Всю прошлую неделю нам пришлось несладко. Мы переходили через высокие горы, глубокие овраги и узкие ущелья. И через быстрые горные речки. А еще приходилось чинить повозки. Один из волов издох прошлой ночью, и до утра доносился непрекращающийся вой волков. Я почти не спала. Сегодня ночью дела обстоят не намного лучше из-за раздражающего писка москитов, да еще Генри и Мэттью мутузят друг друга. Пришлось сесть и начать писать, иначе бы я дала обоим по хорошей затрещине.
Бет снова чувствовала себя неважно сегодня. Температура то поднимается, то падает. Дала ей немного хинина и уложила спать.
У меня новые мокасины, которые мне очень нравятся. Туфли я сносила до дыр, а мои ботинки носит Генри. Каванот сторговался с индианкой из племени чейеннов и передал Джеймсу мокасины для меня. Джеймс предложил ему доллар, но он отказался. Сказал, что это плата за ужин, которым мы часто угощаем его.
Джеймс отправил детей спать. Тишина так чудесна. Сверчки поют. Все небо в звездах. Джеймс сегодня в дозоре.
Кэл Чеффи снова играет на губной гармонике. Сегодня его мелодия полна печали. Волкам особенно нравится. Тут же подхватывают.
Парали Синнотт сегодня выкинула номер, по-другому не скажешь.
Утром она плохо себя чувствовала, но Фрэнклин все равно заставил ее править повозкой. Два раза она съезжала с дороги. И к концу дня плелась в хвосте, глотая пыль. Мы уже разбили лагерь к тому времени, как она подъехала. Когда она появилась, Фрэнклин спросил ее о сыне, и Парали ответила, что застрелила его и оставила лежать на дороге. Фрэнклин Синнотт со всей резвостью, на какую был способен, вскочил на коня и помчался искать сына. Как только он исчез из виду, Парали спустилась с повозки, тихая такая, умиротворенная, и тут же подожгла ее со всем добром, которое они везли на продажу. Пламя так быстро распространилось, что мы лишь успели оттащить две ближайшие повозки подальше, чтобы и те не сгорели. Парали же стояла, скрестив руки, и смотрела, как все обращается в пепел.
Фрэнклин быстро вернулся, как только увидал дым. И когда он сообразил, что произошло, разъярился как дикарь, слез с коня и успел два раза ударить жену, прежде чем Маклеод врезал ему как следует. Фрэнклин лежал и плакал от боли, плакал о погибшем сыне, называя жену сумасшедшей.
В этот самый момент прискакал его сын, Фрэнк, с форелью, нанизанной на веревку, которая свисала с его седла. Он сказал, что Парали посылала его за рыбой.
Мы сделали привал в Сода-Спрингс и останемся здесь до воскресенья. Все пили воду из источников. Многим понравился ее вкус. Для меня же, пока я не добавила немного сахару, вода показалась неважной. Только с сахаром вкус ее стал терпимым.
Нам всем нужно отдохнуть. Очень тяжелым был переход через горы и бурные речки. Здесь у нас полно травы и дров. Каванот взял Джошуа на охоту. Джеймс злится. Он разыскивал Джошуа, чтобы починить повозку, но того и след простыл, пока мы не выяснили, что они ушли на охоту. Джошуа скорее подастся на охоту с Каванотом, чем будет чинить повозку. Так что помогают Мэттью и Хэнк.
Тут очень красиво. Я бы с радостью обосновалась здесь. Джеймс сказал, что мне понравится Калифорния.
Грусть переполняет меня. Послезавтра мы свернем на дорогу, которая ведет в Калифорнию. Большинство же направляется в Орегон. Я так благодарна Уэллсу и Нелли, что они едут с нами. Нелли для меня как сестра, она очень напоминает мне тетю Марту.
