– Я местный. Из Нью-Фриско.
– Извините, сэр, таковы правила, – сказал дроид и лифт начал подниматься. – В этом центре мы принимаем посетителей из всех провинций, включая те, где еще разрешен табак. Поскольку я не соединен с всемирной базой данных населения, я не способен определить ваше местопребывание. Следовательно, вполне благоразумно будет информировать вас о правилах, которых вы должны следовать.
– Которым вы должны следовать! – поправил ГАРВ. – Не могу поверить, что они допустили этого дроида к эксплуатации тяжелого оборудования.
– Должен также предупредить вас, – продолжал дроид, несмотря на временное разрешение пользоваться продуктами каннабиса в медицинских целях по нынешнему закону Нью-Калифорнии, применение таких продуктов в пределах данного средства доставки пассажиров запрещено.
– Мы скоро доберемся до места? – осведомился я, пытаясь сохранить рассудок.
Лифт остановился и дроид помолчал, собираясь с мыслями.
– Мы прибыли на ваш пункт назначения, – произнес он наконец. – Комната миссис Бакерман занимает все это крыло, следовательно, вам не трудно будет найти то, что вы искать.
– Пожалуйста, сбегите от этого грамматического кроманьонца, – взмолился ГАРВ.
– Спасибо, – произнес я с облегчением, завершая поездку на лифте из кибер-ада.
* * *
Дверь в номер миссис Бакерман находилась в конце короткого холла, наверняка находившегося под тщательным наблюдением. Я осторожно приблизился и нажал кнопку вызова под смотровым экраном.
Через миг на экране появилось лицо женщины. Лицо это было утонченным и поразительно прекрасным, словно принадлежало самой ББ, правда, более юной, чем та, которую я знал.
– Закари Джонсон! – воскликнула женщина. – Подумать только, что за сюрприз. Чем могу вам помочь?
– Я ищу Барбару Бакерман, – отвечал я.
– Это я.
– Позвольте мне уточнить. Я ищу Барбару Бакерман, бабушку ББ Стар.
Женщина улыбнулась почти кокетливо.
– Повторяю, дорогуша – это я.
В расследованиях случаются моменты, когда ты открываешь незначительную часть информации – и все известное тебе вдруг переворачивается с ног на голову. Дело принимает совершенно новое измерение и весь твой план расследования полностью меняется. Я люблю такие моменты.
И это был один из них.
Но признайтесь, что от него повеяло холодом.
XXXVI
У женщины, назвавшейся Бабушкой Бакерман было лицо дебютанки-модели и фигура, о которой мечтают все начинающие модели. Она выглядела моложе меня на дюжину лет и, что еще важнее, моложе ББ. Мы действительно живем в странные времена, когда современные голограммы и восстановительная терапия могут обеспечить вам сносную «лакировку». Однако то, что я увидел, обгоняло их на световые годы.
– Так значит, вы Бабушка Бакерман? – в последний раз спросил я, когда она проводила меня в свой роскошный пентхаус.
– Да, дорогуша, это я, – подтвердила она. – И я уже третий раз отвечаю на ваш вопрос. Мне сдается, вы чуточку не доросли до слухового имплантанта.
– Извините, я просто немного ошеломлен. Не каждый день встречаешь бабушку, которая смотрится на девятнадцать.
– Вы мне льстите, мистер Джонсон, – лукаво хихикнула она. – Компьютер скорректировал мои регенеративные процедуры на двадцать два года.
– С годами вы молодеете. И пожалуйста зовите меня Зак. Сознаюсь, что ваша регенеративная терапия оказывает поразительный эффект.
– Я очень богатая женщина, Зак. И пользуюсь только наилучшим. Доктор С. Вителло лично проводил мои процедуры.
– Не он ли занимался Мадонной?
– О, это старая история. Сейчас технология ушла далеко вперед. Именно эта терапия экспериментальная и пока еще не доступна массам.
– Что ж, по-моему она увенчалась бешенным успехом.
Женщина зашлась девичьим (но одновременно старушечьим) смехом и поманила меня к висящей в воздухе анти-гравитационной кушетке в гостиной с «утопленным» полом.
– Обожаю лесть со стороны молодых мужчин, – призналась она. – А теперь, чем могу помочь, дорогуша?
– Я выполняю кое-какую работу для вашей внучки и мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
– Нисколько не возражаю, – просияла она. – Они коснутся бизнеса или досуга? – Ее девичья рука коснулась моего бедра.
– Сугубо бизнеса, мэм, – заявил я (как надеюсь) спокойным и профессиональным тоном.
– Вы в этом уверены? – спросила она и ее рука скользнула чуть выше по моему бедру.
Я на дюйм увеличил дистанцию между нами на кушетке.
– Ваша восстановительная терапия, случайно не включала в себя масштабные гормональные вливания?
– А почему вы спрашиваете?
– По-моему, вам не помешает слегка снизить их уровень.
– Гм-мм, знаете, это объясняет массу недавно появившихся у меня влечений, – сказала она. – Однако, поскольку я не могу сейчас заинтересовать вас физическими аспектами, не желаете ли стакан чаю со льдом? Такого, который мы предпочитали в мои времена. Не эта жалкая имитация, которую подают нынче в ресторанах. Гейтс, эта баланда пылесосит вам потроха лучше, чем просроченная банка свиной тушенки!
Ясно было, что регенеративные процедуры Бабушки Бакерман включали также подсознательную имплантацию жаргона. Мне начало казаться, что внешний успех экспериментальной терапии, в конечном итоге, не столь внушителен.
– С удовольствием выпью чаю, – согласился я.
Не успели эти слова сорваться с моих губ, как крошечная горничная-робот послушно вкатилась в комнату с двумя стаканами охлажденного чая и печеньем на подносе в клешнях.
– Вот это реакция, – подивился я.
– Ведь я говорила вам, дорогуша, что пользуюсь только лучшим.
Она взяла свой чай и горничная-робот укатилась на кухню с такой скоростью, что я ожидал увидеть на полу следы сажи от покрышек.
Повернувшись ко мне, Бабушка Бакерман сделала крошечный глоток ледяного напитка и спросила:
– Ну, где ваши важные вопросы?
– Они касаются ББ.
– Надеюсь, у нее нет неприятностей?
– Вообще-то нет. Она наняла меня кое-что расследовать и мне нужна информация о ее детстве.
– Валяйте, спрашивайте. Я так горжусь моей крошкой.
– Она тоже отзывается о вас с большим уважением.
– О да. Славное дитя, я всегда говорила, что сердце у нее больше ее грудей.
– Вы знали ее мужа? – спросил я, пропуская мимо ушей ее последнее замечание.
