О кузине он тоже не забывал. Для нее был выбран наряд из перламутрового фуляра, переливчатый, как закатное море. Платье Агнесс не понравилось ни ценой, ни фасоном. От шелковых роз, разбросанных по подолу, рябило в глазах, а пышные рукава в стиле «пагода» смотрелись так, будто их набили конфетами. Но Чарльз был неумолим. Только в этом платье он отпустит кузину в Виндзор, и точка. Дополнением к платью был соломенный капор с подкрашенным розовым пером, пелеринка на беличьем меху и перчатки модного изумрудного оттенка. Узнав цену всего ансамбля, Агнесс приуныла. Таких денег у нее не водилось. Но кузен не падал духом. С его слов выходило, что презренными шиллингами и пенни расплачиваются лишь с зеленщиком за пучок шпината. Если уж на то пошло, приличные люди не набивают карманы монетами. Они берут в кредит.
Вернув шляпку на положенное место, Агнесс смахнула расшитую бисером закладку, но прочесть ничего не успела. Карета свернула на прямую и бесконечно длинную дорогу. По сторонам тянулись двойные ряды вязов. Их голые ветви, словно гребни, чесали волокнистый туман.
А впереди показался замок. Сначала крохотный, как футляр для визиток, он все рос и рос, а когда карета наконец проехала под аркой, Агнесс втянула голову в плечи – серые стены давили на нее своим величием. Карета вкатилась на просторный двор и, скрипя по мокрому гравию, подъехала к памятнику королю Карлу. За конной статуей возвышалась Круглая башня, над которой виднелся штандарт – знак того, что монарх пребывает в своей резиденции. Флагу долженствовало реять, но от дождя он намок и свисал так же уныло, как страусиное перо на капоре Агнесс.
Кучер натянул удила, и лошади всхрапнули, как показалось девушке, неприлично громко. Уместен ли здесь шум? Девушка огляделась по сторонам, рассчитывая увидеть целый гарнизон солдат, но вход охраняли всего-то двое гвардейцев. Один из них чиркал спичкой по стене, пытаясь разжечь трубку. Бросив это занятие, он счел нужным прикрикнуть на кэбби, посмевшего въехать в замок не через ворота для посетителей, а с парадного входа. Но, услышав приветствие Агнесс, сменил тон. Это девушку приободрило. Очевидно, что ее ждали. Гвардеец скрылся в недрах замка, а вернулся уже с джентльменом, тоже одетым в виндзорскую форму – темно-синий, почти что черный мундир с красным воротником и обшлагами. Королева примет ее после обеда, услышала Агнесс. До тех же пор гостья может не спеша осмотреть замок. С любезным поклоном джентльмен предложил себя на роль провожатого.
Ее гид оказался одним из придворных шталмейстеров. Водить экскурсии по замку он мог с завязанными глазами. Он наперечет знал все полотна Ван Дейка в Бальной зале, и о каждой изображенной особе рассказывал с полдюжины анекдотов. Агнесс слушала его, приоткрыв рот. Она тщилась запомнить хоть что-то из его лекции, но понимала, что следующая же зала опустошит ее память. Слишком много было картин, и слишком давно жили все эти короли и их фаворитки. Запомнился ей только портрет герцогини Ричмонд в образе святой покровительницы Агнессы. Под таким холодным, самодовольным взглядом сник бы кто угодно, в том числе и леди Мелфорд. Научиться бы так смотреть! Пока же Агнесс напоминала себе ягненка, готового облизать герцогине палец.
За Бальной залой последовала Королевская гостиная с замечательным расписным потолком, затем покои Вильгельма, убранные в синих тонах. Король-моряк развесил по стенам трезубцы, сабли и якоря, но Агнесс не смогла в должной мере отдать долг его таланту декоратора. Из головы не шли россказни Чарльза про Билли-морячка. Голова, как ананас, это ж надо такому случиться. Как на ней корона-то держалась?
