– Мы были партнерами. Я на самом деле думал, что у нас есть будущее. Молился и уповал. Имея это, как бы мы зажили вместе – ты не представляешь!
– Имея что?
– Какая у нас была бы жизнь! Но тебе этого не нужно. Я понимаю. Правда понимаю. Красивая молодая женщина, невзрачный стареющий мужчина… Разбито ли мое сердце? Конечно. – Голос стал жестче. – Но разбитые сердца излечиваются, не так ли? А десять миллионов долларов – отличное лекарство, поверь.
– О чем ты? – Невзирая на боль, Халли села, прислонившись спиной к камню.
– О деньгах, которые мне заплатят за «лунное молоко».
– Что?
Если бы не пронзившая тело боль, она решила бы, что ей это снится.
Канер покончил со сбором вещей, затянул рюкзак, подошел и присел на корточки перед Халли, не заботясь о том, что светит ей прямо в глаза.
– Да-да. Неужели до тебя не дошло, насколько ценен этот экстремофил для известного круга людей?
– Нам нужно доставить его в УПРБ.
– Нет, план изменился. Собственно говоря, он с самого начала был таким. Мы… вернее, я доставлю «лунное молоко» своим друзьям, которые уже депонировали половину причитающихся мне денег. Ты когда-нибудь видела банковскую выписку на сумму в пять миллионов долларов? Фантастика! Когда я отдам им материал, они перечислят остальное.
Халли не верила своим ушам. Два года изо дня в день она работала бок о бок с этим человеком. Когда ее уволили, он разве что не рыдал. Один из милейших людей из всех, с кем ей доводилось иметь дело. В течение всей этой экспедиции он проявлял стойкость, доброту, готовность прийти на помощь.
А теперь…
Конечно, такое возможно. Постоянное невезение может завести куда угодно.
И все же Эл Канер не злобный психопат. Халли знала, что в нем живут ангелы. И с ними можно договориться.
– Эл, ты не можешь так поступить. Подумай, что ты говоришь!
– Я думал, Халли. Поверь. Очень долго думал. Знаешь, сколько я уже пашу на правительство?
– Двадцать лет, насколько я помню.
– Точнее, девятнадцать, идет двадцатый. А знаешь, сколько я зарабатываю?
– Откуда мне знать?
– Восемьдесят семь тысяч четыреста семьдесят шесть долларов в год.
– Я говорю не о деньгах.
– А я – о них. В «Мерк»
[43]
биолог с трехлетним стажем зарабатывает больше.
Голова и тело Халли болели, мысли путались, однако ей во что бы ни стало требовалось сосредоточиться. Найти способ убедить его.
– Для таких людей, как мы, Эл, деньги – не главное. Главное – наука. Мы должны помогать нуждающимся.
– Наука, ага!.. Прости, но должен заметить, что этими чудесными мыслями утешаться гораздо проще на четвертом десятке, чем на шестом. Честное слово, Халли, в твоем возрасте я тоже толкал такие речи.
– Я знаю, ты не изменился. Слишком много времени мы провели вместе, чтобы я тебе не доверяла.
Канер глубоко вздохнул, а когда заговорил, в его голосе слышалась боль:
– То время навсегда останется в моей памяти. Хочу, чтобы ты это знала. Даже если между нами было не совсем то… о чем я думал.
– Я тебе верю. И именно по этой причине ты должен рассказать мне, что происходит. Эл, ты должен сделать это во имя нашей дружбы.
Он медлил, в его душе явно шла борьба. Сколько же он страдал все эти годы, думала Халли. Нуждался во многом, получал мало. Как жажда, которую нельзя утолить.
Наконец, скорее усталым, чем торжествующим тоном Канер изрек:
– Полагаю, теперь особого вреда не будет.
– В чем?
– Я расскажу тебе, что на самом деле происходит. – Он помолчал, выражение лица его опять поменялось. – Все началось незадолго до того, как ты вернулась с «лунным молоком» из той, первой экспедиции. Помнишь?
– Вроде бы.
– Сначала все шло как обычно. Но потом твоя работа с «лунным молоком» начала привлекать много внимания.
Халли ждала продолжения.
– Некоторое время меня мучило… я бы назвал это профессиональной недооцененностью. Я говорил, что трижды вместо меня в должности повышали других?
Он упоминал об этом довольно часто, но она промолчала.
– В какой-то момент я стал зондировать частные компании. Думать сменить работу, но на шестом десятке ты не самый перспективный кандидат. Мне было нужно нечто особенное, козырная карта. А тут как раз появилось «лунное молоко».
Между ними шла будто бы обычная беседа, и Халли решила прощупать почву.
– Веревки ужасно натерли запястья. Может, ты их развяжешь? Или хотя бы ослабишь. Бежать мне все равно некуда.
– Нет, боюсь, тебе не стоит на это надеяться. К сожалению, мы уже перешли границу, за которой любезности кончаются.
Ответ ее взбесил, но она знала, как важно не проявить гнева. Устанавливай контакт любыми путями.
– Ладно, понимаю. Я всего лишь спросила.
– Итак, моим козырем стало «лунное молоко». Естественно, мне нужна была не только работа. С работы всегда могут уволить. Я решил вложиться в будущее. В то, чего никто не сможет отобрать.
– Что ты сделал, Эл?
Канер побагровел. Сперва она решила, что от злости. Однако когда он заговорил, увидела нечто иное: стыд.
– Сначала, чтобы подобраться поближе, мне предстояло убрать с дороги тебя, ведь исследования вела ты.
– Так что же ты сделал?
– Взломал твой домашний компьютер и посылал с него сообщения одному человеку в «Биохим». Предлагал купить некую секретную информацию, связанную с «лунным молоком».
– Это был ты?
– Поразительно, да? Никто не заподозрил робкого, слегка чокнутого Эла Канера.
– Но… они должны были проверить твои связи с «Биохимом». Как ты сумел не засветиться?
– Связи не нашли, потому что никакого человека не существовало. Это был аватар. В «Биохиме», естественно, все отрицали. Такая же скрытная контора, как УПРБ. Ни одна из сторон не захотела раздувать скандал, всё спустили на тормозах… Ну, не всё, конечно. От тебя избавились.
Помолчав, Канер добавил:
– Удивительно, до чего уязвимы компьютерные системы, Халли. Прыщавым подросткам ничего не стоит поставить под угрозу компьютеры Министерства обороны. Раз плюнуть, если ты обладаешь определенными знаниями и достаточно любопытен.
– Значит, ты добился, чтобы меня уволили? – Ей все еще было трудно поверить.
– Я подстроил все так, что у руководства не осталось выбора.
