Халли прошла по коридору, повернула налево, дошла до конца, снова повернула налево, остановилась у палаты Леноры Стилвелл. Дверь была закрыта. На ней надпись желтым по красному:
«ВХОД РАЗРЕШЕН ТОЛЬКО УПОЛНОМОЧЕННОМУ ПЕРСОНАЛУ».
Если кто и уполномочен, то я – точно.
Она открыла дверь, подошла к кровати Стилвелл…
– О боже!
Халли выбежала в коридор и изо всех сил закричала – звала врачей, медсестер, кого угодно, только бы скорее пришли сюда.
51
Врач тяжело дышал после неуклюжего спринта в защитном костюме по коридору. Он остановился у кровати и уставился на Стилвелл. От дыхания лицевой щиток запотел, и врач так и эдак наклонял голову, чтобы получше рассмотреть пациентку. Несколько медсестер пытались заглянуть ему через плечо.
Ленора Стилвелл улыбнулась, махнула рукой. Слабо, но махнула.
– Привет. Наверное, я выпью апельсинового соку.
Ее голос, все еще хриплый, теперь звучал громче.
Халли стояла, раскрыв в изумлении рот. У Стилвелл появился румянец, очаг повреждения на лбу затянулся.
– Невероятно. Колистин работает.
Врач посмотрел в карту Стилвелл.
– С тех пор как ее сюда доставили, она не получала колистин. Отказывалась. Распорядилась отдавать его другим.
За дверью столпился народ – персонал в защитных костюмах и пациенты в больничных сорочках, все старались хоть одним глазком заглянуть внутрь. Новость о том, что что-то происходит, молниеносно распространилась по отделению. Теперь почти все, кто мог ходить, ковыляли к палате Стилвелл.
– Посмотри на себя! – Халли смеялась, всхлипывала и снова смеялась, потом повернулась к врачу. – Если не колистин, что тогда?
– Кабы мне знать. – Он повесил планшет на крючок. – Это… это… черт, я понятия не имею!
В голову Халли пришла самая простая мысль: чудо, вот что это такое!
Стилвелл радостно рассмеялась:
– Ты так ничего не поняла?
– Что поняла?
– Это от тебя. – Стилвелл указала на нее перевязанной рукой.
– Что?
– Что-то от тебя, Халли. Ты передала это мне, и теперь я выздоравливаю.
– Искусственное дыхание…
Халли вспомнила вкус крови вперемешку со слюной. Вздымающуюся грудную клетку Стилвелл.
– Больше неоткуда.
– Какое искусственное дыхание? – спросил врач.
– Вчера ночью у меня была остановка сердца. Халли случайно оказалась здесь. Сделала искусственное дыхание. Скорее всего, что-то передалось от нее ко мне.
– Как?.. – Халли все еще пыталась понять. Она опустила глаза на перевязанную ладонь и вспомнила о случившемся в зале с «лунным молоком».
Неужели такое возможно? Вещество синтезировалось в ее собственной иммунной системе? Изменило биохимический состав?
– Не понимаю.
– Я тоже. Но знаешь, о чем я попрошу тебя, девочка? Подойди-ка сюда, дай мне обнять тебя покрепче.
Именно это Халли и сделала. Затем повернулась к ошеломленному врачу, все еще стоявшему рядом с открытым ртом.
– Меня зовут Халли Лиланд. Я микробиолог УПРБ, управления перспективных исследований и разработок в сфере биозащиты, центр по контролю и профилактике заболеваний. Вам следует немедленно позвонить директору, доктору Дону Барнарду. – Она назвала номер телефона по памяти. – Воспользуйтесь любой линией закрытой связи. Если нужно, звоните по линии экстренной связи госпиталя с министерством внутренней безопасности. Свяжитесь с доктором Барнардом немедленно! Ясно?
Командный тон Халли привел изумленного врача в чувство.
– Да, конечно. Только… что ему сказать?
– Скажите, что ему срочно нужна моя кровь. Много моей крови.
52
– Я знаю, что это такое – быть девушкой вампира. – Халли сидела в кровати, бледная, но без признаков инфицирования АКБ. – Хорошо, что человеческий организм способен восстанавливать пинту крови в день.
Барнард часто ее навещал. После того как стало известно о выздоровлении Леноры Стилвелл, у Халли уже взяли четыре пинты крови, по одной в сутки с перерывами в день-другой.
– Как ты себя чувствуешь?
– Иногда голова кружится. Сплю больше обычного. В остальном – порядок. Как продвигается работа?
– Задействованы все государственные лаборатории, в которых есть необходимое оборудование, и крупные фармацевтические компании. Доставлено около ста тысяч доз. А поскольку это собственность государства, доступ к геному имеют все компании.
– Значит, никто на этом не наживется.
– Да. Как твоя мама? Ты с ней говорила?
– Она наконец-то успокоилась. И Мэри, и мои братья тоже. Я не выходила на связь, и они чувствовали, что происходит что-то неладное. Только не знали, что именно.
– Они приедут тебя навестить?
– Собирались. Я попросила их оставаться на месте, пока меня не выпишут.
– Ты думала о том, что мы обсуждали?
– О лаборатории? Да. Я буду рада вернуться и очень ценю твое предложение, Дон. Что-нибудь выяснилось о произошедшем в Мексике?
– Мы установили личности тех двоих, что первые взяли тебя в плен.
– Правда? Кто они?
– Брант Ли Катан и Джеймс Дэвид Стайкс. Катан – бывший армейский спецназовец, уволен с военной службы за недостойное поведение. Занимался пытками пленников в Ираке. Стайкс служил в спецназе ВМС, уволился с положительной характеристикой. Оба работали на частную охранную компанию «Глобал форс мультиплайер».
– «ГМФ»? Боже… Они обеспечивают безопасность высокопоставленных лиц в Ираке и Афганистане?
– Именно. Мы подозреваем, что перед ними стояла задача убить всю группу, в том числе Эла Канера, и забрать «лунное молоко». О ценности вещества им было неизвестно.
– Значит, Канера надули. И за всем этим стоит «ГМФ»?
– Нет. – Барнард нахмурился, вздохнул. – Кто был главным действующим лицом, мы пока точно не знаем. Зато нам известно, кто еще в этом участвовал.
– Кто же?
– Натан Рейтор.
– Рейтор? – ахнула Халли. – Министр здравоохранения?
– Именно.
– Зачем Рейтору ввязываться в такое? И в чем заключалась его роль?
– Сначала отвечу на второй вопрос. По нашим данным, он замешан в истории с гибелью Дэвида Лэйтропа.
Халли покачала головой.
– Почему?
– Перед тем как стать министром, Рейтор был президентом и генеральным директором «Биохима».