Орен Маккензи и Селия Бэнкс решили жить вместе. Это Селия подала идею Орену. И он согласился. У нее достаточно молока для новорожденного Дейвида и для ее малышки Гортензии, а ей нужен мужчина, который мог бы помочь обрабатывать землю, ту, что она собирается приобрести в Орегоне. Они не поженятся, пока не получат каждый свой участок. Как только они заявят о своих 160 акрах, они тут же обручатся и будут иметь 320 акров в общей сложности. Умная девочка.
Уинифред Хольц страшно огорчена. Она так любит нянчить маленького Дейвида, будто это ее ребенок. Селия плакала с ней вместе и пообещала не забирать у нее малыша, пока они не устроятся в Орегоне.
Этим утром Маклеод повел обоз на север, в сторону реки Снейк. Мы, Дуэйны, Стерн Янссен, Эрнест Хольц и Бингер Сиддонс повернули на юг. Нелли плакала весь день. Она все еще плачет, пока я сижу и пишу в своем дневнике. Уэллс без устали твердит ей, что будет легче добраться до Калифорнии, но судя по тому, что говорит Каванот, это не так. Роберт и Лерой рады, что им не пришлось разлучаться с Мэттью и Генри. Бет все грустит, что больше не увидит малышку Гортензию. Я чуть было не сказала, что у меня весной будет ребенок, но решила, что лучше пока не стоит. Чувствую я себя прескверно и могу потерять малыша. И прежде мне надо сказать об этом Джеймсу, чем кому бы то ни было.
Каванот едет с нами в Калифорнию. Я этому рада. Говорит, что никогда прежде не был в тех местах, но много слышал о них. Он предупредил, что предстоящие восемьсот миль будут намного тяжелее, чем все, что мы проехали до сих пор.
Джеймс говорит, зато меньше людей туда доедет.
Мы пересекли реку Рафт и дошли до самого Города Скал. Целый день провели здесь, отдыхая и набираясь сил. Бет и я играли, воображая, что видим разные предметы в уступах скал. Некоторые из этих скал очень высокие — в сотни футов. Мы разглядели в них очертания черепах и кроликов. Генри показал выступ, очень напоминающий орла.
Джошуа сказал, что не играет в детские игры, и ускакал. Сейчас я вижу, как он вскарабкался на одну из скал и колесной мазью выводит на ней свое имя для всеобщего обозрения.
С того момента как мы покинули этот перевалочный пункт, дорога стала невообразимо трудной Каванот говорит, что река Гумбольдт все еще в одном дне пути отсюда.
Как бы мне хотелось, чтобы мы ехали в Орегон.
Мы отдыхаем по три часа после полудня, когда особенно жарко, а затем снова трогаемся в путь и едем вплоть до самого заката. Пыль нещадная. Мы смахиваем ее, но ветер старательно наметает ее вновь. Нелли тошнит от солончаковой пыли. А я так загорела, что похожа на индианку.
Дети продолжают спрашивать, сколько еще осталось до Калифорнии. Джеймс вышел из себя и сказал, что доедем тогда, когда доедем, и если они спросят еще раз, то он возьмется за ремень. У него совсем сдали нервы из-за этой жары и тяжкого труда. Дороги ужасные.
Думаю, и он жалеет, что не поехал в Орегон.
Сегодня мы подъехали к горным тропам и добрались по ним до Долины тысячи источников. Лагерь разбили у хорошей воды. Джошуа повел лошадей пастись в густой траве. Генри пошел с ним, чтобы накосить побольше травы для скота. Я слишком устала, чтобы писать.
Мы устроили привал у реки Гумбольдт. Задержимся здесь на один лишний день. Животным требуется отдых. Да и нам бы не помешало прийти в себя. Радует обилие травы и хорошей воды. Живописный уголок, да к тому же есть тень, в которой можно спрятаться от солнца.
Каванот не горит желанием сказать нам, что нас ожидает впереди. Его молчание тревожит меня, выбивает из колеи. Если бы дорога впереди была легкой, он бы так и сказал. Лето накрыло нас своей тяжелой жаркой рукой.
