— Позволено мне будет спросить, почему вы пришли ко мне в такой час?
— Да, — ответил я. — Вы можете спросить. Но ответить мне нечего. Я не знаю, зачем пришел. Может быть, потому, что мне некуда пойти.
Она пила чай. Больше вопросов она не задавала. Просто ждала, чтобы я объяснился, но я не мог ничего объяснить, поэтому, лишь бы что-нибудь сказать, спросил:
— Почему вы читаете «Время»?
Наступила пауза. Она казалась удивленной.
— Может быть, — сказала она наконец, — потому что умею читать.
Тогда я понял, почему газета показалась мне странной в ее руках. Несмотря на социально ориентированное законодательство семидесятых годов, большинство женщин ее класса по-прежнему оставались безграмотными.
— Вы ходили в школу? — неловко спросил я.
— Нет.
— И все же вы умеете читать.
— Я научилась.
— Вы, должно быть, были очень одаренной ученицей, если научились читать без учителя.
— У меня был учитель. Но не в школе.
— А… а по другим предметам у вас тоже был учитель?
— Да, мистер Касталлак, — сказала она. — Думаю, что можно сказать и так. Чтение — лишь одна из наук, которыми я овладела в молодости.
— В Сент-Ивсе?
— В Сент-Ивсе.
Я попробовал чай. Он был крепким, как микстура. Я сделал еще глоток.
— Почему вы не любите Сент-Ивс, миссис Рослин?
— Почему? — переспросила она. Глаза ее были чисты, в них отражалось чуть-чуть презрения, чуть-чуть смеха. — Без особой причины. Мне просто надоел запах рыбы.
— Понимаю. — Гром ушел дальше, но дождь по-прежнему постукивал в окна. — И все-таки приятно жить у моря, — сказал я наконец. — Когда-нибудь я буду жить около моря, в Пенмаррике. Вы знаете об этом?
— Я… слышала сплетни.
— Это большое поместье. Мне повезло, что у меня есть такой… Как сказать?… Такой…
— Такие большие надежды, — сказала она с улыбкой.
— Точно. — Я посмотрел ей прямо в глаза. — Я рад, что вам известны факты; мне бы хотелось, чтобы мое положение было вам ясно.
— О? Зачем?
— Потому что я хотел спросить вас, миссис Рослин, не станете ли вы моей женой?
Она посмотрела на меня. Ее чистые глаза были полны изумления.
— Выйти за вас замуж, мистер Касталлак?
— Выходите за меня замуж, миссис Рослин. Выйдете?
Она сразу подобралась. Я увидел, как она взглянула на чашку чая на столе перед собой, пытаясь, вероятно, вспомнить подходящую фразу из какой-нибудь книги, некогда читанной в Сент-Ивсе.
— Видите ли, мистер Касталлак, — сказала она, тщательно подбирая слова, — я, конечно, целиком осознаю оказанную мне честь…
Я попытался вспомнить, была ли эта фраза позаимствована у Диккенса. Или у Джейн Остин.
— …Но, к моему глубочайшему сожалению, я вынуждена отклонить ваше предложение. Я вам очень благодарна и сожалею, что не могу стать вашей женой. — Она неловко улыбнулась. Глаза ее были настороженными.
Наконец я прервал тишину:
— Может быть, вам нужно время, чтобы обдумать предложение? У вас же его не было.
— Боюсь, что мне не требуется дополнительное время на размышление, мистер Касталлак. Но, тем не менее, благодарю вас.
— Могу ли я узнать, какова причина вашего отказа?
— В данный момент я не хочу вторично выходить замуж. Слишком мало времени прошло после смерти мужа.
— Тогда можно ли мне повторить свою просьбу, когда…
— Нет, мистер Касталлак. Спасибо.
— Потому что я слишком молод?
Она заколебалась.
— Может быть.
— Тогда, когда я стану старше…
— Нет, мистер Касталлак. Мне очень жаль. Замужество исключается.
Я посмотрел на нее. Руки мои сжались и замерли. В голове не было ни единой мысли, кроме той, что я хочу провести с ней ночь и не могу.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Пожалуйста, простите меня. Это неосуществимо. Простите.
— Это осуществимо, — возразил я, — и это осуществится. — Я встал. — Извините, что отнял у вас время, миссис Рослин. Простите. — Я направился к двери.
Она была удивлена.
— Вы уже уходите?
— Да. Я и так злоупотребил вашим гостеприимством.
— Но ведь дождь еще идет! Останьтесь хотя бы, пока не кончится гроза.
— Нет, мне нужно уходить. Немедленно. Простите меня. — Я вслепую побрел в холл и завозился с задвижкой входной двери.
— До свиданья, мистер Касталлак. — Ей по-прежнему было неловко. — Спасибо, что заглянули.
— До свиданья, миссис Рослин, — сказал я, не в состоянии на нее смотреть, и вышел в темноту, дождь и ветер.
Дверь закрылась.
Я стоял, часто дыша, бессмысленные слезы снова защипали мне глаза, а при новой вспышке молнии, осветившей долину, на горизонте я опять увидел моторный цех, каменную башню шахты Динг-Донг. Гром, дрожа, укатился к Пензансу и Маразиону. Дождь хлестал меня по щекам, будто маленьким хлыстом. Наконец, спотыкаясь в темноте, я обогнул дом и начал свой тяжкий путь вверх по холму к обдуваемым ветром стенам замка Чун.
5
Когда я пришел домой, отца не было.
— Он оседлал лошадь, — сказала миссис Мэннак, — и отправился вас искать. Очень волновался. Я сказала ему, что приближается гроза, но он не обратил внимания. «Гроза — это ерунда», — сказал он. Очень волновался.
Меня охватили ужас и раскаяние.
— Куда он поехал?
— Сказал, что на запад от Сент-Джаста. Да не корите себя, мистер Марк. Сейчас он поди уж сидит где-нибудь в трактире.
Отец, вероятно, поехал в Пенмаррик. Он, наверно, подумал, что я вернулся к Жилю. Я надел пальто, шарф, сапоги для верховой езды и выбежал на тропинку, ведущую к дороге на Морву. Дождь сыпал уже не так часто, но ветер был по-прежнему силен и дул мне в лицо, когда я спускался по холму к церкви. Едва свернув к Сент-Джасту, я услышал слабый топот копыт.
— Папа! — Я ринулся вперед, поскальзываясь в грязи, стуча зубами от холода и сырости. — Папа! — закричал я, но ветер срывал слова с моих губ и относил их через пустошь в сторону Чуна. — Папа!
Из-за поворота показалась лошадь. Было так темно, что я не видел лица седока.
— Папа…
— Марк. — Он был уже рядом и слезал с лошади. — Марк, я так за тебя волновался. Так волновался. — Он обнял меня, и я прижался к его груди, как когда-то в Гвике маленьким мальчиком. — Где ты был? — спросил он. — Я искал тебя. Я доехал до Пенмаррика, но дворецкий сказал, что тебя там нет. Где ты был?
