«Зачем… зачем… зачем… ты призвал меня?.. призвал меня… призвал меня… призвал…» — эхом звучал ужасный хор бормочущих, шепчущих, всхлипывающих мужских, женских и детских голосов. Звук становился то громче, то тише, то сильнее, то слабее, то выше, то ниже, но все голоса спрашивали… спрашивали… спрашивали.
Идрал отвечал на родном языке жителей деревни, поскольку для тех, кто втянулся в запрещенное действо, называемое псаихомантеа — некромантия
[22]
,— должен знать много языков, временами такое знание приносит… пользу.
— Не вздумай морочить меня, мертвец! Лучше делай то, что я приказываю! Где находится тот враг, что меня все время преследует? Тот эльф с копьем, наконечник которого — заточенный кристалл?
Пустые глазницы смотрели на Идрала, чьи желтые глаза были непреклонны. Наконец, сглотнув кровь, заливавшую горло, труп повернул голову, ища отдающего приказы.
— Собираются волшебники… двое присоединились… многие на подходе… чернокрылые пернатые… король призывает… храм… демон…
Идрал внимательно прислушивался, стараясь в хаосе мучительного и отчаянного бредового шепота выделить голос того, чьи слова являются правдивым ответом на его вопрос. И с вялых, окровавленных губ мертвеца срывались звуки, отчетливо слышимые в пустом храме, — урчание, шипение, хриплые вздохи со свистом.
— Копье носит с собой… зеленое одеяние… джордианцы… гномы заняли место… троица гномов… серебряный волк… прикован к стене… сдирает кожу… пробегает под… мост падает… сокол в ночном небе… черные доспехи спасли… корабль… они подходят…
Глаза Идрала широко раскрылись: «Копье носит с собой и серебристый волк? Неужто Дэлавар, волк–волшебник, пожаловал?»
Непрерывно испуская стоны из изуродованного рта, труп завертел головой, кровоточащие мышцы скользили одна по другой, хрустели хрящи, кости терлись о кости. Тело, сотрясаемое ознобом, покидали последние остатки крови и жизненных соков; выколотые глаза, казалось, искали что–то вдали, стараясь проникнуть сквозь темень зимней ночи. А когда наводящий ужас взгляд пустых глазниц остановился на телохранителях, они завопили в ужасе. Некоторые спрятались за колоннами, другие, пятясь, сошли по ступеням храма наружу и замерли на снегу, обуреваемые желанием бежать как можно дальше, дабы не видеть происходящего внутри.
Наконец среди смешения звуков снова раздался тот самый отчетливо слышимый голос, который вещал о волке–волшебнике в Валоне и шестерке серебряных волков, но никто из них не нес с собой копья.
Идрал озадаченно нахмурился, поскольку ему было известно только о дрэгах, которые ходили вместе с Дэлаваром. Идрал обратился к трупу:
— Как далеко отсюда этот, с копьем, и волки?
Рыдающие стоны вырвались из мертвого рта, но ответа на свой вопрос желтоглазый не услышал.
Хор скорбящих голосов стал медленно затихать. Труп всматривался невидящими глазами, словно стараясь найти что–то или кого–то. Но рот его сомкнулся, и что–то похожее на улыбку расползлось по изуродованному лицу. В это мгновение раздался звук рога, долетевший с передовых линий дозора, сразу же за ним прозвучали подряд еще несколько сигналов горна. С той стороны, откуда донеслись сигналы, небо осветилось яркой вспышкой, и сразу же в деревне раздались гам и крики.
С шипением выпуская воздух сквозь стиснутые зубы, Идрал посмотрел на деревню, впиваясь глазами во мрак, разорванный кое–где редкими фонарями, а затем, отвернувшись от алтаря, быстро вышел из храма. Он побежал, и на бегу облик его менялся — и вот уже существо, покрытое черной шкурой, с кожистыми перепончатыми крыльями, летело на север по ночному зимнему небу.
А на алтаре в опустевшем храме остывал изуродованный труп, лежащий в широкой луже крови.
Мертвец стал снова мертвецом.
Глава 34
ПОГОНЯ
СЕНТЯБРЬ–ДЕКАБРЬ 5Э1009
(три с половиной месяца тому назад)
Араван нервно ходил взад–вперед, увязая в снегу и напрочь позабыв об антилопе киму, загнанной на верхушку гряды:
— Объявился желтоглазый дьявол?
Пенна сложила крылья и повела плечами:
— Да. Живодер, истребляющий женщин.
— Ну точно Стоук, — процедил сквозь стиснутые зубы Араван.
— Где? — выпалил Бэйр. — Где этот желтоглазый выродок?
— На севере, — ответила Пенна. — Среди громадного войска, идущего на запад. Сейчас они уже перевалили через Джангдинский хребет.
— Это далеко отсюда? — спросил Араван.
— Пятьсот лье по линии моего полета,— ответила Пенна. Она посмотрела на Бэйра и добавила: — В основном по суше.
Бэйр шумно, со свистом выдохнул:
— Тысяча пятьсот миль по прямой? А по горам путь еще длиннее. Нет, Араван, его уже не будет там, где он сейчас, когда я доберусь туда.
— Если бы у меня была моя карта, — простонал Араван. — Мы могли бы наметить по ней кратчайший путь!
— Я могу начертить для тебя карту, — вступил в разговор Ала.
— Дядя, да бог с ней, с картой, — сказал Бэйр, — ты должен отправиться туда без меня. В облике Валке ты можешь добраться быстро, а я даже в облике волка не смогу, А Идрал, если это, конечно, он, сможет исчезнуть задолго до того, как мы доберемся туда.
Араван покачал головой:
— Вспомни слова Додоны, элар. «Путь будет выбран в Храме Неба», — сказал он, а значит, ты должен идти со мной.
— Ну а что, если это неправильный путь?
Араван развел руками:
— А какой путь вообще у нас есть? Хотя, может, ты и прав. Если огромное войско движется на Запад, это и может быть тем великим несчастьем, надвигающимся с Востока, о котором предупреждал нас оракул.
Ала посмотрел на Пенну:
— А ты подсчитала численность этого войска?
— Я не смогла сосчитать их, — ответила Пенна. — Лишь примерно прикинуть: пятьсот тысяч; четверть — всадники, остальные пешие, а в центре огромный фургон.
Пораженный Бэйр только и мог, что широко раскрыть глаза:
— Полмиллиона воинов?
Пенна кивнула:
— Да, но и это еще не все, есть и кое–что похуже…
— Кое–что похуже? — торопливо спросил Бэйр. — Что может быть хуже полумиллиона воинов, шагающих на Запад?
— С ними дракон, — ответила Пенна.
— Дракон? — Бэйр был сражен ответом, а Араван, нахмурившись, спросил:
— Ты не знаешь, какой именно дракон?
— Я думаю, Эбонскайт.
