Я ответил, не глядя на него:
— Мне нужно отвезти мать домой.
— Нет, — сказал он. — Все устроено, я только что говорил с твоей матерью. Барышни Тернер отвезут ее домой, а в такое время ей лучше побыть с женщинами. И ведь, конечно, тебе захочется поехать в Пенмаррик, чтобы немного побыть с семьей. Там всех ждет холодный обед.
Я покачал головой.
— Нет, — сказал я. — Нет. — Больше я ничего не мог произнести. — Нет, я не могу поехать.
— Тебе надо поехать. Есть обязательства, от которых тебя никто не может избавить.
Я посмотрел на него. Лицо его было старым, тело хрупким, но глаза оставались молодыми. Эти глаза никогда не менялись. Я посмотрел в эти глаза и понял, что он все знает, знает даже, что мне хочется сбежать, и все же он просил меня поехать в Пенмаррик, словно мы с отцом никогда не враждовали.
— Они ждут, что ты приедешь, — сказал он. — Мне кажется, тебе следует поехать.
Водители подгоняли машины к воротам кладбища. Я произнес неровным голосом: «Очень хорошо. Если надо», — и мы вместе пошли по тропинке от церкви.
Шли мы молча. Когда мы ехали через пустошь к Сент-Джасту, машина с трудом взбиралась на холмы, мотор трудолюбиво рычал.
Приехали мы последними.
— Где все? — нервно спросил я. — Куда все делись?
— Наверное, в гостиной. Майкл Винсент собирался прочесть завещание. — Священник держал меня за руку. У него были удивительно сильные пальцы. — Тебе ведь нужно узнать, какое содержание он оставил матери.
— Да, — безразлично ответил я. — Да, конечно.
Мне это не приходило в голову. Когда я вслед за священником вошел в комнату, то, к своему разочарованию, обнаружил, что вся семья уже собралась и ждали только меня.
Никто не сказал мне ни слова. Около камина стоял пустой стул, но когда я предложил его священнику, то увидел, что он уже сидит рядом с Элис.
Я неловко сел.
— Итак, — сказал юрист и старейший друг моего отца Майкл Винсент, — думаю, мы можем начинать. — В руках он держал завещание и, говоря, развернул его и приготовился читать с самого начала.
Мне захотелось курить. Я начал рыться в карманах в поисках пачки сигарет, надеясь, что женщины не будут возражать, если я закурю.
— «Завещание. — Голос Винсента был четок и колок. Все замерли. — Настоящим завещаю…»
Я зажег спичку.
— «…следующее моим детям и внукам: моей дочери Мариане, маркизе Лохъялльской… Ее сыну Эсмонду, барону Руанскому…»
У Марианы и Эсмонда и так было достаточно денег; отец оставил им небольшое наследство в знак любви.
— «…детям моего покойного сына Хью…»
Еще два символических наследства для Деборы и Джонаса. Символы на этот раз были более щедрыми.
— «Моим дочерям Жанне и Элизабет Касталлак, чтобы обеспечить их, если они не выйдут замуж…»
Наследство более не было символическим. Я посмотрел на Джан-Ива. Лицо его стало белым, как мел, глаза горели, как угли.
— «…моей невестке Ребекке, на то время, пока она будет вдовой…»
Я подумал: «Интересно, а как бы к этому отнесся Хью?» Лично я считал, что отец был более чем щедр, оставив ей вообще хоть что-то.
— «…моей жене Джанне Касталлак, чтобы обеспечить ей тот же доход, что и при моей жизни…»
Я вздохнул с облегчением.
— «…следующее завещаю сыновьям Розы Парриш: Уильяму Парришу, в знак благодарности за все, что он сделал, помогая мне управлять имением Пенмаррик… Адриану Парришу, чтобы помочь ему в осуществлении его призвания…»
Значит, отец все-таки сдержал слово в отношении Парришей. Он не оставил им наследства, просто сделал подарки разумного размера. Сигарета погасла, и мне пришлось зажечь еще одну спичку.
— «…нижеследующее завещаю слугам: моей экономке Элис Пенмар с благодарностью…»
Для экономки это было хорошее наследство, но для любовницы маленькое.
— «…моему дворецкому Джеймсу Медлину…»
Ни один слуга, вплоть до самой последней горничной, не был забыт. Список казался бесконечным.
Винсент прочистил горло и перевернул еще одну страницу.
— «После того как все вышеупомянутые наследства будут получены, а налоги уплачены…»
Вот оно. Я снова посмотрел на Джан-Ива. Только он еще не был упомянут.
— «…вся земля, известная как Пенмаррик в приходе Сент-Джаст в Пенвите в графстве Корнуолл…»
Юридические формулировки безжалостно текли и текли.
— «…дом… все мое движимое имущество, находящееся в доме, за исключением бумаг, рукописей, статей…»
Бесконечно.
— «…и шахта, известная под названием Сеннен-Гарт…»
Моя шахта. Сеннен-Гарт. Последняя работающая шахта к западу от Сент-Джаста. Моя шахта досталась никчемному деревенщине, которого я презирал.
— «…включая всю прибыль, арендную плату…»
Моя шахта, думал я, моя шахта. Мое дело. Работа всей моей жизни.
— «Нижеследующим завещаю…»
Он остановился.
Наступила полная тишина. И вот:
— «…моему сыну Филипу Касталлаку», — сказал Майкл Винсент и посмотрел мне прямо в глаза.
Глава 7
Почему Ричард и старый король никогда не ладили? Их характеры во многом были схожи…
Альфред Дагган. «Дьявольский выводок»
Ричарда короновали третьего сентября 1189 года в Вестминстерском аббатстве… Ему не терпелось пуститься в увлекательное приключение: крестовый поход. Еще до коронации он приказал осмотреть корабли.
У.Л. Уоррен. «Иоанн Безземельный»
1
— «…В пожизненный траст, — продолжал Винсент, все еще глядя на меня, — а после его смерти…»
Он сказал что-то о том, что после моей смерти имение отойдет моему сыну, а если у меня не будет сыновей, то либо Джонасу, либо Джан-Иву, в зависимости от того, кого я укажу в завещании. Но я его не слышал. Я не слышал ничего. Я слышал только его голос: «Моему сыну Филипу Касталлаку». У меня голова кружилась от этих юридических формулировок, мозг отказывался их понимать, даже не пытался понять, только пытался принять, что оно было мое, в траст, но все равно мое, пожизненно мое, пока я дышу, пока буду просыпаться по утрам и смотреть на корнуолльские пустоши. Все наследство Касталлаков, очищенное от долгов и налогов, каждый кирпичик Пенмаррика, каждый квадратный дюйм земли внутри стен, каждая галерея шахты Сеннен-Гарт. Фермы арендаторов, ряды домиков в Сент-Джасте, черные утесы, золотистый песок. Рододендроны, гортензии и азалии, вереск, ежевика и утесник. Вся земля, известная под названием Пенмаррик в приходе Сент-Джаст в графстве Корнуолл.
