Резерфорд знал свое дело. Он едва отреагировал на слова лейтенанта, и все же я краем глаза кое-что заметил. Мой разум нырнул в пике.
Ортега оперлась на спинку кресла.
— Для адвоката, представляющего интересы человека, которому предъявлены обвинения, грозящие стиранием, вы на удивление лишены воображения.
Резерфорд театрально вздохнул.
— Вы оторвали меня от очень важного разговора. Полагаю, у вас есть что-то существенное.
— Вам известно, что такое ретроассоциативное соучастие третьих лиц? — спросил я, не отрывая взгляда от картины.
Обернувшись, я увидел, что полностью завладел вниманием Резерфорда.
— Неизвестно, — натянуто произнес он.
— А жаль, потому что, если Кадмин поднимет лапки кверху, вы и остальные компаньоны Прендергаста Санчеса окажетесь под огнем. И, разумеется, если такое произойдет, — я пожал плечами, — охота будет разрешена без ограничений. Впрочем, возможно, она уже началась.
— Так, достаточно. — Резерфорд решительно поднес руку к передатчику, закрепленному на лацкане пиджака, чтобы вызвать наш эскорт. — У меня нет времени, чтобы играть в дурацкие игры. Законодательного акта с таким названием нет, а вы начинаете испытывать моё терпение.
Я повысил голос.
— Я просто хотел узнать, на чьей вы будете стороне, Резерфорд, когда станет жарко. Законодательный акт есть. Преступление, караемое законом Объединенных Наций. В последний раз в суде подобное обвинение рассматривалось 4 мая 2207 года. Можете проверить сами. Мне пришлось долго копать, чтобы его найти, но в конце концов оно завалит вас всех. Кадмин это знает, поэтому и раскололся.
Резерфорд усмехнулся.
— Я так не думаю, детектив. Я снова пожал плечами.
— И напрасно. Как я уже сказал, можете сами проверить. А потом решите, на чьей вы стороне. Нам понадобится помощь, и мы готовы за это платить. Если вы откажетесь, в Улан-Баторе полно юристов, которые за такую возможность пойдут на что угодно.
Усмешка едва заметно дрогнула.
— Вот и хорошо, подумайте на досуге. — Я кивнул в сторону Ортеги. — Вы найдете меня на Фелл-стрит, там же, где и лейтенанта. Элиас Райкер, связь с другими мирами. Обещаю вам, дело наклевывается нешуточное, и обратного хода не будет.
Ортега подхватила мой намек так, будто занималась этим всю жизнь. Так подхватила бы его Сара. Оторвавшись от спинки кресла, она направилась к выходу.
— Ещё увидимся, Резерфорд, — лаконично бросила Ортега на прощание.
Мы вышли на веранду. Там нас ждал, скрестив руки на груди, ухмыляющийся верзила.
— А ты даже не думай об этом, — сказала Ортега.
Я ограничился тем, что кинул взгляд — такой, какой бы кинул на моем месте Элиас Райкер, — и стал спускаться вниз следом за ней.
Когда мы вернулись в машину, Ортега включила экран и стала наблюдать за информацией, поступающей от жучка.
— Куда ты его спрятал?
— В картину над камином. В угол рамы.
— Ты же понимаешь, его сразу найдут, — буркнула Ортега. — К тому же суд все равно не примет это в качестве доказательства.
— Знаю. Ты мне дважды говорила об этом. Главное другое. Если мы спугнули Резерфорда, он отреагирует немедленно.
— А ты полагаешь, мы его спугнули?
— Надеюсь.
— Так. — Ортега подозрительно посмотрела на меня. — А что такое это ретроассоциативное соучастие третьих лиц, мать его?
— Понятия не имею. Я сам придумал.
Она удивленно подняла брови.
— Не врешь?
— А ты клюнула, да? Знаешь, если бы меня, когда я это говорил, подключили к детектору лжи, я бы и его обманул. Метод посланников. Разумеется, Резерфорд быстро поймет, что его провели, но свое дело маленькая хитрость уже сделала.
— И какое же?
— Обеспечила поле деятельности. Ложь выводит противника из равновесия. Вынуждает действовать в непривычной обстановке. Резерфорд испугался, но когда я сказал о том, что Кадмии начнет говорить, он улыбнулся. — Я посмотрел через лобовое стекло машины на особняк, пытаясь сформулировать словами сигналы интуиции. — Услышав мои слова, Резерфорд испытал огромное облегчение. Вряд ли при обычном раскладе он бы это показал, но блеф сбил его с толку. А то обстоятельство, что ему известно нечто такое, чего не знаю я, явилось лучом стабильности. Это значит, что Резерфорду известно другое объяснение того, что Кадмин якобы сменил свою линию поведения. Ему известна истинная причина.
Ортега одобрительно хмыкнула.
— Весьма неплохо, Ковач. Тебе следовало бы работать в полиции. Ты обратил внимание на реакцию Резерфорда, когда я сообщила новости о поступке Кадмина? Он нисколько не удивился.
— Да. Он ждал этого. Или чего-то подобного.
— Да. — Ортега помолчала. — И вот этим ты зарабатываешь себе на жизнь?
— Время от времени. Дипломатические миссии, выполнение тайных поручений. На самом деле…
Я умолк, получив локтем в ребро. На экране монитора подобно клубку огненно-голубых змей раскрывались шифрованные сообщения.
— А вот и то, что нам нужно. Сеанс одновременной связи. Вероятно, Резерфорд общается с друзьями в виртуальном режиме, чтобы сэкономить время. Один, два, три — это в Нью-Йорк. Наверное, чтобы доложить своему руководству… Оп!
Экран, вспыхнув, погас.
— Кажется, наш жучок обнаружили, — заметил я.
— Ты прав. Вероятно, линия в Нью-Йорке оборудована датчиком, проверяющим наличие жучков на противоположном конце.
— Или в Нью-Йорке, или одна из двух других.
— Да. — Побегав пальцами по кнопкам, Ортега вывела на экран коды вызовов. — Все три линии установлены через закрытые каналы. Потребуется какое-то время, чтобы выяснить адресатов. Не желаешь перекусить?
Ветерану Корпуса чрезвычайных посланников не подобает жаловаться на тоску по дому. Если её не выжгло обучение, с ней давно должны были расправиться долгие годы пересылки в оцифрованном виде по всему Протекторату. Чрезвычайные посланники являются гражданами призрачного государства Здесь-и-Сейчас, не терпящего двойного гражданства. Прошлое имеет значение только в качестве информации, которая может оказаться полезной.
Но я ощутил именно тоску по дому, когда мы вошли в ресторан «Летучая рыбка», и аромат соусов, которые я в последний раз пробовал в Миллспорте, опутал меня дружескими щупальцами. Терияки, поджаренный темпура и тонкий привкус мисо. Я застыл на пороге, вспоминая тот раз. Забегаловка на берегу, в которой мы с Сарой отсиживались, пережидая, пока уляжется шум, вызванный налетом на биокорпорацию «Джемини». Мы не отрывали глаз от экранов с выпусками новостей и видеофона в углу, который должен был позвонить с минуты на минуту. Запотевшие окна и общество молчаливых миллспортских рыбаков.
