Эту ночь и две последующие Дэлавар сидел у костра с Араваном, Бэйром и шестеркой дрэгов, расположившихся вокруг, и волк–волшебник рассказывал о войне — рассказывал все, что знал, чему сам был свидетель и что узнал, общаясь с великим драконом Эбонскайтом после войны.
Напоследок рассказал он о том, что случилось в самом начале: о нападении рюкков на Арденскую долину, — и тут Бэйр вскочил на ноги, готовый в ту же секунду ринуться со всех ног домой. Дэлавар, Араван и Сияющая с трудом успокоили его — ведь все это происходило давно и давно закончилось: рюкки были мертвы, угрозы уже не существовало, восстановительные работы начались и шли полным ходом. Но когда Дэлавар перечислил эльфов, сложивших головы в том сражении, слезы потекли по лицам собеседников, и больше в тот вечер не было сказано ни слова.
Дэлавар рассказывал о Камне Драконов и Кутсен Йонге; о походе Золотой Орды; о падении Дендора и тактике «нападай–отступай», которой пользовался король Дэлон, о том, как отряд Серебряного Листа спас Далона; о походе утруни; о Молоте Гнева и о том, как Эбонскайт расколол Камень Драконов и натравил сородичей на Золотую Орду, Кулаков Ракка и черных магов, прятавшихся в обозах. А когда он передал им свой разговор с Красным Когтем, Бэйр как–то по–особому посмотрел на него, будто намереваясь спросить о чем–то очень важном, однако не сказал ни слова.
В свою очередь Араван и Бэйр рассказали Дэлавару о своих приключениях, хотя Дэлавар уже знал кое–что — а возможно, и многое — о том, что им удалось совершить.
О своем личном участии в делах и событиях Дэлавар почти ничего не говорил: он не упомянул о даре предвидения, унаследованном им от матери и используемом во благо; не сказал он и о том, что не смог почувствовать силы Камня Драконов, а поэтому упорно искал Каммерлинг. Не сказал он ни о своем умении создавать миражи, ни о том, какое участие принял в сражении в Арденской долине, ни о том, как он в одиночку перегнал «Эройен» из потайного грота на Арбалин, как подобрал команду и подготовил корабль к отплытию как раз перед появлением Валке и Охотника.
Однако и Араван, и Бэйр отлично знали, как важно было все, что делал Дэлавар с того дня, когда он появился в Арденской долине, чтобы приветствовать рождение Бэйра, до того дня в конце войны, когда он напомнил драконам, кто их истинный враг. Дэлавар в действительности был исключительной личностью, и теперь Бэйр размышлял, случайной ли была их встреча вблизи Гюнарского ущелья, или она была заранее спланирована Дэлаваром, а если так, то, значит, в словах волка–волшебника было что–то очень важное.
Три дня Серый, Сияющая, Луч, Искатель, Следопыт, Длинноногий и еще один, которого называли Ловкач, бежали вместе с Охотником на север. Валке летел в том же направлении. И каждую ночь они разговаривали, повествуя о своих делах.
На четвертый день Ловкач вместе с остальными дрэгами расстался с ними, и семь серебряных волков повернули в сторону Куадранского перевала, а Охотник и Валке продолжили свой путь на север. Расставание сопровождалось прощальным воем волков и клекотом сокола.
Бледно–лиловые сумерки уже окутали Арденскую долину, когда дозорные заметили серебряного волка, пробежавшего мимо них в сторону лаэнского сторожевого поста; дозорные по цепи от одного к другому передали весть о том, что Бэйр вернулся домой. Потом они услышали клекот в темном небе, на котором уже начали зажигаться яркие звезды, и, к великому своему удивлению, увидели черного сокола, летящего так низко, как будто он в сгущающихся ночных сумерках указывал путь волку. Волк и сокол промчались в сторону Арденской долины, оставив позади озадаченных часовых. Никто из них никогда и не слыхивал о том, что сокол и волк могут двигаться в паре.
Вскоре Охотник оказался уже среди домов и построек, здесь он остановился. Валке, снизившись по спирали, приземлился рядом с волком, и из темного сгустка и платиновой вспышки появились Бэйр с Араваном. Они огляделись. Их окружало пепелище. В каменных постройках огонь выжег все: стояли закопченные каменные стены, но крыш не было, и только пепел от сгоревшей соломы устилал землю.
