– Как ты мог?
– Поверь, это было не самое простое решение, если вспомнить, как я к тебе относился. Разумеется, я не предполагал, что судьба нас вновь сведет. Когда я узнал, что Барнард собирает экспедицию, то сделал все, чтобы меня взяли в группу. Я получу «лунное молоко». И тебя. Так я думал.
В первый раз Халли несколько преувеличила, жалуясь на веревки, однако теперь руки заболели по-настоящему. Она сместила вес, с усилием встала, чтобы хоть немного облегчить воздействие.
– Сядь!
Неожиданно в его руках появился электрошокер. Она быстро опустилась на пол, неровная поверхность камня врезалась в спину.
– Знаешь, я впервые вижу тебя по-настоящему напуганной, Халли.
– Итак, ты добился, чтобы меня уволили. Надеялся подмять под себя исследование.
– Точнее не скажешь. И мне все удалось. Но наблюдать, как работала ты, – это одно, решать задачу самому – как выяснилось, совсем другое.
– Самое сложное исследование в моей жизни.
– Безусловно. Сначала я пытался исходить из твоей первоначальной гипотезы. Сообщаю: она оказалась бесперспективной. Пришлось разрабатывать новые направления для экспериментов. Некоторые весьма обнадеживающие, другие – не очень… В итоге провалились все. Все до единого.
– И ты израсходовал весь материал.
– Да. Барнард считал, что я недостаточно продвинулся в исследовании, чтобы снаряжать новую экспедицию за «лунным молоком». Черт бы его побрал. Если бы он представлял, насколько близок я был к успеху, всего этого можно было бы избежать.
– А потом случилась катастрофа с АКБ.
– Спасибо богу за маленькие одолжения. – Канер сложил ладони в притворной молитве, зажав между ними электрошокер. – Я не о пандемии АКБ – она-то уж точно не будет маленькой. А о бактериях, ее вызывающих.
Халли поняла, что мутация АКБ, вне зависимости от ее причины – антигенной изменчивости или биологической войны, – предоставила именно ту возможность, которой он добивался.
– А что значит «всего этого можно было избежать»?
Несколько секунд Канер молчал. Потом, наконец, изрек:
– Ну, по крайней мере, не погибли бы все эти люди.
– Не погибли бы? Ты каким-то образом замешан в их смерти?
Он кивнул рассеянно.
– Честно, я не знал, способен ли на такое. Но все оказалось куда проще, чем я ожидал. Наверное, так действует темнота и оторванность от земной жизни Ты сама говорила: в такой пещере возможно все.
– Как?
– В туннеле я спрятался за поворотом. Когда подошел Хейт, я разбил ему маску камнем. С Аргуэльо было проще. На уступе над кислотным озером я сделал вид, что от страха не могу сдвинуться с места. Вытянул руку и попросил о помощи, и он, как добрый человек, откликнулся. Мне осталось лишь слегка дернуться, и он упал.
– Боже…
– Что же до твоего большого друга…
– Боуман тоже?..
– Я знал, когда вы закончите заниматься… тем, чем занимались, он пойдет к реке. Он был слишком правильный, чтобы справлять нужду прямо у спального места. Я спустился к нему. Он спросил: «Вы тоже?» Я ответил: «Да» и отодвинулся, будто бы застеснялся. Один резкий толчок в спину – только и всего.
Халли содрогнулась. Какое-то время она не знала, что сказать. Потом произнесла уверенным голосом:
– Я жива, Эл.
Помолчав, Канер спросил:
– Веревки все еще трут?
– Очень.
– Встань, я их сниму. Только помни об электрошокере.
– Никогда его не забуду.
– Ладно. Встань и не двигайся.
Халли с усилием поднялась на ноги, глядя на электрошокер в руках Канера. Он подошел так близко, что она чувствовала его дыхание.
– Ты же понимаешь, теперь я могу сделать с тобой все, что хочу, да?
Он посмотрел ей в глаза, и она молча выдержала взгляд. Время тянулось.
– Ты не такой, – сказала Халли.
Канер глубоко вздохнул.
– Нет. Не такой.
Затем, резко нагнувшись, обхватил ее за бедра, перекинул через плечо, как мешок с зерном, и пошел вперед. Из-за спины Халли не видела, куда он идет. Ей удалось впиться в него зубами так, что он взвыл от боли и ударил ее локтем в лицо.
Она собиралась укусить его еще раз, когда Канер остановился и сбросил ее в бездонную пропасть.
– Я любил тебя, Халли.
Это были последние услышанные ею слова, и она не могла разобрать, смеется он или плачет.
36
Катан и Стайкс сидели в темноте. Катан только что вернулся из укрытия. Настала очередь Стайкса, но сначала ему хотелось кое-что выяснить.
– Эй, я тут подумал… Если из пещеры выйдут все пятеро, что будем делать с трупами?
– Я тоже об этом думал. Привяжем к телам камни и сбросим в озеро? – Катан почесал лицо. Щека его была покрыта жуткой сыпью – наверное, от укуса какого-нибудь зловредного насекомого.
– Рано или поздно трупы распухнут и всплывут, – заметил Стайкс, – если их не изрубить как следует. Представь, сколько грязи разведем.
– Ладно. Но о сжигании не может быть и речи, согласен?
– Да. Медленно, гадко, и останки можно опознать. Да и ни к чему нам привлекать к себе внимание большим барбекю.
– Расчленение тоже не по мне, – задумчиво произнес Катан. – О мясе-то зверье позаботится, а кости останутся.
Он нахмурил брови. С деталями всегда была неразбериха. А таким, как Грей, до деталей и дела нет.
– Опять соглашусь… Как насчет гранат?
– Гранат у нас шесть – с теми двумя, что мы забрали у Демпси… Нет, слишком много шума.
– Может, скинуть их в какую-нибудь пропасть?
Лицо у Стайкса пока не обсыпало, зато в паху копошились насекомые, хоть и невидимые, но от того не менее зловредные.
– Наверное, так будет проще всего, – сказал Катан. – Если только тащить недалеко. Большой, поди, тяжеленный. И еще: знаешь, сколько времени должно пройти, чтобы тело полностью истлело?
– Кости годами разлагаются.
– Веками. А не заставить ли нам их съесть друг друга?
По тону Катана трудно было сказать, шутит он или нет. Однако разговор шел серьезный, и Стайкс серьезно ответил:
– Ждать не замучаемся?
– Я всего лишь перебираю варианты.
– Тебе самому бы поесть чего-нибудь. – Стайкс уже начал беспокоиться.
– Не хочу. – Катан мрачно оскалился.
– Слишком долго ты держишься на этой химии без еды. Смотри, как бы тебя не подкосило.
