса, ища их — и не ошибся. Разговаривая с гемами, он расспрашивал о ремонтных бригадах — и сумел-таки чрез ремонтников передать Аквиласам весточку о том, где находится. На пятый день Рэй нашел его.
— Я здорово за вас испугался, сэнтио-сама, — рассказывал он. — Вы ведь в опасное место пошли. Когда я нашел лужу крови, то прямо не знал, что и думать.
— Лужу крови? Тела там не было? — удивился Дик.
— Ясное дело не было: дружки утащили его, разделали и съели.
— Как ты узнал?
— Да уж узнал. Нашел их пещеру. Кстати, сэнтио-сама, там можно будет сделать еще одно укрытие — после того, как лемуры уберут… весь мусор. Но прежде мы с Динго пошли по вашему следу, где вы роняли кровь. Он вас ранил?
— Да, в общем, нет… Это я сам… Ты продолжай.
