– Сколько тебе нужно? – спросила она небрежно.
Он засмеялся, а она вспыхнула. Ей стало стыдно: выскочила со своими дурацкими деньгами – возьмет или нет? И получила щелчок. Все из-за Ирки! И Алекс, кажется, понял. Четвертый тип в Иркиной табели о типах. Самоуверенный индивидуалист, не затраханный идеологией, знающий, чего хочет.
Чего же он хочет? Эта мысль не давала ей покоя. Зачем он с ней? Если бы с ней был Леша Добродеев или Марик, ей бы и в голову не пришло спрашивать, зачем они с ней. С ними все ясно. А вот с Алексом… Он скупо говорил о себе, словно не хотел пускать ее в свой мир. Однажды сказал, что был женат, и она почувствовала укол ревности, понимая в то же время, что ревновать глупо.
– Бери от жизни все, что она может дать! – говорила Ирка. – Чего ты мучаешься? Любит, не любит! Сколько тебе лет? Будь проще, и тебе обломится!
Идея пригласить Алекса в «Прадо» была далеко не блестящей. Тут всегда полно знакомых. Где-то подспудно ей хотелось бросить вызов им всем, в чем она не призналась бы даже себе. Но кураж прошел, и она теперь думала, что хорошо бы оказаться подальше отсюда. И Лешка… тоже, с его театром одного актера, добавил неловкости. Черт бы его подрал!
– Зачем тебе две книги? – вдруг спросил Алекс, и она вздрогнула.
– Ты же знаешь Лешку… – начала она и осеклась, вспомнив, что познакомила их только что. – Я уверена, что книгу его никто не покупает.
– Кто ж его не знает! Гордость местной журналистики. Акробат пера и гиена фарса!
Они рассмеялись.
– Ты извини меня, – сказала Юлия.
– За что?
– За кого! За Лешку. Я не ожидала, что он такой… хам!
Слово вырвалось, и она тут же о нем пожалела. Ей стало жалко Лешу, который был человеком невредным и все время говорил ей комплименты, от которых она отмахивалась. Приволакивался, ни на что не надеясь. Да ему и не надо было ничего, лишь бы потрепаться, все это знали. Юлия иногда думала, что, если бы она приняла его всерьез и ответила, он бы очень удивился и, пожалуй, растерялся.
– Я бы тоже на его месте… – сказал Алекс. – Он же ревнует тебя!
– Лешка? У него прекрасная жена!
Алекс смотрел ей в глаза и улыбался. Юлия, как зачарованная, не могла взгляда отвести от его серых смеющихся глаз. Чувство неловкости исчезло, ей было хорошо. Алекс снова положил ладонь на ее руку, и она почувствовала, как забил в ответ горячий родничок у нее внутри. Всякие мысли о Лешке исчезли, как и вообще все…
– Я не помешаю? – раздалось у них над головами, на сей раз голос был женский. Да что же это за наваждение такое сегодня?
У их столика стояла молодая яркая рыжеволосая женщина в блестящем малиновом платье с открытыми плечами. «Шикарная кобыла», – сказала бы Ирка. Тоже четвертая колонна, не замученная идеологией. Ничем не замученная.
– Здравствуй, Алекс!
Голос у нее был низкий, с хрипотцой, очень сексуальный и стервозный. Она перевела взгляд на Юлию и кивнула, вежливо и безразлично. Именно эти вежливость и безразличие задели Юлию больше всего.
– Ты что-то исчез с горизонта, – продолжала рыжеволосая. – Я видела Влада, спросила про тебя, он говорит – не видел. Тебя что, в городе не было?
– Здравствуй, Лиска. Был. Садись, посиди с нами.
Он, казалось, обрадовался женщине. Поднялся, пододвинул ей стул. Женщина уселась. Юлия теперь смогла рассмотреть ее. Быстрыми, короткими и незаметными, как ей казалось, взглядами, похожими на пулеметные очереди. Лиска была удивительно хороша собой. Так хороша, что дух захватывало. Всего в ней было с избытком. Прекрасные волосы, карие, теплого оттенка глаза, брови… («соболиные», подумалось Юлии), крупный рот – все, одним словом! Любимое дитя Создателя. Юлия изо всех сил пыталась сохранить приветливое выражение лица, но чувствовала, что получается плохо. Она ничего не могла поделать с кончиками губ, которые опускались все ниже.
– Познакомься, это Юлия… – Алекс запнулся на миг, потом добавил: – Павловна. Алиса, девочка из моего двора.
– Очень приятно, – сказала Лиска, улыбаясь Юлии. Руки они друг другу не подали. – Как ты? – она перевела взгляд на Алекса.
– Нормально, – ответил Алекс.
За словами, такими обыкновенными, Юлии чудился тайный смысл.
«Где ты ее откопал? – спрашивала взглядом и интонацией Лиска. – Тебе мало девочек? Меня тебе мало?»
«Я позвоню, – отвечал Алекс, тоже взглядом и интонацией. – Завтра же, лады?»
Юлия чувствовала себя препогано.
– Выпьешь с нами?
– Только воды. У меня сейчас выход. Ты же знаешь, как я пьянею. С работы погонят к чертовой матери!
Она, не стесняясь Юлии, смотрела на Алекса, чуть улыбаясь своим изумительным чувственным ярко-малиновым, в тон платью, ртом, и Юлия вдруг поняла, что именно сейчас, в эту самую минуту, ее колено упирается в колено Алекса.
– Разве что… чуть-чуть! – Она протянула обнаженную руку, взяла бокал Алекса и залпом выпила вино, запрокинув голову.
– Смотри, погонят, – сказал Алекс, к облегчению Юлии, довольно прохладно.
– Приду к тебе, – хихикнула красавица, пьянея на глазах, и голос ее завибрировал. – Ты-то, надеюсь, не погонишь? – она улыбалась, ноздри тонкого носа раздувались.
«Хороша!» – подумала Юлия с невольным восхищением.
– Надо подумать, – ответил Алекс. – Позвони как-нибудь, обсудим.
– Подумай! Мне пора!
Она улыбнулась Юлии, легко поднялась со стула, коснулась указательным пальцем подбородка Алекса и ушла, покачивая бедрами, как воплощение греха.
«Ты с ней… спал?» – хотела спросить Юлия, но в последний момент не решилась и обошлась нейтральным «встречался».
– Ты с ней встречался?
Голос ее предательски дрогнул. Она была противна сама себе так, как еще никогда в жизни, но ничего не могла с собой поделать. Ее даже стало подташнивать от волнения и ревности. «Я должна знать правду», – сказала она себе в жалкой попытке объясниться. Хотя, если подумать, кому нужна такая правда? Алекс молчал. Она, удивленная молчанием, подняла на него глаза. Он, улыбаясь, смотрел на нее, и Юлию поразило выражение его глаз – так смотрел на нее Женька, снисходительно, как смотрит взрослый на неразумного ребенка, который брякнул глупость…
– Юля, я люблю тебя!
«Дурында!» – прибавила она мысленно. «Я люблю тебя, дурында», – говорил Женька, не отвечая на ее упреки, уже и не помнится в чем. Приревновала, кажется, к кому-то… Женька никогда не оправдывался, а только говорил: «Ну, какая же ты у меня дурында! Но я все равно тебя люблю! Слышишь?» Алекс больше ничего не сказал, и она с облегчением поняла, что он никогда ни о чем не станет ей рассказывать, как не рассказывал Женька, не станет выдумывать, что это была жена соседа или одноклассница, не станет оправдываться. Не станет врать, унижая ее и себя. Промолчит, как Женька.