Скоро Агнесс потеряла счет комнатам и лишь кивала, когда ее гид задерживался у очередного полотна. Только в зале Святого Георгия к ней вернулась способность восхищаться. Из-за ребристого потолка в готическом стиле зал напоминал остов того самого дракона, которого умертвил отважный рыцарь. На деревянных панелях потолка пестрели щиты, придавая залу какое-то ярмарочное легкомыслие. Агнесс зевнула в кулак, вдыхая терпкий запах замши. Сейчас ее гид расскажет о рыцарях ордена Подвязки и пересчитает каждый листик на их родословных древах. Но лекции не последовало. Щелкнула крышка часов, и королевский шталмейстер виновато развел руками. Пора на аудиенцию.
Ее величество не терпит опозданий, объяснил он по дороге. Однажды герцогиня Сазерленд, ее хранительница гардероба, припозднилась к обеду и схлопотала такой выговор, что весь день места себе не находила. Новые сведения встревожили Агнесс. Вслед за своим гидом она припустила по коридору, соединявшему государственные палаты в северном крыле с королевскими покоями в южном.
Коридор тянулся целую вечность. От воспаленно-багровых обоев в глазах начиналась резь, а пьедесталы с мраморными бюстами, казалось, специально были расставлены для того, чтобы цепляться за юбку. Двери слева, как сообщил шталмейстер, вели в парадные гостиные – Бордовую, Зеленую и Белую. Из их окон открывается чудесный вид на сады, посему государыня так любит здесь завтракать. В какой из гостиных примет ее королева, гадала Агнесс, но провожатый не сбавлял шаг. И лишь когда коридор изогнулся, плавно перетекая в южное крыло, джентльмен подозвал лакея, сам же снова поклонился девушке.
– Не волнуйтесь, мисс Тревельян, и держитесь естественно. Хотя случай, что и говорить, необычный. Первый такой случай на моей памяти.
– Что такое, сэр? – заранее испугалась девушка.
– Не припомню, чтобы ее величество соизволили принимать визитеров в своей личной гостиной.
На негнущихся ногах Агнесс проследовала за лакеем и не расслышала, как он объявил ее имя. Но не топтаться же в коридоре? Она вошла.
2
Если бы Агнесс не знала, что это покои королевы, то приняла бы их за еще одну парадную палату. Массивные, в полстены зеркала удваивали размеры гостиной, алые же обои с золотыми арабесками придавали ей величие тронного зала. Агнесс выдохнула. Хорошо, что не придется сидеть с королевой нос к носу!
Виктория расположилась на диване с резной позолоченной спинкой. Перед ней стоял дубовый столик со стопками бумаг и пюпитр, на котором лежало незаконченное письмо. Одета государыня была по-домашнему, в белое муслиновое платье с высоким горлом и узкими рукавами. На корсаже переплетались вышитые серебряной нитью узоры. Волосы королева убрала под чепец из невесомого хоттинтонского кружева.
Привстав, королева обернулась к гостье и посмотрела на нее пристально, как голубь на неизвестного вида насекомое, возможно даже съедобное.
– Как вы поживаете, мисс Тревельян?
Агнесс заверила ее, что поездки в Виндзор как раз и не хватало для того, чтобы жизнь стала блаженством. Королеву ее слова удовлетворили. Она вытянула руку, нетерпеливо шевеля пальчиками, и гостья запечатлела поцелуй на младенчески нежной коже. От руки пахло шоколадом и свежей сдобой.
Выпрямившись, Агнесс не могла не отметить, что они с королевой почти одного роста. Это обстоятельство не укрылось и от августейших глаз. Видимо, птичий рост служил ей источником неиссякаемых огорчений, и королева с чрезмерной поспешностью опустилась на диван. Гостье было предложено кресло напротив. На пути к нему Агнесс пришлось обогнуть стеклянный шкафчик, заставленный фарфором, а затем двух скайтерьеров. Собаки разлеглись у камина, точно два бурых коврика, и впитывали тепло. Они покосились на Агнесс глазами-бусинками, но ее щиколотки оставили их равнодушными.
