«Ты влезла не в свое дело, Кэсси, девочка моя, – думала я, прижимаясь спиной к двери. – В следующий раз займись чем-нибудь попроще – скажем, подбери на улице котенка».
И вместе с тем я знала – другого раза не будет.
Из-за двери доносилась гулкая музыка, заунывное пение смешивалось с резкими электронными звуками, но мне эти звуки казались волшебными. Мне хотелось одного – затеряться в толпе, выбраться из клуба и во весь дух бежать по улице куда-нибудь подальше. Я вообще была чемпионом по игре в прятки, а в этом районе, где всегда полно туристов, затеряться среди них – плевое дело. У меня есть счет в банке, оформленный на чужое имя, запас одежды, оставленный в камере хранения на автобусной станции, я знаю все закоулки в радиусе ближайших пятнадцати кварталов. Я сумею спрятаться – если избавлюсь от Томаса.
Опираясь спиной о дверь, я медленно встала, проклиная в душе свои каблуки-шпильки. Юбка у меня задралась, но я не стала ее поправлять; нескромные взгляды Томаса меня в тот момент не волновали. Выпачканной в липкой крови рукой я нащупала дверную ручку, нажала, пошатываясь, выскочила в коридор и захлопнула за собой дверь. Я дышала с трудом, по телу пробегала крупная дрожь, меня тошнило, но я держалась. Сейчас я не могла позволить себе проявить слабость.
В зале началось световое шоу; слепящие вспышки прожекторов выхватывали из темноты фигуры танцующих. От ритмичной музыки и шума толпы я едва не оглохла, но мне не требовалось слышать Томаса, чтобы чувствовать его присутствие у себя за спиной. Из-за ярких вспышек красные пятна на моей одежде превращались то в черные, то в серебристые. Благодаря полумраку мне удалось незаметно смешаться с толпой, никто не обращал на меня внимания, хотя мой вид вряд ли можно было назвать нормальным. Лавируя между танцующими, я пробиралась к двери, как мне казалось, довольно быстро, и все же мозг упорно твердил: «Быстрее! Быстрее!» И я торопилась, торопилась изо всех сил, поскольку не могла ждать, когда он меня догонит; я бежала и все же знала, что уже не успею.
Я почти добралась до выхода, когда Томас догнал меня. Он схватил меня за плечи, резко развернул и прижал к себе, положив мне руку на талию. Со стороны мы были похожи на танцующую пару, с той лишь разницей, что я не могла вырваться. Сильно сжав мою руку, в которой находился пистолет, он прижал ее к моему бедру, подальше от себя. Зачем? Я бы все равно не стала стрелять. Ладонь у меня так вспотела, что я не смогла бы удержать тяжелый пистолет, к тому же в зале было полно народу. Да и вообще, если моя догадка верна, то пулей Томаса не убьешь, а только разозлишь.
Его пальцы, скользнув мне под футболку, принялись осторожно ощупывать края магического знака защиты.
– Я слышал о таких вещах, но никогда в них не верил.
В его голосе прозвучало что-то похожее на благоговение. Не знаю, каким образом, но я хорошо слышала его даже сквозь грохот музыки, правда, меня мало интересовало, что он станет мне говорить. Я извивалась в его руках, пытаясь ослабить их железную хватку, и проклинала свою бесполезную защиту. Наверное, знак выдохся после яростной схватки, а может быть, не был рассчитан на существо такого уровня, поскольку никак не реагировал на его прикосновение.
– Кэсси, посмотри на меня.
Я отчаянно сопротивлялась, поскольку с детства знала, что посмотреть вампиру в глаза – значит дать ему возможность установить над тобой контроль. После всего, что произошло в кладовке, я уже не сомневалась, кем являлся Томас, и очень не хотела, чтобы он завладел моим разумом. Учитывая, что ему удалось пробраться сквозь мой противовампирный радар и что месяцами он жил рядом со мной в обличье человека, а я ни о чем не догадывалась, это был вампир третьего уровня, а может быть, и более высокого. Иногда я видела, как он разгуливает по улицам среди бела дня, на что не решался даже Тони, поскольку знал, что от солнца можно получить кое-что похуже загара. Выходит, уровень для него не имеет значения, то есть он хозяин и может заставить меня плясать под свою дудку одним взглядом.
Когда-то у меня была защита и против таких вещей, но теперь, когда на меня начал охоту мой бывший покровитель, я становилась легкой добычей; случись что со мной, никто не станет за меня заступаться. Более того, Томас получил бы награду, если бы доставил меня Тони, и тот заплатил бы ему сполна, да еще с улыбкой на устах, даром что скупердяй. Не потому ли Томас прикончил остальных вампиров, чтобы получить деньги самому? Интересно, сколько Тони ему обещал? И почему Томас так долго ждал?
Я пыталась вырваться из его рук, и никто не обращал на нас внимания; наверное, все решили, что я просто не умею танцевать. Томас сильнее сжал руки. Учитывая, как редко я к нему прикасалась, сейчас я испытывала какое-то странное чувство. Я почему-то забыла, что это Томас. Мой мозг, давно зачисливший его в разряд друзей, отказывался видеть в нем опаснейшего из вампиров. Его руки крепко сжимали мое тело, скользя вверх и вниз по моей почти голой спине, заставляя меня двигаться более медленно и чувственно, чем того требовал танец.
Вопреки расхожим легендам, кожа Томаса была теплой и гладкой, как атлас, однако с тем же успехом его можно было назвать и отлитым из стали – до того крепкой была его хватка. У меня бешено заколотилось сердце, я даже подумала, что сейчас упаду в обморок, когда он наклонился, и я почувствовала, как его губы коснулись моей шеи. Я думала, мое сердце остановится, когда он нежно прижался к ней губами, словно хотел ощутить биение артерии. Мне показалось, что от этого прикосновения остановилась и моя кровь, ожидая, когда он освободит ее и позволит течь дальше. Я замерла, обливаясь потом, и вовсе не потому, что вокруг было полно пышущих жаром тел. Неужели он убьет меня прямо сейчас, на глазах сотен свидетелей? По спине пополз холодок, когда я подумала, что ему это ничего не будет стоить. Он просто вытащит меня из зала, и никто не обратит на это внимания; все подумают, что Томас решил вынести на воздух свою потерявшую сознание партнершу. Настоящий джентльмен.
Я должна была это предвидеть. Поверишь кому-нибудь – и он предаст тебя, полюбишь кого-нибудь – и он умрет. Поскольку Томас был уже мертв, думаю, это точно про меня написано.
– Прошу тебя, не дергайся.
От его дыхания по моему телу прошла дрожь. Кровь забурлила, словно в нее попал наркотик, погрузив меня в состояние блаженной расслабленности, в котором нет ни боли, ни страха; правда, от этого начинают путаться мысли. Хорошо, что я не смотрела ему в глаза, и все же мне показалось, что я провалилась во что-то вязкое, отчего каждое движение давалось с невероятным трудом. Впрочем, это не имело значения: сколько бы я ни вырывалась, я получила бы лишь тупую боль в запястьях, что возбудило бы вампира еще больше. Хотя лицо Томаса оставалось бесстрастным, его тело отказывалось ему повиноваться; я чувствовала, как оно напряглось.
– Я не сделаю тебе ничего плохого, – прошептал он и прикоснулся губами к моим губам.
Если бы это имело хоть какое-то значение, я бы напомнила ему, что убить меня самому или отдать в руки Тони – это, в сущности, одно и то же. Но я ничего не успела сказать, потому что его губы вновь прижались к моим, после чего он, видимо, окончательно потеряв над собой контроль, наградил меня поцелуем, не имеющим ничего общего с прежними ласкающими прикосновениями.
