В этот миг я услышал по ту сторону двери отчетливое «клик-клик» и моя кровь заледенела. Я нырнул головой вперед с крыльца, а дверь разлетелась на тысячи осколков из настоящего дерева под градом горячего свинца и крупной дроби.
– Вы, случаем, не это имели в виду, когда опасались «потерять ее»? – осведомился ГАРВ.
Я ползком пересек лужайку, пригибаясь пониже к земле, рывком укрылся за дубом и осторожно выглянул из-за большого ствола. Матушка Пирс как раз гордо шагнула в проем уничтоженной двери, потрясая (все еще дымящимся) старинным двуствольным дробовиком.
– Кому было сказано оставить моего Бенни в покое! – воскликнула она. – Он не ученый, ДОС побери. Он поэт, тонкая художественная натура, творчески открытая для красот этого мира. А теперь уносите ваши паразитические задницы с моего двора, пока я не нашпиговала их свинцом!
Она выпустила очередной заряд дроби в дуб и я вжался поглубже в землю, слыша визг рикошетирующих дробин.
– Я говорил это однажды и повторю снова, – ожил ГАРВ. – У вас действительно особенный подход к людям.
– В данном случае я не виноват.
– Наполеон говорил то же при Ватерлоо, только по-французски.
– Попробуй лучше помочь мне, ГАРВ. Мой доспех выдержит выпущенный в упор заряд дроби?
– Этот доспех не был предназначен для поглощения ущерба от такого типа стрелкового оружия. Доктор Пул, разумеется, никогда не подвергал доспех тесту на пальбу из дробовика столетней давности. Замечу также, что доспех не защитит вашу голову, так что ответ на ваш вопрос не будет однозначным.
– Все ясно, – проговорил я, заставляя пистолет прыгнуть мне в ладонь.
– Эй, полегче. Неужели вы собираетесь угробить бабушку?
– Я собираюсь отнять у нее ее оружие, – пояснил я и обратился к своей пушке: «Липучку».
– Есть, – прощебетал пистолет.
Я попытался украдкой выглянуть из-за дерева, но очередной выстрел дробовика заставил меня мгновенно убраться в укрытие.
– ДОС, она неплохо управляется с этой штукой! – воскликнул я. – ГАРВ, ты все еще можешь управлять снарядами из моей пушки?
– Конечно могу. У меня есть дистанционный доступ к вашему оружию и его зарядам, но из-за дерева я вижу Бабушку с Дробовиком не лучше вас.
– Это можно исправить. – Я снял интерфейс с моего запястья. – Переключись на этот интерфейс и воспользуйся обзором с его линзы.
– Если вы высунете наручный интерфейс, то она запросто отстрелит вам руку, – предупредил ГАРВ.
– Вообще-то, я не собирался высовывать руку. – С этими словами я подбросил интерфейс в воздух по направлению к дому.
– Эй! – пискнул ГАРВ из динамика интерфейса.
Матушка Пирс выпустила очередной заряд в летящий интерфейс и несколько дробин звучно ударили в прибор прежде, чем тот (относительно неповрежденный) упал на землю.
– Ты еще здесь, ГАРВ? – окликнул я, хотя мог бы этого не делать.
– Кажется, я задет.
– Интерфейсная линза еще действует?
– Вы бросили меня на линию огня, – возмущенно заявил ГАРВ.
– Это наручный интерфейс, ради Гейтса, – ответил я. – Ты находишься в тысяче других мест, включая мою голову. А теперь скажи, хорошо ли ты видишь мисс Пирс?
– Да, и мне не нравится, как она на меня смотрит.
– Сосредоточься на ее оружии и возьми управление пистолетом.
– Готово. Скорее стреляйте, пока она не приняла меня за глиняного голубя.
Я выстрелил и позволил ГАРВу взять дистанционное управление особой пулей. Заряд понесся по широкой дуге и чудесным образом влетел в дуло дробовика мисс Пирс. В момент контакта он взорвался с приглушенным каучуковым хлопком и дождь из прозрачного желтого клея на бензиновой основе мгновенно окутал дробовик и добрую часть Матушки Пирс.
– ДОС! Ну и ловкачи, – бормотала она, безуспешно пытаясь извлечь комья клея из дула своего ружья. – Появляетесь здесь со своей ученой болтовней, в дорогих костюмах, и пытаетесь вскружить старой женщине голову, а потом окутываете ее своей липкой желтой ложью. Я уже говорила вам, что мой Бенни понятия не имеет о науке. Он поэт, говорю вам, блестящий поэт…
Ее голос, казалось, слабел вместе с убывающими силами. Она медленно опустилась на пол крыльца и, встав коленями на старые доски, трогательно спрятала лицо в запачканную клеем ладонь и заплакала.
– Зак Джонсон стреляет в беззащитную старую женщину, доведя ее до слез, – объявил ГАРВ, снова очутившись в безопасном убежище моей головы. – Очередная сенсация для выпуска новостей.
– Ага, а теперь пойдем попинаем котят, – предложил я.
И вышел из-за дерева с высоко поднятыми руками, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбно и безобидно, после чего поднял с лужайки наручный интерфейс и приблизился к всхлипывающей мисс Пирс.
– Извините, если я напугал вас, мисс Ньютон. Я… несколько застеснялся и все напутал. На самом деле я подразумевал, что являюсь преданным поклонником… поэзии вашего сына.
Она постепенно перестала всхлипывать и с надеждой подняла на меня глаза.
– В самом деле?
– Абсолютно. Я нахожу ее весьма… любопытной, и … таинственной, и … мне хотелось бы узнать побольше о том, как он стал таким поэтом.
– Вот это хорошо, – прошептал ГАРВ. – Чуточку подло, но прекрасно.
Наклонившись, я медленно взял дробовик из ее руки и осторожно предложил ей мою руку. Старушка впилась в меня взглядом, затем подняла испачканными в клее руками свои бифокальные очки (как две капли воды похожие на очки ее сына) с передника и неторопливо надела их. Постепенно, лицо ее расплылось в улыбке.
– Погодите секунду, – сказала она. – Я знаю вас. Я видела вас в шоу Дэвида Клонмана, верно? Вы тот самый сыщик Никсон.
– Закари Никсон Джонсон, – представился я. – Частный детектив.
– Именно так. Закари Джонсон, промолвила она, нежно пожимая мне руку (и покрывая ее клеем). – Мне ужасно понравилось то вечернее шоу. Вы были очень забавны.
– Спасибо. Знаете, мы острили гораздо больше на репетиции, но они вырезали большую часть наших шуток, чтобы успела выступить играющая на пианино собака.
– Вырезают классный материал для дешевых хохм, – вздохнула она. – Но что поделаешь?
– Да, что поделаешь, – согласился я. – Извините за клей, кстати. Он растворится примерно через час.
– Благодарю. А я извиняюсь за нападение с дробовиком. В наше время осторожность не мешает.
– Полностью согласен. Мы живем в опасные времена.
– Так вы действительно поклонник поэзии моего Бенни?
– Меня чрезвычайно интересуют истории, которыми он может поделиться.
