Амелия быстро оглянулась по сторонам.
— Нет, никаких кранов не видно… Минутку.
Сакс продолжала оглядывать подвал.
— Ума не приложу, что он хотел тут уничтожить.
И в это мгновение она кое-что заметила — прямо за батареей на высоте четырех футов над землей располагалась дверца. Совсем небольшая — квадрат со стороной дюймов восемнадцать.
— Вот оно, Райм. Вот как он сюда проник.
— Должно быть, канализационный люк или туннель с коммуникациями на противоположной стороне. Но оставь пока. Пуласки все равно найдет его с улицы. Выходи оттуда.
— Нет, Райм, взгляни на дверцу, она ведь очень узкая. Ему пришлось протискиваться в нее. Там должны были остаться очень четкие следы: волокна одежды, волосы, возможно, ДНК. По какой другой причине он так хочет здесь все уничтожить?
Райм колебался. Он понимал, что Сакс права, но боялся, что она станет жертвой очередной вольтовой дуги.
Продвигаясь к ферме, Амелия загребала воду ногами, отчего возникали небольшие волны, которые почти касались батареи.
Она застыла.
— Сакс!
— Ш-ш-ш…
Ей нужно сосредоточиться. Если она будет продвигаться всего на несколько дюймов за один шаг, то не поднимет таких высоких волн. При этом Сакс понимала, что минуты через две вода дойдет до батареи.
С помощью плоской отвертки она начала снимать крышку, удерживавшую дверцу.
Вода уже почти достигла батареи. Всякий раз, когда Амелия делала какое-то движение, откручивая присохшие болты, поднимались волны мутной воды, которые подскакивали почти до самых контактов.
Напряжение в батарее было, конечно же, меньше ста тысяч вольт, вызвавших дугу на улице, но здесь преступнику, по-видимому, и не нужны такие большие разрушения. Ему необходимо было устроить достаточно сильный взрыв, чтобы уничтожить все те улики, которые он мог здесь оставить.
Ей нужна эта чертова дверь!..
— Сакс?.. — прошептал Райм.
Амелия не обратила на него внимания. Она даже забыла о сквозных дырах в теле жертвы, о расплавленных каплях металла…
Наконец вылетел последний болт. Старая засохшая краска продолжала удерживать дверцу. Сакс сунула отвертку в щель и с силой надавила. Металлическая дверца с хрустом отвалилась. Она оказалась тяжелее, чем казалось, и Амелия чуть не уронила ее. Но ей удалось удержаться на месте и не поднять цунами до батареи.
В отверстие Сакс увидела узкий туннель для коммуникаций, по которому преступник и пролез на подстанцию.
— В туннель, скорее! — прошептал Райм. — Там ты будешь в безопасности. Скорее!
— Я попытаюсь.
Однако дверца не проходила в отверстие из-за того, что к ней была прикреплена рама.
— Не могу, — сказала Амелия и пояснила, в чем проблема. — Я поднимусь по лестнице.
— Нет, Сакс. Бросай дверцу. И выбирайся по туннелю.
— Но дверца — такая хорошая улика.
Прижимая ее к себе, она стала пробираться к лестнице, время от времени оглядываясь на батарею. Двигалась Амелия до ужаса медленно, но даже при таком медленном движении волны поднимались и почти касались края батарей.
— Что происходит, Сакс?
— Я уже почти у лестницы, — прошептала она так, словно боялась, что слишком громкий голос вызовет еще большее волнение воды.
Однако Амелия находилась еще примерно на полпути к лестнице, когда вода едва заметным прибоем достигла вначале первой, а затем и второй батареи.
Но никакой дуги.
Вообще ничего.
Плечи Сакс опустились, сердце учащенно забилось.
— Это фальшивка, Райм. Нечего беспоко…
И тут белая вспышка, сопровождавшаяся оглушительным треском, ослепила Амелию Сакс, и ее отбросило назад, под потоки грязной и мутной воды.
9
— Том!..
Ассистент бросился в комнату к Райму.
— Что случилось? С тобой все в порядке?
— Дело не во мне, — рявкнул Райм в ответ. С широко открытыми от ужаса глазами он кивнул на пустой экран: — Амелия. Она была на месте преступления. Батарея… еще одна вольтова дуга. Все аудио- и видеопередатчики отключились. Вызови Пуласки! Вызови кого-нибудь!..
Том озабоченно прищурился, но он уже достаточно давно занимался уходом за больными и прекрасно знал: какова бы ни была проблема, необходимо продолжать хладнокровно выполнять свои обязанности. Том спокойно снял трубку городского телефона, взглянул на список номеров сбоку и нажал кнопку быстрого набора.
Паника не концентрируется в животе, она не спускается вниз по спине, как электричество в проводе, находящемся под напряжением. Паника сразу охватывает и сотрясает все тело и душу в каждой их точке, даже если ваше тело полностью парализовано. Райм злился прежде всего на самого себя. Ему следовало приказать Сакс уходить в то же мгновение, как только они увидели батарею и подъем воды. Но он настолько привык сосредоточиваться на расследовании, на цели, на поиске всех этих крошечных волокон одежды, кусочков краски — чего угодно, что приближало к установлению личности преступника, — что забыл о другом, не менее важном обстоятельстве — о том, что ставит на карту человеческие жизни.
Взять, к примеру, его собственную травму. Райм служил в нью-йоркской полиции в звании капитана, возглавлял отдел криминалистики; в тот день он сам проводил обследование места преступления, наклонился, чтобы взять какие-то волокна с трупа, когда сверху на него свалилась громадная балка и навсегда изменила его жизнь.
И то же самое отношение к работе, которое ему удалось привить и Амелии Сакс, могло в данном случае привести к еще худшим последствиям — она могла погибнуть.
Тому удалось дозвониться.
— С кем? — крикнул Райм. — С кем ты говоришь? С ней все в порядке?..
Том поднял руку.
— Что это значит? Что ты хочешь сказать?
Райм почувствовал, как по лбу у него бежит струйка пота, как участилось дыхание, а сердце бешено заколотилось, но чувствовал он его биение не грудью, а шеей и челюстью.
— Я говорю с Роном, — ответил Том. — Он на подстанции.
— Я знаю, где он, черт подери. Что у них там происходит?
— Произошел… инцидент. Так они говорят.
Инцидент…
— А где Амелия?
— Ищут. Внутри находятся несколько человек. Они слышали взрыв.
— Я знаю, что был взрыв. Я, черт подери, его видел!
Помощник перевел взгляд на Райма.
— Как ты… как ты себя чувствуешь?
— Да брось ты задавать идиотские вопросы! Что у них там происходит?
