– Что на той стороне? – Боуман направил луч фонаря в полость, пытаясь рассмотреть рельеф.
Следуя правилу спелеологов не светить в глаза собеседнику, чтобы не ослепить, Халли навела фонарь ему на грудь.
– Место, где погибло множество людей.
Она повела группу дальше, через валуны, мимо бездонных шахт, сквозь «сады» разноцветных спелеотемов – белых и красных и черных сталактитов и сталагмитов. Некоторые по толщине не уступали стволам деревьев – исполинские, уходящие ввысь колонны. Другие, более молодые сталагмиты торчали шипами из пола Куэва-де-Луз.
Темнота здесь была абсолютной. Она обрела вес, как вода при погружении, и поглощала лучи фонарей быстрее, чем любая темнота на поверхности. Давила на тело и разум. Были и другие физические проявления присутствия пещеры. Ее дыхание, осязаемое, сильное, дуло в грудь и в лицо, заполняло ноздри. Теперь в воздухе не ощущались запахи нечистот и разложения; впрочем, ароматами поверхности земли тоже не пахло. Воздух из самых недр пещеры имел медный привкус свежей крови и других, не знакомых миру света вещей.
Вот настоящее сердце тьмы, думала Халли. Храни нас, Чи Кон Ги-Хао.
14
Они вошли в узкий, петляющий коридор, затем, как по дымоходу, упираясь руками и ногами в противоположные стены, спустились по вертикальному желобу и попали в зал, где вполне могло бы уместиться футбольное поле. Почти в центре лежала серая каменная плита размером с автобус. Следуя за Халли, группа пробралась через булыжники и обломки породы к громадной плите, вокруг которой клубился пар от небольшого ручья – ответвления главной реки пещеры.
– Ну и камешек, – произнес Хейт, направив фонарь на плиту и тщательно ее рассматривая.
– Есть кое-что поинтереснее. – Халли опустила фонарь к подножию плиты, осветив край каменной платформы.
– Боже правый… Это похоже на… – Канер не договорил.
Зато договорил Боуман:
– На кости. Человеческие кости. Верно, Рафаэль?
– Да. У древних куикатеков было много богов. Люди полагали, что человеческие жертвы помогут добиться милости этих богов. Особенно Чи Кон Ги-Хао.
– Кости-то все маленькие, – выдавил Хейт.
– Они верили, что самые убедительные жертвы – это дети, – печально проговорил Аргуэльо. – Их души чисты, а значит, более действенны.
– Как им удавалось забраться на такую глубину? – уже с профессиональным интересом спросил Хейт. – Как минимум два часа идем после сумеречной зоны.
– Выстраивались в ряд от поверхности земли до места убийства, каждый нес в руках факел, – объяснил Аргуэльо.
– Почему именно здесь?
– Этого мы не знаем. Одно несомненно – они считали, что такие места обладают великой силой.
Боуман уже давно переминался с ноги на ногу.
– Давайте продолжим путь. Там, наверху, гибнут добрые люди.
Группа двинулась вперед за подпрыгивающими кружками бело-голубого света. Немного погодя они вошли в ритм, и Халли охватили раздумья. В пещерах мы все меняемся. Как эта пещера повлияет на нас?
Затем нисхождение вновь стало опасным. Это не напоминало ни спуск по тропинке, ни карабканье по валунам и склонам на поверхности, и не только из-за того, что в пещере царил полный мрак. Здесь, внизу, все вокруг было мокрым. Никаких тропинок и дорожек – лишь бесконечные, круто уходящие вниз каменные глыбы и обломки породы. Нужно ухитриться и устоять на вершине валуна, продвигаться вперед, не упав в пространство между камнями. Без спокойствия и мужества тут не обойтись – подчас, чтобы преодолеть расстояние между двумя камнями, требовалось перепрыгнуть с одной гладкой округлой поверхности на другую такую же, через огромную разверзшуюся пустоту. Иногда приходилось спускаться по почти отвесным стенам, ни одна из которых не превышала, правда, двадцати пяти футов, но и этого было достаточно, чтобы покалечиться или разбиться насмерть.
Чем ниже они спускались, тем сильнее Халли ощущала, как возвращаются знакомые навыки. Среди камней она мысленно прокладывала путь на несколько ярдов вперед. На вертикальной поверхности руки и ноги будто самостоятельно отыскивали удобные места, пальцы составляли одно целое с выступами и впадинами стены. Идущим позади казалось, что Халли почти парит – так плавно и равномерно она двигалась.
Боуман, несмотря на огромный рост, не отставал, хотя его движения не отличались размеренностью. Следом за ним шел Канер, не так грациозно и расторопно, как Халли, однако легко и уверенно – опыт исследования пещер здорово ему помогал. Труднее всех пришлось Аргуэльо – вскоре он вспотел и стал браниться. Замыкающий Хейт мог идти намного быстрее, если бы не двое пожилых людей впереди, но он, казалось, был всем доволен, осматривал окрестности и даже мурлыкал себе под нос какой-то аппалачский напев.
Халли дошла до гигантского сталагмита – выше и больше в обхвате, чем колонны Парфенона, – раскрашенного минералами красного, желтого и черного цвета. Структура поднималась от пола вверх до самого свода. Даже на фоне этой бробдингнегской пещеры спелеотем выделялся своими размерами. Этого указателя она давно ждала.
– Давайте здесь остановимся.
– Зачем? – Раздраженный, нетерпеливый голос Боумана.
– Затем, что если не остановитесь, сорветесь вниз с пятисотфутовой высоты.
– Та самая стена, о которой вы рассказывали?
– Вот именно. Идите сюда, только осторожно. Посмотрите.
Остальные ждали в стороне, пока они с Боуманом подошли к краю обрыва. Свет фонарей обнаружил гигантский каньон, настолько глубокий, что лучи не доставали дна.
– До дальней стены тысяча семьсот восемьдесят девять футов. – Халли направила лазерный дальномер на противоположный край каньона, затем вниз. – Глубина пятьсот двадцать три фута.
– Какая красота! – К ним подвинулся Канер и провел лучом по красно-коричневым, до блеска отполированным стенам. – Какой же поток воды понадобился, чтобы выточить эту бездну! Немыслимо… – В его голосе слышался благоговейный страх.
– Делаем перерыв? – Аргуэльо уже сбросил рюкзак. – Я бы перекусил. И попить не помешает. На установку тросов уйдет час, не меньше. Так?
– Мы не будем устанавливать тросы. Помните, я говорил об этом в УПРБ? – Боуман обвел фонарем вокруг, оценивая обстановку.
– Я забыл. Но все равно быстренько перекушу.
Аргуэльо принялся за батончик «Херши» с миндалем. Халли хотела было сказать, что паек нужно экономить, экспедиция только началась, но потом решила поговорить с Аргуэльо с глазу на глаз, когда будет возможность.
Хейт с восхищением предвкушал спуск.
– А я не забыл. Умираю от любопытства, что такое вы достанете из рукава.
– Вообще-то, из рюкзака. – Боуман снял рюкзак и стал в нем рыться. – Я не раздал вам это до спуска в пещеру, чтобы не нарушать режим секретности. – Он вручил каждому по пакету, напоминавшему застегивающийся на молнию набор туалетных принадлежностей. – В противном случае вы уж точно несли бы их сами. Снимите рюкзаки, взгляните на экипировку. Задержимся ненадолго.
