Из рулевой рубки только один лишь Бэйр мог рассмотреть что–то в царящей вокруг снежно–ледяной круговерти. Юноша использовал свой взгляд, наблюдая за проблесками холодного огня по ходу судна.
— Смотри зорче, элар, в это время в море плавает много берегового льда, — попросил Араван.
— Адон с вами, капитан! — закричал Ник, стараясь голосом перекрыть рев шторма. — Даже если мальчик и увидит льдину, не думаю, что мы сможем увернуться от нее!
Араван мрачно кивнул:
— У нас нет выбора, Ник. Мы должны идти вперед на полной скорости.
Длинный Том покачал головой:
— Капитан, при таком ветре и всех парусах мы наверняка останемся и без мачт, и без парусов. — Помолчав немного, он заговорил снова: — Помните, вы рассказывали про такой же шторм, когда судно лишилось мачт?
— Ты прав, Том, так оно и было. Но когда мы ремонтировали корабль, я усилил оттяжки мачт, заменив одинарные канаты двойными. Нет, Том, он выстоит против этого ветра, хотя некоторых парусов мы, возможно, и лишимся.
При этих словах Том оскалился в улыбке и сказал:
— Ну что ж, понятно. Если мы потеряем немножко парусов, тут уж ничего не поделаешь, но я думаю, это не страшно. Вовсе не страшно.
«Эройен» швырнуло вперед, такелаж пронзительно заскрипел, корпус с грохотом плюхнулся вниз, в наполненный ледяным рассолом провал. А кругом грохотал и выл неистовый штормовой ветер.
Три дня «Эройен» несся по морю, подгоняемый ураганным ветром; средняя скорость корабля была не меньше двадцати двух узлов, и сейчас они находились на некотором удалении от опасной зоны, где плавали айсберги. Под грохот шторма матросы, цепляясь за канаты, протянутые над фальшбортами и скользя по обледеневшей палубе, пробирались, чтобы подтянуть фалы и подправить паруса. Несмотря на то что одежда матросов защищала их от порывов ветра и метели, они проводили на открытом воздухе ровно столько времени, сколько требовалось для выполнения порученной работы. Часто шкивы блоков и талей бывали скованы льдом, и матросам приходилось взбираться по обледенелым вантам на нок–реи и наверху, скалывая лед, освобождать ролики шкивов, а другие матросы занимались тем же самым внизу, после чего производилась смена парусов. Покончив с этим, матросы спускались, пробирались по скользкой палубе к люку и ныряли в теплое нутро корабля. И хотя ветер рвал и метал, яростно раскачивая реи, никто не упал в ледяную воду, поскольку каждый работал, прикрепившись к страховочному тросу.
Ранним утром четвертого дня шторм внезапно прекратился, дав морю передышку и покой. Огромные волны все еще катились по поверхности, ветер был сильный, а облака как нахлестанные неслись низко над водой. Но по всему было видно, что море успокаивается. Корабль выдерживал курс, и, как только солнце пробилось сквозь тучи, Араван объявил во всеуслышание, что они снова вошли в область благодатных западных ветров. И со скоростью четырнадцать узлов они поплыли к южным границам глубокого Синдшунского моря.
А спустя четыре дня в предвечерний час все услышали крик впередсмотрящего:
— Водоросли прямо по курсу!
Бэйр, стоя у бушприта, пристально всматривался в даль, но не мог рассмотреть ничего в том направлении, которое указал впередсмотрящий, однако огонь впереди излучал крайне раздражающее зеленое свечение.
Араван пришел на нос, рядом с ним вышагивал Нодди, а позади — Ник.
Они долго стояли, глядя на волны. Нодди забрался на форштевень
[33]
и ухватился за растяжку фок–мачты.
Они по–прежнему ничего не видели, но вдруг Нодди, задыхаясь от волнения, выкрикнул:
— О боги! Капитан, да вот же оно!
Впереди простиралось бледно–зеленое море, вода в котором медленно, словно нехотя, вращалась. Они наконец–то доплыли до Великого Водоворота, и в самом центре этой огромной, пенящейся, засасывающей трясины находился остров, до которого было примерно шестьсот шестьдесят миль. В глубине острова была пещера с кристаллическим сводом, на котором…
Но всего четыре дня оставалось до того, как наступит пик равноденствия и бедствия Триады обрушатся на мир.
Глава 54
КРОВЬ И ОГОНЬ
МАРТ 5Э1010
(настоящее время)
— О Могучий Дракон, он ищет Идрала.
— Идрала?
— Да, мой господин.
Кутсен Йонг отвернулся от капитана и хмурым взглядом посмотрел на Эбонскайта.
— А что спрашивать меня об этом? — прошипел Эбонскайт и посмотрел на человека в тюрбане и черной одежде, стоящего неподалеку в окружении охраны. — Ведь ищет–то он.
— Подведите его поближе, — приказал Кутсен Йонг. — Я хочу услышать, что он скажет.
Король Гарон пристальным взглядом осматривал местность к югу от лагеря:
— Кулаки Ракка, леди Вейл?
— Да, мой господин, — ответила дильванка, — да еще и с огромным флотом.
— И сколько их?
— Я не задерживалась, чтобы точно подсчитать, но по численности они не уступают нам.
— А сколько у них кораблей?
— Думаю, тысячи две, — ответила Вейл. — Может, и больше.
Лицо Гарона стало смертельно–бледным, он посмотрел на свои корабли, пришвартованные к западному берегу: едва ли наберется четыре сотни, даже если принимать в расчет корабли из Фьердланда и Джута.
Дрожа в страхе от близости дракона, который с трудом сдерживал кипящую в нем ненависть, человек в тюрбане и черной одежде с эмблемой белого кулака на груди подобострастно и низко поклонился Кутсен Йонгу, который грубо и резко спросил:
— Что тебе надо и зачем ты пришел?
Южанин выпрямился, глаза его расширились, когда он увидел знак дракона на лице человека, сидящего на троне:
— Вы тот, кого зовут Идрал?
Эбонскайт разразился громоподобным хохотом, а южанин бросился ниц и отполз в сторону.
— Дурак! — заорал Кутсен Йонг. — Я что, похож на Идрала? Он мой лакей, моя комнатная собачонка!
— Но, мой господин, мне было приказано говорить с Идралом, предводителем этого огромного войска, а если не с ним, то с его главным помощником — магическим королем–воителем.
Эбонскайт снова расхохотался, и человек в тюрбане вновь распростерся на земле.
Взбешенный Кутсен Йонг вскочил с трона:
— Ты что, не слышал, что я сказал? Идрал — мой комнатный песик. А я Масула Йонгза Ванг, и только я командую Золотой Ордой!
Стражники подняли смуглого южанина с земли, подтащили к трону, и он вновь согнулся в глубоком поклоне:
