— Что бы ни наговорили обо мне в Корпусе чрезвычайных посланников, это всё чушь собачья. Мое слово по-прежнему крепко. — Я встал. — Вы не могли бы посоветовать, где остановиться в городе? Что-нибудь тихое, среднего уровня.
— Такие гостиницы есть на улице Миссий. Я попрошу кого-нибудь отвезти вас туда. Кертиса, если его к тому времени выпустят. — Банкрофт тоже поднялся на ноги. — Насколько я понял, теперь вы собираетесь побеседовать с Мириам. Ей действительно известно о моих последних сорока восьми часах гораздо больше, чем мне. Так что ваш разговор будет долгим.
Я подумал о древних старушечьих глазах и молодом накачанном теле. После этого мысль о беседе с глазу на глаз с Мириам Банкрофт потеряла для меня всякую привлекательность. Одновременно с этим словно холодная рука прошлась по натянутым струнам под моим желудком, а член резко налился кровью. Классно.
— Да, — без воодушевления произнес я. — Наш разговор будет долгим.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Похоже, вы чем-то смущены, мистер Ковач. Я права?
Оглянувшись на приведшую меня горничную, я снова посмотрел на Мириам Банкрофт. Тела женщин были приблизительно одного возраста.
— Нет, — произнес я более резко, чем намеревался.
На мгновение скривив рот, миссис Банкрофт свернула карту, которую изучала, когда я пришел. У меня за спиной громко хлопнула дверь, закрытая горничной. Банкрофт не посчитал нужным проводить меня к жене. Возможно, сейчас одно свидание в день было максимумом, который могли позволить себе супруги. Вместо этого, как только мы спустились с балкона, на веранде, выходящей на море, будто по волшебству появилась горничная. Банкрофт обратил на неё столько же внимания, как и в предыдущий раз.
Когда я уходил, он стоял перед столом из зеркального дерева, уставившись на след от бластера на стене.
Миссис Банкрофт ловко скатала карту в трубку и убрала её в длинный тубус.
— Ну, — сказала она, не поднимая взгляда, — в таком случае задавайте свои вопросы.
— Где вы находились, когда всё произошло?
— В своей кровати. — Она посмотрела на меня. — Пожалуйста, не продолжайте: я была одна.
Картохранилище представляло собой длинное просторное помещение под сводчатым потолком, кое-где выложенным иллюминационными плитками. Полки, высотой по пояс, закрытые стеклом, выстроились ровными рядами, словно ящики с экспонатами в музее. Я прошел в центральный проход, и мы с миссис Банкрофт оказались разделены одним рядом. Так я чувствовал себя хоть под какой-то защитой.
— Миссис Банкрофт, давайте сразу определимся: я не из полиции. Я хочу установить истину, а не найти виновного.
Убрав тубус, Мириам Банкрофт прислонилась к полке, сложив руки за спиной. Пока я разговаривал с её мужем, она уже сняла пропотевший молодёжный теннисный костюм. Сейчас на ней были облегающие чёрные слаксы и что-то, родившееся от союза смокинга и трико. Рукава небрежно закатаны почти до локтей; запястья без украшений.
— Мистер Ковач, я похожа на виновную? — спросила она.
— Мне кажется, вы чересчур озабочены тем, чтобы доказать совершенно постороннему человеку свою верность мужу.
Миссис Банкрофт рассмеялась. У неё был приятный грудной смех, при этом плечи красиво поднимались и опускались. Такой смех я смог бы полюбить.
— Какой вы уклончивый.
Я посмотрел на карту, разложенную на полке передо мной. В верхнем левом углу проставлена дата: за четыре столетия до моего рождения. Надписи выполнены незнакомым шрифтом.
— Там, откуда я прибыл, миссис Банкрофт, прямота не считается особой добродетелью.
— Вот как? А что же считается? Я пожал плечами.
— Учтивость. Самообладание. Стремление не задеть всех заинтересованных лиц.
— По-моему, это скучно. Полагаю, на Земле вас ждут сильные потрясения, мистер Ковач.
— Миссис Банкрофт, я не говорил, что дома был образцом примерного поведения.
— О… — Оторвавшись от полки, она шагнула ко мне. — Да, Лоренс кое-что рассказал о вас. Судя по всему, на Харлане вас считали человеком опасным.
Я снова пожал плечами.
— Это по-русски.
— Извините?
— Шрифт. — Обойдя полку, она остановилась рядом со мной, глядя на карту. — Это составленная компьютером русская карта посадочных площадок на Луне. Очень редкая карта. Я купила её на аукционе. Вам нравится?
— Очень мило. В котором часу вы легли спать в ночь, когда был убит ваш муж?
Мириам Банкрофт пристально посмотрела мне в глаза.
— Я легла спать рано. Как я уже говорила, я была одна. — Сделав над собой усилие, она сдержала резкость в голосе, и он снова стал почти любезным. — Мистер Ковач, если мои слова и похожи на признание вины, это не так. Скорее, это признание неизбежности. С некоторой долей горечи.
— Вы ненавидите своего мужа?
Она улыбнулась.
— Кажется, я говорила о признании неизбежного.
— Ваш тон был более красноречив.
— Вы хотите сказать, это я убила своего мужа?
— Пока что я ничего не говорю. Но такая возможность существует.
— Да?
— Вы имели доступ к сейфу. В тот момент, когда все произошло, вы находились в доме, за рубежами охранной сигнализации. А теперь к этому добавляется, что у вас могли быть какие-то эмоциональные причины.
Продолжая улыбаться, она сказала:
— Вы строите обвинение, не так ли, мистер Ковач?
Я спокойно выдержал её взгляд.
— Да, если сердечко трепещет.
— Какое-то время и полиция прорабатывала эту версию. Затем отказалась от неё. Пришла к выводу, что сердечко не трепещет. И я буду очень признательна, если вы не будете здесь курить.
Посмотрев на свои руки, я обнаружил, что они непроизвольно достали сигареты Кристины Ортеги. Я уже наполовину вытряс из пачки одну сигарету. Нервы.
У меня возникло странное ощущение, будто новая оболочка меня предала. Я смущенно убрал сигареты.
— Извините.
— Ничего страшного. Речь идёт о поддержании микроклимата. Многие из хранящихся здесь карт очень чувствительны к загрязнению воздуха. Впрочем, вам это наверняка известно.
Миссис Банкрофт произнесла последние слова так, будто только полный кретин может не знать о подобных вещах. Я почувствовал, что безнадежно теряю контроль над ходом разговора.
— А на каком основании полиция…
— Спросите у них. — Повернувшись ко мне спиной, она отошла, словно приняв какое-то решение. — Мистер Ковач, сколько вам лет?
— Субъективно? Сорок один. На Харлане год длится чуть дольше, чем земной. Но разница небольшая.
