Для этого не было никаких оснований.
— Ты бы лучше побольше занимался подготовкой вечеринки, — ворчала Люси. — А то свалил на меня все!
Я попытался сосредоточиться на предстоящем мероприятии и на некоторое время избавился от тягостного ощущения в душе. Но в день вечеринки, как раз когда я проверял списки, чтобы убедиться, что ничего не забыл, в дверь библиотеки постучал Медлин и сказал, что кто-то хочет поговорить со мной по телефону.
Это был Саймон-Питер Рослин.
Я уже пригласил его на коктейль. Мне не хотелось это делать, несмотря на наши теперь сердечные отношения, но поступить иначе было бы ошибкой. Незадолго перед тем он подружился с Треарнами из Хелстона, и поскольку они приглашали его на вечеринки, мне казалось, что он может посещать и мои. Я пригласил всех Треарнов, и мне не хотелось, чтобы они подумали, что я избегаю общества их протеже, но когда я вышел в холл к телефону, я невольно надеялся, что Саймон придумал какой-то предлог, чтобы не прийти.
— Привет, Сим, — вежливо сказал я. — Не говори, что я тебя сегодня не увижу!
Он едва дал мне закончить фразу.
— Я не могу сейчас говорить, — тихо произнес он, — я смогу в деталях обсудить это сегодня вечером, но мы только что получили новости, которые, как мне кажется, будут тебе интересны. В отношении некоего субъекта из-за океана.
Ноги мои ослабли, сердце болезненно заколотилось о ребра.
— Филип…
— Одним словом, берегись, — сказал Саймон-Питер Рослин. — Он возвращается.
Глава 5
(Филипп Август) отправил своему союзнику срочное послание: «Берегитесь, ибо дьявол вырвался на волю», — и Иоанн бежал…
У.Л. Уоррен. «Иоанн Безземельный»
Кому-то это могло показаться загадочным, но для Иоанна существовал только один дьявол: его брат Ричард.
Альфред Дагган. «Дьявольский выводок»
1
Филип возвращался домой. Мой воздушный замок растворился при первом же прикосновении, потому что Филип возвращался домой. У меня не стало ни денег, ни дома, ни репутации, потому что Филип возвращался домой из Канады точно через три года после своей добровольной ссылки.
Уж я-то должен был знать, что Филип всегда держит слово, данное матери.
Я запаниковал. Я был искателем приключений, который неправильно оценил опасность игры, а никакого авантюриста не презирают больше, чем того, который теряет последнюю рубашку. Отчаянно стараясь спасти хотя бы крошечную часть достигнутого, я проглотил гордость и стал искать среди самых близких мне людей хоть кого-нибудь, кто смог бы мне помочь в это тяжелое время.
2
Моя любовница сказала, что с удовольствием приютила бы меня, но боится вызвать этим ужасный скандал. Ведь она — уважаемая женщина, живет в приличном квартале. Конечно же, если бы я развелся и сделал ей предложение…
— О браке не может быть и речи, — горько сказал я и оставил ее навсегда.
Потом я предложил Фелисити помириться, но, по всей видимости, сэр Джастин пригрозил ей, что лишит ее наследства, если она позволит мне вернуться в Карнфорт-Холл, так что мне пришлось распрощаться и с этой мыслью. Фелисити всегда хорошо ко мне относилась; я не мог подвести ее.
— Мне ужасно жаль, — сказала она, забеспокоившись. — Если я могу чем-нибудь помочь…
— Ну, если в финансовом отношении все осталось как раньше…
— Да-да, конечно. Папа все равно об этом не узнает, потому что банковские счета конфиденциальны, а я уверена, что он мне поверил, когда я сказала, что закрыла наш общий счет. Так что если тебе когда-нибудь понадобятся деньги, только скажи.
— Ты — замечательная женщина, Фелисити, — сказал я, поцеловав ее, — но я и так доставил тебе много неприятностей. Я постараюсь больше ни о чем не просить. Мне стыдно жить на твои деньги.
— Почему? Мужчины с давних времен жили на приданое своих жен и ничуть из-за этого не расстраивались! Да и вообще, я хочу, чтобы у тебя были деньги. Если женщина не может распоряжаться своими деньгами, как ей хочется, что же ей тогда с ними делать, позвольте спросить? Если невозможно иногда помочь другу, уж лучше быть нищей.
Но, несмотря на ее заверения, я все равно чувствовал себя виноватым и пристыженным.
Я все еще прикидывал, куда бы обратиться за помощью, когда все мои прошлые финансовые махинации дали о себе знать, и я оказался в незавидном положении человека, которому нужно менее чем за неделю найти семьсот пятьдесят фунтов. Фелисити опять оказалась на высоте, заложив ради меня свой жемчуг, но мне все равно пришлось занять изрядную сумму у короля ростовщиков Пензанса. Но даже после этого мои манипуляции со счетами Пенмаррика вышли на свет Божий. Поскольку Филип возвращался, счета имения подверглись тщательной ревизии, а подозрительному Майклу Винсенту не понадобилось много времени, чтобы в точности понять, что произошло.
— Получается, — мрачно сказал он, — что Уолтер Хьюберт, используя свои, к счастью ограниченные, полномочия поверенного, по доброте душевной давал вам деньги, думая, что вы употребите их на благо имения, а некоторые из самых доверчивых арендаторов позволили вам манипулировать доходами, платя арендную плату лично вам. Другими словами, более семисот фунтов были…
— Позвольте мне немедленно выписать вам чек, чтобы расставить все по своим местам. Мне очень жаль, что я причинил вам неудобства.
— Если вы полагаете, что я не расскажу об этом Филипу, то вы серьезно ошибаетесь. За то, что вы сделали, людей отдают под суд и сажают в тюрьму.
— Мне очень жаль об этом слышать, — вежливо повторил я и выписал чек на требуемую сумму.
Его не обналичили. На моем банковском счету оказалось на десять фунтов меньше, чем я думал.
— Вот вы и попались, — презрительно сказал Майкл, и я не мог этого отрицать.
Проблемы обступали меня со всех сторон.
— Мама, — сказал я, — мне очень не хочется заводить разговор на такую скверную тему, как деньги, но у меня в этом месяце были серьезные расходы, и я несколько поиздержался. Ты не одолжишь мне десять фунтов?
— Не волнуйся, — ответила она холодно. — Я уже оплатила Майклу твой чек. Или десять фунтов нужны тебе для чего-нибудь еще?
— Ну… нет, но…
— Где ты теперь будешь жить?
— Не знаю, — сказал я. — Еще не решил.
Но она не предложила мне пожить у нее.
В тот же вечер я позвонил Лиззи, надеясь, что на некоторое время смогу скрыться в Кембридже, но, к несчастью, она как раз собиралась ехать в Шотландию; ее мужу почему-то предложили отпуск, и они уже обещали сдать дом друзьям. Лиззи извинилась, но помочь не могла.
Оставался Уильям.
— Конечно приезжай! — сказал он, удивленный лишь тем, что я так долго не просил у него приюта. — Тебе пора бы уже знать, что в этом доме тебе всегда рады.
