Слабая улыбка.
«Обещаю, что моменты истинной нирваны, которыми вы, возможно, наслаждались в реальном пространстве, являются не более чем началом того, что вам предстоит усвоить здесь. И всё, чего вы добьётесь в качестве чрезвычайных посланников, должно быть основано на осознании быстротечности происходящего. Всё, что вы как посланник хотите представить, не говоря уж о том, чтобы создать или достичь, должно быть высечено из непрерывно меняющейся реальности.
Желаю всем вам удачи».
Если в жизни нельзя встретить дважды одного и того же человека, в одной оболочке, то что говорить о родственниках и друзьях, ожидающих того, кого они когда-то знали, кто вот-вот взглянет на них глазами незнакомца?
И что можно сказать про женщину, снедаемую страстью к незнакомцу, носящему тело, которое она когда-то любила?
И что можно сказать про незнакомца, ответившего ей?
Я услышал шаги Ортеги, направляющейся ко мне. Остановившись в двух шагах, она негромко кашлянула. Натянув улыбку, я обернулся.
— Я не рассказывала тебе, как Райкер разжился всем этим?
— Кажется, у меня не было времени спрашивать.
— Ты прав. — Её улыбка погасла, словно задутая ветром. — Райкер спер эту яхту. Несколько лет назад, когда ещё работал в отделе краж оболочек. Она принадлежала одному крупному контрабандисту клонов из Сиднея. Райкера привлекли к этому делу, потому что тот тип сбывал расчлененные тела в клиниках Западного побережья. Элиаса включили в группу задержания, пытавшуюся взять контрабандиста в домике на берегу океана. Было много стрельбы, море крови и гора трупов.
— И много трофеев.
Ортега кивнула.
— В Австралии все делается по-другому. Полицейской работой в основном занимаются по частным заказам. Правительство расплачивается с сыщиками имуществом задержанных преступников.
— Интересная инициатива, — заметил я. — Должно быть, многим богатеям пришлось несладко.
— Это точно, говорят, эксцессов хватает. Так вот, яхта досталась Райкеру. Он занимался оперативной работой, был ранен в перестрелке. — Голос Ортеги, рассказывавшей эти подробности, стал каким-то странно отрешенным, и впервые я почувствовал, что Райкера с нами нет. — Именно тогда Райкер получил эти шрамы, под глазом и на руке. След кабельного пистолета.
— Страшная штука.
Помимо воли я ощутил зуд в шраме на руке. Мне доводилось попадать под огонь кабельного пистолета, и я был не в восторге от воспоминаний об этом.
— Точно. Большинство людей считало, что Райкер честно заслужил все до последней заклепки. Но дело в том, что у нас в Бей-Сити начальство придерживается того мнения, что полицейский не имеет права получать подарки, премии и вообще вознаграждения в каком-либо виде за выполнение служебных обязанностей.
— И в этом есть свой резон.
— Да, лично я с этим согласна. А вот Райкер не мог согласиться. Он заплатил одному компьютерщику, и все сведения о яхте были утеряны, после чего её зарегистрировали на какую-то подставную фирму. Райкер утверждал, что ему нужно иметь укромное место на случай, если понадобится поговорить с кем-нибудь по душам подальше от посторонних глаз.
Я усмехнулся.
— Шито белыми нитками. Но мне нравится его стиль. Кстати, а это не тот самый компьютерщик, что подставил Райкера в Сиэтле?
— Хорошая у тебя память. Да, именно он. Нахо Игла. Баутиста обо всем рассказал, не так ли?
— И это ты тоже просмотрела, да?
— Точно. Вообще-то мне надо оторвать Баутисте голову, мать его, за такую непрошеную отеческую заботу. Как будто можно ждать от него душевного спокойствия, когда он сам успел дважды развестись, мать его, а ему нет ещё и сорока. — Ортега задумчиво уставилась вдаль. — У меня пока не было возможности переговорить с ним. Приходится слишком много времени трахаться с тобой. Послушай, Ковач, я рассказала тебе это только для того, чтобы ты понял: украв яхту, Райкер нарушил законы Западного побережья. И мне было об этом известно.
— И ты ничего не предприняла, — высказал догадку я.
— Совсем ничего. — Ортега посмотрела на свои руки, повернув их ладонями к себе. — Чёрт возьми, Ковач, кого мы хотим обмануть? Я не ангел. Я учинила Кадмину хорошую взбучку в полицейском участке. Ты это видел. Я должна была вытрясти из тебя душу за ту драку, что ты устроил перед заведением Джерри, но я отпустила тебя на все четыре стороны.
— Насколько я помню, ты тогда была слишком уставшей, чтобы заниматься бумажной волокитой.
— Да, я не забыла. — Обернувшись, Ортега поморщилась. Она глядела мне в глаза, пытаясь найти в лице Райкера какое-то доказательство того, что я заслуживаю доверия. — Ты говоришь, что собираешься нарушить закон, но от этого никому не станет плохо, так?
— Никому из тех, кто мне дорог, — мягко поправил её я.
Ортега медленно кивнула, соглашаясь сама с собой, словно взвешивая убедительный аргумент, способный кардинально изменить её позицию.
— Так что же тебе нужно?
Я перевесился через леер.
— Для начала список публичных домов Бей-Сити и окрестностей. Мест, где крутят виртуальность. А потом нам будет лучше вернуться в город. Мне бы не хотелось звонить Кавахаре отсюда.
Ортега недоуменно заморгала.
— Тебе нужны виртуальные притоны?
— Да. И смешанные тоже Одним словом, собери данные о всех заведениях Западного побережья, где крутят виртуальную порнуху. И чем более низкосортную, тем лучше. Я собираюсь втюхать Банкрофту такой грязный пакет, что ему не захочется присматриваться внимательно и он не найдет там никаких изъянов. Настолько грязный, что он не захочет даже думать о нем.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В списке Ортеги оказалось больше двух тысяч названий, с краткими примечаниями относительно результатов наблюдений и наличия случаев нанесения органических повреждений — как сотрудниками заведений, так и клиентами. На твердом носителе получилось около двухсот страниц, сложенных гармошкой, начавшей распускаться длинным бумажным шарфом, как только я перешел ко второй странице. Я попытался изучить список в такси по дороге назад в Бей-Сити, но отказался от этого, быстро поняв, что ворох бумаги задушит нас обоих на заднем сиденье. К тому же у меня все равно не было настроения. Большая моя часть желала оставаться в кровати в каюте на носу яхты Райкера, отрезанным от остального человечества и его проблем несколькими сотнями пустынной синевы.
Вернувшись в свой номер в башне «Хендрикса», я направил Ортегу на кухню, а сам позвонил Кавахаре по телефону, который мне дала Трепп. Именно её лицо, с чертами, размазанными после сна, и появилось на экране. Я подумал, не провела ли она всю ночь, пытаясь обнаружить меня.
— Доброе утро. — Трепп зевнула, судя по всему, сверяясь с вживленной микросхемой часов. — Точнее, добрый день. Где ты был?
