Затем девочки отправились в кухню, которая была полна аппетитных запахов, исходивших из печки, где уже с великолепным шипением подрумянивались цыплята. Аня чистила картофель, а Диана готовила горошек и бобы. После этого Диана закрылась в буфетной, где в тишине и одиночестве посвятила все свое внимание салату, пока Аня, щеки у которой уже начинали пылать как от возбуждения, так и от кухонного жара, делала хлебный соус для цыплят, резала лук для супа и, наконец, взбивала сливки для своих лимонных пирожных.
А что же все это время делал Дэви? Выполнял ли он свое вчерашнее обещание? О да, разумеется! Хотя он конечно же настоял на том, чтобы остаться в кухне, потому что сгорал от любопытства и желания не пропустить ничего интересного. Но так как он спокойно сидел в углу, деловито расплетая обрывок рыбачьей сети, принесенный им с последней прогулки к морю, никто не возражал против его присутствия.
В половине двенадцатого салат был готов, золотые кружочки лимонных пирожных покрыты взбитыми сливками, а все, что должно было шипеть и булькать, шипело и булькало.
— Пожалуй, нам лучше пойти и переодеться сейчас, — сказала Аня озабоченно, — потому что они могут быть здесь уже в двенадцать. А обедать сядем ровно в час. Суп надо подавать сразу, как только он будет готов.
В этот день ко всем ритуалам дамского туалета в Анином восточном мезонине отнеслись с особой серьезностью. Аня с тревогой вгляделась в зеркало и обрадовалась, увидев, что веснушки на носу почти незаметны, то ли благодаря действию лимонного сока, то ли из-за необычного румянца на щеках. Когда же наконец девочки были готовы, они выглядели такими же милыми, аккуратными и женственными, какими всегда выглядели все "героини миссис Морган".
— Надеюсь, что я смогу хоть что-нибудь сказать и не буду сидеть как немая, — заметила Диана встревоженно. — Все героини миссис Морган умеют поддерживать разговор. Но, боюсь, от стеснения я и рта не смогу раскрыть и покажусь ужасно глупой. И я наверняка скажу «нынче». Я редко так говорю, с тех пор как мисс Стейси объяснила мне, что лучше говорить «сегодня». Но в момент волнения это непременно у меня вырвется. О, Аня, если я скажу «нынче» в присутствии миссис Морган, я умру от стыда! Это будет почти так же ужасно, как и совсем не найти, что сказать.
— У меня тоже немало причин для волнения, — сказала Аня, — но не найти о чем заговорить — это едва ли мне грозит.
И, надо отдать ей должное, в этом отношении за нее можно было не бояться.
Аня закрыла свое муслиновое великолепие большим передником и снова спустилась в кухню, чтобы приготовить суп-пюре. Марилла также переоделась и нарядила близнецов; выглядела она более взволнованной, чем когда-либо прежде. В половине первого прибыли супруги Аллан и мисс Стейси. Но хотя все шло гладко, Аня начала беспокоиться. Было самое время появиться Присилле и миссис Морган. Аня то и дело подбегала к воротам и вглядывалась в даль с такой же тревогой, с какой в свое время посматривала в окошко своей башни ее тезка в истории о Синей Бороде.
— А вдруг они совсем не приедут? — сказала она жалобно.
— Не думай об этом. Это было бы слишком ужасно! — воскликнула Диана, у которой, впрочем, уже тоже зародились некоторые опасения.
— Аня, — сказала Марилла, выходя из гостиной, — мисс Стейси хочет взглянуть на фарфоровое блюдо, которое тебе одолжила для благотворительного базара мисс Барри.
Аня поспешила в гостиную, чтобы достать блюдо из буфета. В соответствии с обещанием, данным миссис Линд, она написала в Шарлоттаун и попросила мисс Барри одолжить ей блюдо. Мисс Барри и Аню связывала давняя дружба, и потому блюдо было немедленно выслано вместе с письмом, призывавшим беречь его как зеницу ока, так как заплачено за него целых двадцать долларов. Блюдо уже сослужило свою службу на благотворительном базаре и вернулось в буфет гостиной Зеленых Мезонинов, ибо Аня не доверяла никому и непременно хотела отвезти его в город сама.
Она с предосторожностями вынесла блюдо к парадной двери, где в тени сидели гости, наслаждаясь прохладой, которую приносил легкий ветерок, долетавший с ручья. Блюдо рассмотрели, им восхитились; но как раз в ту минуту, когда блюдо снова оказалось в руках у Ани, из буфетной раздался треск и грохот. Марилла, Диана и Аня бросились на звук, последняя остановилась лишь на мгновение, чтобы положить драгоценное блюдо на вторую ступеньку лестницы.
Когда они вбежали в буфетную, их глазам представилось поистине душераздирающее зрелище: маленький мальчик с виноватым видом слезал со стола, его новая ситцевая рубашка была буквально облеплена желтым кремом и взбитыми сливками, а на столе лежали смятые остатки того, что прежде было чудесными лимонными пирожными.
Оказалось, что, закончив расплетать обрывок рыбачьей сети, Дэви смотал полученный шнур в клубок и зашел в буфетную, чтобы положить его на полку над столом, где уже лежало около десятка подобных клубков, которые, насколько можно было понять, не имели иного предназначения, кроме как тешить самолюбие хозяина мыслью об обладании ими. Дэви вскарабкался на стол и потянулся к полке, наклонившись при этом под опасным углом — сие акробатическое упражнение было строжайше запрещено ему Мариллой, поскольку он уже упал однажды при подобной попытке. На этот раз последствия были роковыми: Дэви поскользнулся и растянулся прямо на лимонных пирожных. Его рубашку нельзя было показать гостям в этот день, а пирожные — никогда. Но, впрочем, "нет худа без добра", как могла бы заметив свинья, которая немало приобрела от неудачи Дэви.
— Дэви, — сказала Марилла, встряхнув его за случайно оставшееся чистым плечо, — разве я не запретила тебе влезать на стол? Скажи-ка!
— Я забыл, — заныл Дэви. — Вы мне так страшно много всего запрещаете, что я не могу все это упомнить.
— Тогда — марш наверх и оставайся там до вечера. Может быть, к тому времени ты сумеешь навести порядок в своей перегруженной памяти. Нет, Аня, не заступайся за него. Я наказываю его не за то, что он испортил твои пирожные, — это была случайность. Он должен быть наказан за непослушание. Иди, Дэви, я сказала.
— И я останусь без обеда?! — взвыл Дэви.
— Ты спустишься, когда мы пообедаем, и получишь свой обед в кухне.
— Тогда порядок, — сказал Дэви, почти окончательно утешившись. — Я знаю, Аня, ты оставишь мне хорошенькую куриную ножку, правда, Аня? Ты же знаешь, я не хотел упасть на пирожные… Слушай, Аня, раз уж они все равно испорчены, можно мне взять с собой наверх несколько кусочков?
— Нет, никаких лимонных пирожных для вас, мистер Дэви, — заявила Марилла, подталкивая его к двери.
— Что же мы подадим на десерт? — спросила Аня, с тоской взирая на гибель и разрушение.
— Достань горшочек с земляничным вареньем, — посоветовала Марилла. — А в этой миске осталось еще много взбитых сливок.
Часы в гостиной пробили один раз — но ни Присиллы, ни миссис Морган не было. Аню охватило отчаяние. Все было сделано точно в срок, и суп был именно такой, каким должен быть, но трудно было представить, что произойдет, если он перестоится.
