— Как вы себя чувствуете, дядя Слава?
Светлов прислушался к себе, ощущая странную тесноту собственного тела, подмигнул мальчику.
— Жить буду. Долго я находился в отключке?
— Не знаю, несколько минут. Я так испугался, когда вы потеряли сознание.
Ростислав сел, потрогал голову, удивляясь, почему она такая массивная и твердая, криво улыбнулся в ответ на испытующий взгляд спутника.
— Похоже, светлое будущее мне обеспечено.
— Вам плохо?!
— Нет, я хотел сказать, что скорее всего опыт не удался, я ничего не…
В голове метнулись тихие прозрачные молнии, образуя ряд удивительных фигур, каждая из которых на миг развернулась в нечто совершенно невиданное и тем не менее понятное! Ростислав пережил ряд необычных ощущений-откровений, связанных в одну строгую объемную систему, перетекающих из одного состояния в другое через все тело, заставляющее органы чувств активно подстраиваться под новое видение мира.
— Ох ты!..
— Что с вами?! — всполошился Будимир.
А Светлов вдруг поймал себя на ошеломляющем открытии, что услышал голос мальчишки раньше, чем он произнес фразу вслух!
— Все нормально, Димка, он работает!
— Кто?
— Канал обратной связи между глубокой психикой и сознанием. Осталось научиться управлять им. Но ощущение сильное!
— Расскажете, что вы чувствуете?
— Улей и сад, как сказал однажды герой «Алых парусов». Японцы называют такое состояние «саммай» — озарение, хотя одним словом этот каскад ощущений описать невозможно. Зато я, похоже, начинаю слышать твои мысли.
Будимир с недоверием посмотрел на него.
— Правда?
— Правда.
— А сейчас?
Ростислав прислушался к ментальному полю, но услышал лишь тихий ровный шелест.
— Белый шум… я переоценил свои… — Он замолчал, так как почувствовал всплывшую из глубин организма энергоинформационную «медузу», и сразу же услышал тонкий бестелесный шепот: «Я был закрыт».
— Ты был заблокирован, а потом открылся?
— Правильно, — кивнул Будимир с уважением. — Вы очень быстро адаптируетесь, дядя Слава. Я знал, что вы сможете раскрыть свои возможности, хотя дядя Толя сомневался.
Он понял, что проговорился, виновато посмотрел на Светлова.
— У него должность такая — сомневаться, — вступился за Такэду Ростислав. — Наставник и учитель всегда должны думать о последствиях, выбирая ученику спутника. Жизнь меня основательно потрепала, так что порой я сам себе был не нужен. А ведь каждый человек должен быть кому-то нужен, иначе зачем он тогда живет? Я очень благодарен твоему учителю, что он все же поверил в меня и круто изменил судьбу. Надеюсь, ты тоже во мне не разочаруешься.
Будимир на мгновение прижался щекой к груди Светлова, и тот успел поймать мысль-чувство мальчика:
«Спасибо… за все!»
Ростислав прижал парня к себе, погладил по голове и встал.
— Пора за работу, Избавитель? Мы осмотрели еще далеко не все закоулки «спальни» хозяина. Выходим на улицу. Эй, администратор или как там тебя, выпускай нас.
Дверь в номер «гостиницы» растаяла. Ростислав взял мальчика за руку и вывел на «улицу», в мир ледяных утесов с зеркально сверкающими гранями.
* * *
Около двух часов они провели в «спальне» Гиибели, открывая в поисках «сейфа» с оружием пространственные объемы с разными физическими условиями, законами и ландшафтами, которые создал для своего отдыха и развлечений Великий игва. Два пространственных кокона представляли собой удивительные искусственные образования, напоминающие бесконечные заросли мхов и горы мыльной пены, в которых легко можно было потерять ориентацию и заблудиться. Что делал в этих странных, с человеческой точки зрения, местах Гиибель, как отдыхал, представить было трудно. Очевидно, здесь развлекалась та часть многомерного организма Великого игвы, которая отражала иные физические конструкции, отличные от трехмерных.
Третий объем поразил Ростислава тем, что он был темен, как подвал, и велик, как космос. Оказавшись внутри, путешественники повисли в пустоте, не падая, некоторое время пытались разглядеть ландшафт, не смогли (даже Будимиру сделать это не удалось) и вышли обратно, одинаково ошеломленные эффектом встречи с реализацией таких понятий, как «Ничто» и «Нигде». Ростислав предложил назвать данный объем «Кубом Малевича» — по аналогии с малевичевским «Квадратом», и сын Сухова, знавший о существовании картины, с ним согласился.
В четвертом развернутом объеме бушевал пожар. Лишь благодаря реакции Будимира путешественники не сгорели и даже не успели серьезно обжечься. Пожар или бушевавший огонь были самыми настоящими, однако защитный энергетический экран отгородил землян от языков огня, а потом Будимир закрыл объем. Ошарашенные «слишком теплой» встречей путешественники с облегчением перевели дух, и Ростислав мрачно предположил, что они случайно попали в мусоросжигательную печь Гиибели. Добавил:
— Или в преисподнюю, где он наказывал своих нерадивых слуг.
Будимир оценил шутку слабой улыбкой.
— Возможно, мы попали в пространство с более энергонасыщенным вакуумом.
— Допустим. И что здесь делал Гиибель? Купался в огне?
— Огонь видели наши глаза и ощущали наши органы чувств. Гиибель мог здесь повышать тонус, энергетически насыщаться.
— То есть, по-твоему, это его столовая? Бар? Или массажный кабинет? — Светлов хохотнул. Будимир остался серьезным.
— Почему бы и нет? Мы все время ищем земные аналоги местным явлениям, но для многомерных структур и процессов они не годятся.
— Ты прав, — согласился слегка пристыженный Ростислав. — Я смеюсь над собственной недальновидностью. Действительно, чтобы описать эффекты иномерия, нужен другой язык, вербальный обмен информацией неадекватен. Итак, что будем делать?
— Искать, — пожал плечами мальчик.
— Так мы можем бродить по этим коконам целый год. Надо еще раз найти выход на местный компьютер и спросить, где его хозяин хранил сейф с важными документами и ценными вещами.
— В те времена, когда Великие игвы создавали свои миры, они не пользовались компьютерами.
— Но что-то же было вместо компьютеров? Какие-то управляющие хозяйством системы?
Взгляд Будимира стал виноватым.
— Я не могу настроиться на канал связи с… компьютером, здесь все давно мертвое… ничего не слышно…
— Как это — мертвое? А коконы со свернутыми помещениями и пейзажами?
— Они почти не требуют энергетической подпитки, в них время течет «под углом» к соседним, и они самоподдерживаются. Когда-то все они были развернуты и пересекались друг с другом самым причудливым образом, создавая один сложнейший многомерный объем. Папа здесь был и рассказывал. Он говорил, что у Гиибели была такая… очень большая… ну, тюрьма, что ли, где жили женщины…
