— В шлюпку, — приказал Флэннери.
Сходя вниз, она неохотно оперлась на его руку, и он поддержал ее. Сара пыталась уберечь ноги от грязной воды, плескавшейся на дне посудины, но безуспешно. Усаживаясь на банку
[4]
, она спросила, стараясь голосом не выдать своего волнения:
— Куда вы меня везете?
Флэннери устроился рядом с нею, а О’Дуайер взялся за весла. Когда лодчонка направилась к рыбацкому судну, О’Дуайер, неприятно скалясь, ответил:
— В Ирландию, где вас никто никогда не найдет.
В Ирландию? Сара оцепенело уставилась на него. Ирландцы были гордым народом, которому не нравилось английское владычество, так что это было неподходящее место для беззащитной англичанки. Она прижала руку к животу, чувствуя, как страх холодной змеей вползает в ее и без того неспокойный желудок.
Пока О’Дуайер злорадно ухмылялся, глядя на нее, Сара решила, что нет смысла успокаивать взбунтовавшуюся плоть. Испытывая смутное удовлетворение, она наклонилась вперед, и ее вырвало прямо на неприятного ей типа.
Его яростный протестующий вопль стал для нее истинным наслаждением, единственным за весь сегодняшний день.
* * *
Не прошло и получаса, как Роб убедился, что интуиция вновь не подвела его. Перед маленькой таверной на западной дороге сидело с полдюжины стариков, которые попыхивали глиняными трубочками и миролюбиво глядели на спешащий мимо мир. Они обратили внимание на желтовато-коричневую карету, потому что она двигалась со скоростью, необычной для экипажа, который не был ни почтовым дилижансом, ни дорожной каретой какого-нибудь аристократа с гербом на дверцах.
Роб подозвал к себе владельца таверны и отправил записку в Ральстон-Эбби, после чего вновь пустился в путь, заставляя себя не думать об усталости и радуясь тому, что конь у него сильный и свежий.
Не вылезая из седла весь день, он сократил расстояние, отделявшее его от похитителей. Роб проследил их путь вплоть до прибрежной деревушки Бирнем, где и обнаружил забрызганную грязью карету, брошенную перед извозчичьим двором, выходящим к маленькой гавани. Конюх и парнишка, в котором без труда можно было узнать его сына, чистили двух упряжных лошадей, а еще одна пара животных, уже обихоженных, мирно жевала сено в стойлах.
Внутренне подобравшись и готовясь услышать плохие новости, Роб спешился.
— Добрый день. Те люди, что прибыли в этой карете, уже отплыли?
— Да, около двух часов тому назад. Как раз с последним отливом.
— Они наняли эту карету у вас?
— Нет, мы предоставляем лошадей и экипажи внаем только для местного пользования, а не для поездок на дальние расстояния. — Конюх потрепал по холке животное, которое чистил. — Эту карету наняли в Бристоле, а упряжка работает на дороге из Бристоля в Лондон. Лошади немного отдохнут, и утром мы отправим карету с ними обратно в Бристоль. Сегодня им изрядно досталось.
Роб смотрел на море, и лицо его все больше мрачнело. К этому времени похитители были уже далеко и могли направиться в любую сторону.
— Сколько человек было в карете?
Конюх ненадолго задумался.
— Четверо. Кучер, охранник и двое мужчин внутри.
В разговор встрял парнишка:
— И женщина! Очень симпатичная блондинка.
Обрадовавшись хотя бы тому, что его предположения подтвердились, Роб спросил:
— Она не выглядела раненой или пострадавшей?
Конюх нахмурился.
— Вы чертовски любопытны.
— Я сыщик уголовного полицейского суда. — Роб призвал на помощь полномочия представителя охраны порядка. — Молодую леди похитили, и я должен найти и спасти ее.
— Сыщик? — ахнул парнишка, и глаза его восторженно расширились. — Так эту девушку похитили? Один из мужчин вел ее под руку, а она шла такая поникшая, растерянная.
Павшая духом блондинка? Должно быть, мисс Сара лишена той энергии и жизненной силы, что прямо-таки бьет ключом в ее сестре. Что ж, тем быстрее нужно ее спасать.
— Вы знаете, куда направилось судно?
Конюх с сожалением покачал головой, но мальчишка заявил:
— В Ирландию. В Корк
[5]
.
— Ты уверен? — Роб напрягся, лихорадочно просчитывая варианты. Вдохновленные примерами американской и французской революций, многие ирландцы горели желанием сбросить английское иго и превратить свою страну в республику — и Корк стал средоточием подобных устремлений. Неужели похищение было совершено по политическим мотивам? Учитывая титул Эштона, это было вполне возможно.
Парнишка яростно закивал головой.
— Я слышал, как охранник и кучер спорили о том, сколько времени им понадобится, чтобы при таком ветре достичь Корка.
— Отлично! Можешь описать их судно?
— Двухмачтовый шлюп, — ответил вместо сына конюх. — На корме написано «Святая Бригитта», а на носу — фигура святой.
Роб окинул взглядом гавань, осматривая вытащенные на берег рыбацкие лодки.
— Мне нужна самая быстрая из здешних посудин. Кто ее владелец?
Конюх растерянно заморгал.
— Я смотрю, вы не любите терять время.
— У меня нет свободного времени, которое можно терять, — резко бросил в ответ Роб.
Глава пятая
Три дня, проведенные в качестве жертвы похищения, лишили Сару способности относиться к собственному положению романтически. Ее похитители не отличались разговорчивостью, но плавание на корабле, длившееся целый день, закончилось в порту, явно в Ирландии, хотя Сара и не знала в точности, где именно. Впрочем, он выглядел слишком маленьким, чтобы оказаться Дублином.
Ее в мгновение ока затолкали в очередной экипаж, который выглядел куда потрепаннее английской кареты. Такой спешки, как в Англии, больше не наблюдалось, но они старались двигаться с максимально возможной скоростью по здешним разбитым дорогам.
Когда стало слишком темно для того, чтобы ехать дальше, они остановились в каком-то большом доме. Сару заперли в каморке под лестницей, кинув ей грубое одеяло. На следующее утро они вновь устремились на запад, в глубь страны. Сара отказалась расставаться с одеялом и теперь куталась в него, как в накидку.
Следующую ночь они провели в таком же доме, и ее опять заперли, на сей раз — в отвратительном погребе, где хранились овощи и корнеплоды. Здесь было темно, сыро и холодно, по полу ползали какие-то твари, а в воздухе стоял омерзительный запах гнилой картошки.
Сара принялась осторожно осматривать помещение, надеясь отыскать способ сбежать отсюда. Неудивительно, что она ничего не обнаружила. Уж в чем в чем, а в осторожности похитителям отказать было нельзя. Она плотнее закуталась в одеяло и просидела всю ночь не сомкнув глаз, чудом не поддавшись истерике. Только осознание того, что плач и мольбы ничем ей не помогут, а, напротив, лишь навредят, помогало ей держать себя в руках.
