Такэда попытался представить, как все это выглядит со стороны — в сплетении «паутинных» конструкций и стеллажей, но не смог.
Жругр сделал выстрел из «воротника» за шеей — яркий белый сполох, пронизанный еще более яркими прожилками огня. Сухов отбил Финистом и этот выпад, пригвоздив кулаком второй руки голову монстра к полу. Жругр вывернул две левые лапы, ударил наотмашь — сверкнули два гигантских лезвия. Удар пришелся по коленям мага и едва не сбил его с ног, хотя пробить защиту, физическую или магическую, не смог.
— Что ты брыкаешься, скотина! — сердито проговорил Сухов. — Я же не собираюсь делать ничего плохого.
Жругр снова ударил лапами, затем сегментом спины, напоминающим крыло. Никита наступил на лапы ногой, а «крыло» вывернул так, что оно встало торчком, перекосив «седло» — трехпалую конструкцию, на которой устраивали седалища игвы. Демоноконь завопил! Вопль был слышен во всех диапазонах, в том числе и в звуковом, но в пси-поле он звучал наиболее громко. Такэда буквально оглох, едва не потеряв сознание, и с трудом пришел в себя через несколько минут, обретя способность видеть и слышать.
Борьба наездника и мустанга закончилась ничьей. Жругр не желал подчиняться магу и на все его «уговоры» в пси-контакте, обещания, попытки перепрограммирования отвечал взбрыкиванием, пси-атаками, огнем из всех видов оружия и воплями. После второго такого вопля «поплыл» и сам Сухов, ослабевший от борьбы, и когда жругр включил самое грозное свое оружие — деформатор, сворачивающий пространство, Никита в сердцах ответил ударом на поражение, разрубив монстра пополам.
— И срубил он ему буйну голову, — пробормотал потрясенный Такэда спустя минуту, — с правой стороны наискось. — Подумал и добавил:
— Тяжела рука гнева…
Видимо, последний удар Никиты послужил сигналом устройству свертки данного объекта хранения в кокон хранилища, потому что форма задымившего, фонтанирующего искрами, одетого в корону молний жругра стала плыть, изменяться, размеры его уменьшаться, и вскоре перед людьми возникла знакомая чаша с двумя «орехами» внутри, испускавшими тусклое вишневое свечение.
Никита скачками — в три приема — обрел прежний нормальный рост и облик человека в зеленом комбинезоне, сказал глухо:
— Пошли отсюда.
Такэда хотел предупредить его, что вокруг — не воздух Земли, но увидел слабый ореол свечения вокруг тела Сухова — защитное поле, молча полез в люк их конусовидного аппарата, в рубке которого прятался насмерть перепуганный, лепетавший что-то не слишком связное на нескольких языках сразу бывший маг Наум.
Возвращались в молчании. Наум утихомирился и обрадовался, что все закончилось более или менее благополучно. Никита был хмур и подавлен. Запас пси-энергии его кончался, и он сильно мерз. Чтобы отвлечь его от невеселых дум, Такэда предложил:
— Может быть, захватим что-нибудь из демонических запасов?
— Что именно? — очнулся Никита.
— Мало ли что… оружие… консервы… какие-нибудь волшебные вещи. Авось сгодятся.
Никита думал недолго.
— Мысль неплохая. Наум, как далеко отсюда оружейный зал и стеллаж всякой всячины?
— Один чакрым
[69]
, — оживился невидимка, быстро схватывающий суть разговора. — Шевельните паутинку чуть левее, до трех черных вспышек.
Сухов знал, о чем идет речь, и вскоре конус вынес их в нужное место. А может, наоборот — место переместил к ним. Никаких «черных вспышек» Такэда не заметил, однако Сухов без лишних слов полез из аппарата.
Лес вокруг конуса здесь рос гуще, чем раньше, чаши буквально сливались в ровное белое «одуванчиковое» поле.
— Не уверен, что это нам пригодится, — проворчал Никита, — но попробуй, если хочешь.
Такэда дотронулся мечом до ближайшей чаши. Процедура развертки кокона длилась несколько секунд, в результате из «ореха» вылупилось нечто напоминающее старинный «маузер». Толя взял его в руку и едва не выронил из-за судороги, которая свела пальцы.
— Осторожно! — рявкнул Сухов, бледнея.
Такэда глянул на него и очень медленно положил «маузер» на пол.
— Извини. — Никита пришел в себя, но краска на его щеки вернулась не сразу. — Это инферно… умертвие. Если сработает…
— И что будет? — Толя испугался не столько крика, сколько бледности друга, но голос его остался ровным.
— По сути, это «глаз василиска», то есть излучатель энтропии в чистом виде, так сказать. В его луче прекращаются все процессы физического плана. Все Великие игвы вооружены им. Даймон, во всяком случае, имел и инферно.
Толя помолчал.
— Излучатель хаоса, ты хочешь сказать, а не энтропии?
— Термин роли не играет. — Сухов с минуту колебался, размышлял, потом подобрал «маузер» и сунул в приготовленный диморфантом карман-кобуру. — Ну все? Посмотрел, попробовал — и будя.
— Погоди чуток. — Толя быстро коснулся мечом сразу пяти чаш, стоявших рядом.
В первой оказалась типичная граната-лимонка, словно только что доставленная с Земли, во второй с виду — раскаленный уголек, в трех остальных разноцветные еловые шишки: зеленая, голубая и коричневая.
— Как это понимать? — осведомился Такэда. — Они что — не развернулись?
— Если бы развернулись, остались бы от нас рожки да ножки, — хмуро сказал Никита. — «Граната» — это… граната и есть, только взрывает она не материальные препятствия, а потенциальный барьер между хронами. В «угольке» закапсулирован небольшой ядерный взрыв, ну а в шишках: в зеленой — что-то хищное, вроде тигрокрокодила, в голубой — кубический километр воды, в коричневой — такой же кубометр горной породы.
Такэда поднял коричневую шишку, осторожно взвесил в руке.
— А по массе — натуральная шишка.
— Капсулирующее поле съедает и массу, и инерцию, и энергию. Все, хватит, — решительно оборвал собственные пояснения Сухов. — Забирай их себе, если хочешь, и уходим. Я чувствую шевеление Веера, кто-то из Великих смотрит в нашу сторону.
Спустя полчаса конус выгрузил пассажиров в густой мрак подземелья: Сухов совсем выдохся, и меч в его руке почти не светился. Сделав усилие, он открыл «выход», и путешественники оказались в туманно-золотистом мире неизвестной протяженности, высоты и глубины, со свернутыми на поверхности «складами», «пакгаузами», «базами» и хранилищами неведомых чудес, упакованных игвами. Такэда так и не узнал, принадлежит ли эта поверхность со светящимся туманом планете или объекту с более сложной топографией. Никита на эту тему не распространялся.
Наум сбежал, как только «валун» главной базы обрел твердость и прежнюю форму. Видимо, он тоже чувствовал взгляд демона.
— Транскоф… — прошептал Сухов, вконец обессилев. Толя развернул «дипломат», который носил на горбу в наспинном мешке диморфанта, и они перенеслись в темпорал. Последним усилием сообщив темпоралу координаты последующего выхода, Никита потерял сознание.