— Ой, дядя, — простонал в отчаянии Бэйр, — Дэлавар был прав: война добралась и сюда.
Араван угрюмо кивнул:
— Да, элар, так оно и есть. И так всегда бывает — никто не может чувствовать себя в безопасности, когда разгорается конфликт. Но даже сейчас здесь присутствует дух Арденской долины, а то, что мы видим вокруг, скоро исчезнет. Оно уже исчезает.
— Исчезает?
— Да. Разве ты не слышишь музыку?
Бэйр прислушался. Действительно, откуда–то по ночному воздуху доносились слабые звуки песни.
Они пошли туда, откуда доносилось пение, и скоро увидели только что отстроенное здание Коронного Зала, окна которого были освещены горящими внутри фонарями. Арфа, флейта и тамбурин выводили мелодию, аккомпанируя голосам, поющим эльфийскую песню, — ведь это был день летнего равноденствия, самый длинный день в году, один из четырех, по числу времен года, праздников, отмечаемых эльфами. Араван с Бэйром, выйдя из ночного сумрака, подошли к освещенной веранде и вступили в залитый светом зал. Едва они переступили порог, как Риата бросилась к ним, рыдая от счастья. Ее сын наконец вернулся. Подбежала Фэрил, а следом за ней Урус. Их руки сплелись вокруг Бэйра и Аравана, которые тоже, потеряв головы от счастья, обнимали дорогих им людей. А потом начались расспросы: где они были? что они делали? знали ли они о призыве Верховного правителя? о его гибели?.. Вопросам не было конца.
Инарион пригласил их подняться на возвышение, где был установлен стол. Вернувшимся скитальцам подали еду и питье, а Инарион запретил тревожить их расспросами, пока они не насытятся.
Араван с Бэйром налегли на яства и напитки — ведь прошло столько времени с тех пор, когда они в последний раз ели эльфийские блюда. Музыка и песни вновь зазвучали в зале. Когда путешественники насытились и отказались от очередного предложенного кушанья, Инарион жестом призвал всех к тишине. В зале стало тихо, алор попросил Аравана с Бэйром рассказать, что было с ними, начиная с той октябрьской ночи, когда Бэйр покинул долину.
— Потому что нам известно лишь кое–что, — сказал Инарион, — то, что рассказал Серебряный Лист о Рассветном Всаднике с Рассветным мечом в Дарда Галионе и вернувшихся серебряных жаворонках.
Араван, склонившись к Бэйру, тихонько произнес:
— Лучше будет, если ты расскажешь о наших приключениях, элар, потому что твоим родителям и тетушке Фэрил, ну и, конечно же, Элиссан будет намного приятнее слушать слова, слетающие с твоих губ.
А Фэрил, блеснув сияющими глазами, взмолилась:
— Конечно же, Бэйр, рассказывай, только поскорее. Бэйр не торопясь встал, и все, увидев этого высокого нескладного юношу, поняли, как он еще молод. Бэйр молча вглядывался в лица эльфов, готовых слушать обо всем, что выпало на его долю, и глаза юноши вновь наполнились слезами оттого, что он вновь оказался среди тех, кого любил. Память перенесла его к той ночи, когда Охотник исчез из долины вслед за Араваном, и воскресила события и дела, случившиеся потом. Бэйр припомнил все: их путешествие по пустыне и плавание по Авагонскому морю; переход на верблюдах через Кару; лес Кандра и Додону; путешествие через Кхем и плавание в Бхарак; Джангдинские горы, сход лавины, фаэлей и настоятеля; кристалл с соколом внутри и обучение Аравана, в результате которого он обрел способность превращаться в Валке; погоню за Идралом, приведшую их в Неддра; и черную крепость, плен и побег с Рассветным мечом; переход в Вадарию с раненым Валке; встречу с Эйлис, Эльмаром, Брануен и Далором; исцеление птицы и эльфа, воссоединение влюбленных; переход в Адонар и встречу с эльфами; возвращение на Митгар на рассвете и серебряных жаворонков в вышине; безрассудное плавание на «Эройене» к Великому Водовороту, поход на «Шлюшке» через водорослевую трясину; пещеру с кристаллическими сводами, Идрала с Гифоном, Раудшерскала и Великую Бездну.
