— Надеюсь, вы не будете слишком потрясены, если это случится, — со смешком ответила она. — Потому что, скорее всего, именно так и произойдет. Быть может, приедет даже Мэрайя.
— Конечно, моя сестрица только что родила ребенка, но она очень решительная особа.
— Прибытие вашего семейства в Келлингтон покажется мне небольшими хлопотами по сравнению со всем остальным. — Он распахнул перед нею дверь, и она вплыла вовнутрь, величественная, как принцесса, в своем взятом напрокат костюме для верховой езды.
Роб перешагнул порог вслед за нею. Закрыв за собою дверь, он обнаружил, что они оказались в самой гуще непонятных пока событий. У подножия лестницы стояла леди Келлингтон, на лице ее были написаны ужас и негодование, а дворецкий жалко размахивал руками, словно пытаясь разогнать неприятности.
Посреди холла стоял пожилой мужчина в грубой крестьянской одежде — лицо его показалось Робу смутно знакомым. Он крепко держал за руку смуглую девочку в потрепанном коротеньком платьице и гневно рычал говором простолюдина:
— Я останусь здесь до тех пор, пока его проклятая светлость не вернется! И пусть он забирает ее ко всем чертям, потому что она — его! Будь я проклят, если и дальше буду держать его отродье под своей крышей.
Девочка вырвала руку и сердито развернулась. На вид ей было лет одиннадцать или двенадцать, копна спутанных черных волос ниспадала ей до самого пояса. А на чумазом личике яростно сверкали яркие синие глаза — в точности как у Роба.
— Бриони! — выдохнул он.
Оказывается, у него есть дочь.
Глава двадцать первая
Девочка являла собой настолько точную, хотя и уменьшенную копию Бриони, что у Роба перехватило дыхание. Она была похожа на рассерженного котенка, красивого и невыразимо храброго даже в наводящем ужас новом месте, когда единственный родственник, которого она знала, грубо отталкивал ее от себя.
— Он лжет, — резко бросила леди Келлингтон. — Не будь дураком, мальчик, иначе ты повесишь себе на шею всех незаконнорожденных детей в Сомерсете!
— Она моя дочь. — Прищуренными глазами Роб рассматривал старика. — Я вас поначалу даже не узнал. Вы Оуэнс, пастух. Отец Бриони. Где она сама?
— Умерла, — выплюнул седой старик, — два года назад, оставив мне свое отродье. Она всегда утверждала, что ты — ее отец, но все считали тебя мертвым, поэтому мне некуда было девать маленькую дрянь. Но теперь, раз ты здесь и вдобавок жив и здоров, можешь забирать ее себе. Я умываю руки. — Он прошаркал к двери и вышел, с грохотом захлопнув ее за собой.
«Взъерошенный котенок» уставился на Роба.
— Вы — мой проклятый папаша?
Леди Келлингтон содрогнулась, заслышав такое богохульство, но Роб опустился на одно колено перед девочкой, напряженно глядя на нее, и заговорил мягким и нежным голосом, словно успокаивая нервную лошадь.
— Да, — сказал он. — Я ничего не знал о твоем существовании. Я любил твою маму, и мы собирались пожениться, но вмешалась моя семья.
— Если вы так сильно любили ее, то почему не убежали в Гретна-Грин
[28]
, когда ваша проклятая семья стала возражать? — с подозрением осведомилась девочка.
Если кто-нибудь и заслуживал знать правду, так это его дочь.
— Мой отец дал твоей маме денег, чтобы она оставила меня. Я уже собирался отправиться на ее поиски, когда мой брат продал меня флотским вербовщикам, — без обиняков пояснил Роб. — Меня силой привезли на корабль, отправляющийся в Индию, и я не видел Англию долгих шесть лет.
Леди Келлингтон ахнула.
— Твой брат никогда не совершил бы ничего столь ужасного!
— Так все и было на самом деле, бабушка. Я — живой тому свидетель. — Роб выпрямился. Его дочь держалась настороженно и готова была броситься наутек при малейшей опасности, поэтому он не стал подходить к ней вплотную. — Нас не представили друг другу. Как тебя зовут?
— Бри. — Девочка обшаривала глазами помещение, словно в поисках выхода.
— Красивое имя. Тебя назвали Бриони в честь твоей мамы?
Бри нахмурилась и кивнула.
— Бриони — бесполезный сорняк, цепляющийся за всех и требующий к себе постоянного внимания. Так мой дед говорил о маме.
Роб сумел подавить внезапный приступ ярости. Оуэнс отвратительно обращался с Бриони, и, похоже, Бри досталось от него ничуть не меньше.
— Если уж ты намерен признать это отродье своим, — в отчаянии проговорила леди Келлингтон, — то по крайней мере убери ее с глаз долой, да побыстрее. Отправь ее в монастырь или отдай кому-нибудь на обучение.
Это было именно то, чего он ожидал от своей бабушки.
— Нет. Теперь, когда ее мать умерла, Бри останется со мной.
Пожилая леди презрительно фыркнула.
— Ты должен жениться на богатой наследнице, но ни одна порядочная женщина не согласится выйти за мужчину, по дому которого бегают ублюдки.
Сара заговорила спокойно, но глаза ее сверкали:
— Ерунда. Напротив, какая порядочная женщина согласится связать свою судьбу с мужчиной, который не желает нести ответственность за собственного ребенка?
Бри устремила требовательный взгляд на Роба.
— Вы хотите, чтобы я осталась здесь?
— Конечно. — Он не отвел взгляда. — Знай я о твоем существовании, то вернулся бы в Сомерсет намного раньше.
Сара тепло улыбнулась девочке, которая явно расслабилась. Бояться Сары было решительно невозможно.
— Ты наверняка устала и проголодалась. С разрешения твоего отца я найду тебе комнату, распоряжусь о ванне и ужине.
— Разумеется. Устройте ее как можно удобнее, — сказал Роб, испытывая облегчение оттого, что Сара решила взять на себя заботу о девочке.
Его дочь. Он понятия не имел о том, что Бриони беременна, когда они расстались. Скорее всего, она и сама не подозревала об этом. Но теперь, когда он знал, что у них есть ребенок, его захлестнули бурные и доселе неизвестные ему эмоции. Бри была его дочерью, и он будет защищать и оберегать ее.
— Когда устроите Бри на ночь, разыщите меня. Я еще поработаю с бумагами в кабинете.
— Какое счастье, что я попросила вас подготовить комнаты для гостей, Гектор. Одну из них займет дочь лорда Келлингтона, — сказала Сара. — Распорядитесь нагреть воды для купания и пришлите к нам Фрэнси.
