— Он даже не успел обзавестись женой. По словам вашей бабушки, девушка из славящегося своей плодовитостью семейства дала ему от ворот поворот и он умер накануне предполагаемого венчания с другой, весьма подходящей особой.
— Я с содроганием думаю о том, какую женщину моя бабушка может счесть подходящей, — пробормотал Роб. — Полагаю, это сущая гарпия с огромным состоянием и безупречной родословной.
— Отношение вашей бабушки… поразило меня, — тщательно подбирая слова, заметила Сара. — Как мне представляется, вы не ладили друг с другом?
Роб пожал плечами.
— Она обожала Эдмунда, чья мать была еще одной «весьма подходящей особой». — Он с дьявольской точностью скопировал интонации своей бабки. — Я же оставался для нее напоминанием о моей неугодной матери. Подозреваю, что, женившись на ней, мой отец совершил единственный неподобающий поступок в своей жизни.
— Что бы вдовая графиня ни думала о происхождении вашей матушки, ей придется смириться. — Сара широким жестом обвела комнату. — Потому что все это теперь принадлежит вам.
Роб слез с кровати и подошел к окну, напряженный, как струна, в своей дорогой, но коротковатой ночной сорочке. Даже со своего места Сара видела у него на ногах синяки и порезы — «подарки» вчерашней ночи.
— Будь оно все проклято, — негромко проговорил он, отворяя створчатое окно. В комнату ворвался прохладный морской ветерок. Роб с такой силой вцепился в подоконник, что костяшки пальцев у него побелели. — Проклято, проклято!
Нахмурившись, Сара присоединилась к нему у окна — встала рядом, не прикасаясь.
— Неужели перспектива настолько плоха?
— Она еще хуже. — На шее у него пульсировала жилка. — Я не только унаследовал результат продолжавшегося целую вечность распутства и накопления долгов, но еще и стал одним из тех, кто мне ненавистен. Проклятым пэром.
Сара вновь недоуменно нахмурилась.
— Но ведь у вас есть друзья-пэры, не так ли? Мне казалось, вы с симпатией и одобрением относитесь к Эштону и Киркланду, да и прочим своим одноклассникам, многие из которых имеют титул.
— Потому что всех их сослали в Уэстерфилдскую академию, сбыв с рук как чудаков и неудачников, подобных мне. Это люди, которых жизнь крепко потрепала в юном возрасте, отчего они, впрочем, стали только лучше. — По губам его скользнула горькая улыбка. — Они ничуть не походят на моего отца или брата — ленивых и бесполезных прожигателей жизни, являющихся типичными продуктами порочной системы, которая заслуживает гибели.
Сара уставилась на него, размышляя о том, что, учитывая особенности воспитания Роба, поражаться столь радикальным его взглядам, в общем-то, нечего.
— Ленивые и бесполезные прожигатели жизни встречаются во всех слоях общества. Просто у пэров больше возможностей. Но не все они одинаковы. Оба мои дядюшки — лорды и прекрасные джентльмены при этом. Но что вы ненавидите сильнее — сам факт пэрства или же то, что стали теперь графом Келлингтоном?
Роб на мгновение задумался.
— Думаю, что институт пэрства уже изжил себя, однако вы правы. Мне ненавистна мысль о том, что я стал графом Келлингтоном. У меня была жизнь, которая мне нравилась. А та жизнь, которую я только что унаследовал, мне не нужна.
— Увы, в действительности у вас нет выбора, — негромко проговорила Сара. — Пэрство живет в вашей крови. Вы можете развернуться и уйти от своего наследства и той ответственности, которую оно на вас налагает, но я с трудом представляю себе, как вы это сделаете. Подумайте о таких людях, как Джонас и другие слуги и арендаторы, которые являются частью Келлингтона. Всем им нужен сильный, справедливый и ответственный хозяин, которого у них не было уже слишком долго.
— Не сомневаюсь, что долгие годы с ними обращались просто отвратительно, — с горечью согласился Роб.
— Тем больше у вас причин исполнять свой долг лучше. Разве не станет это для вас самой сладкой местью? — Сара взяла его за руку. — Не исключено, что и финансовая ситуация вовсе не так плоха, как вы полагаете.
Роб с благодарностью пожал ей руку.
— Скорее всего, она еще хуже. Но вы правы, я просто не могу развернуться и уйти. Я должен выяснить совершенно точно, как обстоят дела. Кроме того, нам нужно послать весточку вашей семье о том, что отныне вы пребываете в безопасности. Они наверняка сходят с ума от беспокойства. Мне полагалось бы самому отвезти вас в Ральстон-Эбби, но нам обоим нужно хоть немного отдохнуть, а теперь еще и мое присутствие здесь может оказаться более желательным.
Сара согласно кивнула. Казалось, с момента ее похищения минула целая вечность, хотя на самом деле не прошло еще и двух недель. Ее семья несомненно сходит с ума от беспокойства. Приключение закончилось. В целом, все было даже приятно. Она украдкой взглянула на Роба. Она будет скучать по нему.
Роб поймал ее взгляд, и они долго смотрели друг на друга, вспоминая все опасности, что им довелось пережить. Он отпустил ее руку и отступил на шаг.
— Пришло время вспомнить о репутации. Начнем с того, что вам не следует находиться в моей комнате в одной сорочке. Если об этом станет известно, не исключено, что вам придется выйти за меня замуж.
Сара жалобно поморщилась.
— Я забыла упомянуть о том, что прошлой ночью заявила вашей бабушке и Гектору, что мы обручены. Мне нужно было заручиться правом отдавать им распоряжения, и я решила, что так будет проще всего. Но не волнуйтесь. Вам ничего не грозит. Я вас покину. И преследования по закону за нарушение данного слова тоже не будет. Моя несомненная девственность станет доказательством того, что вы не надругались надо мной.
Растерянность на его лице сменилась веселым изумлением.
— Это я могу обвинить вас в нарушении слова, данного при свидетелях. Мы обручены… Однако если вы вернетесь к себе в комнату, то мы оба окажемся в безопасности.
Это был конец их близости, поняла она. Роб только что унаследовал высокое общественное положение. Отныне вся его жизнь станет предметом пристального внимания. Ему это вряд ли придется по нраву. И поскольку он спас ее, она должна постараться не осложнять ему существование. То есть как можно скорее уйти — отсюда и из его жизни вообще.
Чувствуя в горле ком, Сара привстала на цыпочки и обняла его за шею.
— Спасибо вам за все, Роб.
А потом поцеловала его.
Она рассчитывала, что это будет дружеский прощальный поцелуй, но в тот миг, когда губы их соприкоснулись, он стал чем-то совсем иным. Роб сдавленно охнул и привлек ее в свои объятия, крепко прижимая к себе. Оба были в ночных сорочках, так что их разделяли лишь два слоя тонкой ткани. Она чувствовала исходящий от него жар и крепнущее желание его тела, прикосновение рук, которые вновь спасали ее. Сильных рук, сейчас безжалостно сминающих ее тело. Ей хотелось навсегда раствориться в нем.
И вдруг ей стало холодно и одиноко: Роб отступил на несколько шагов и помотал головой.
