Через холл летела Мариана.
— Адриан, как чудно! Проходи в дом. Тебе нравится мое кольцо? Бриллиант в середке ужасно красивый, не правда ли? Это самое лучшее кольцо в моей жизни…
— Медлин, — сказал папа дворецкому, — пожалуйста, чай в гостиную через десять минут. Джеймс, будь добр отнести вещи наверх.
Лакей резво подскочил ко мне.
— Я покажу тебе твою комнату, — предложил Маркус. — Очень надеюсь, что она тебе понравится. Хорошо ведь жить одному после стольких лет в Алленгейте, когда тебе приходилось делить комнату с Филипом.
По широкой лестнице мы прошли в длинную галерею. Я, против своей воли, остановился посмотреть на портреты на стенах.
— Прежние Пенмары, — с усмешкой заметил Маркус. Он быстро, по-галльски пожал плечами. — Странное сборище, не так ли?
Потом шел огромный мрачный коридор. Маркус открыл дверь, и мы вошли в невероятных размеров комнату с высокими потолками и солидной викторианской мебелью. За окном плескалось море.
— Очень мило, — вежливо произнес я.
— Тебе нравится? — с готовностью откликнулся Маркус. Ему всегда так хотелось, чтобы людям все нравилось, чтобы все были счастливы. — Прекрасный вид, не правда ли?
— Прелестный, — сказал я.
— Ванная совсем близко: пройдешь до конца коридора, потом направо, первая дверь налево. Как только будешь готов, спускайся. Лакей покажет тебе, где гостиная.
— Хорошо. Спасибо, Маркус.
— До встречи! — Он улыбнулся мне.
— Да.
Он вышел, закрыл за собой дверь, и я наконец остался один.
Я медленно огляделся. Мне все не нравилось. Это был самый холодный особняк из всех, какие я видел, и я сразу понял, что не буду здесь счастлив.
2
На следующий день из Харроу приехал Хью. Он задержался в Пенмаррике, только чтобы поужинать и сладко выспаться, а на следующее утро оседлал лошадь и уехал в Зиллан повидаться с матерью. Его не было целый день, и вернулся он лишь затем, чтобы не рассердить папу опозданием к ужину.
— Она хорошо выглядит, не правда ли? — спросил его Маркус. — Как тебе показалось, она сильно изменилась?
— Не очень, — сказал Хью, тщательно обдумав вопрос. — В волосах больше седины, но в остальном все такая же. Мне показалось, что для своего возраста она замечательно выглядит.
— Она так по тебе скучала, — сказала Жанна. — Просто дождаться не могла. «Как хорошо будет снова увидеть Хью! — сказала она в прошлую субботу. — Жду не дождусь, когда он вернется!»
Хью улыбнулся своей странной сладкой улыбкой, он был доволен.
— Она сказала, что я похорошел, — спокойно сказал он, — и еще сказала, что уверена, что со временем я стану таким же высоким, как Филип. Хоть бы это было так! Несправедливо, что я такой коротышка. Все высокие, кроме меня.
— Ты сделал маме подарок? — с нетерпением спросил Маркус.
— Конечно! По дороге из Харроу, в Лондоне, я купил ей французские духи. С очень изысканным ароматом, — подчеркнул он, — и ей отлично подходят. Я долго их выбирал.
— Как мило! — выдохнула Жанна. — Ей понравилось?
— Очень, — сказал Хью. — Я знал, что ей понравится. Замечательный подарок.
— А обед был вкусный? — с интересом спросила Элизабет. — Мама сделала корнуолльские пирожки? У нее они хорошо получаются.
— Нет, — сказал Хью. — Гризельда приготовила по старинному рецепту рагу с травами. Честно говоря, это не очень вкусно, но я съел из вежливости.
Я спросил, борясь со вновь подкравшимся чувством обособленности:
— Кто такая Гризельда?
— А, жуткая старая карга, — небрежно ответил Хью. — Ей, по крайней мере, девяносто. Кажется, она была когда-то маминой няней.
— В прошлую субботу мы очень мило провели время на ферме, — сказала Элизабет. — На поздний завтрак выпили немного бузинного вина и ели лучшие медовые бисквиты, какие мне приходилось пробовать.
— Честное слово, Лиззи, — сказала Мариана, подняв глаза от своего ежедневного письма жениху в Лондон, — ты когда-нибудь думаешь о чем-нибудь, кроме своего желудка?
— А мама обрадовалась твоей помолвке, Мариана? — поинтересовался Хью.
— Пришла в восторг. Она была так мила! Сказала, что у меня очень красивые руки, как раз для бриллиантов, и…
Я уже начал порядком уставать от бриллиантового кольца Марианы.
— …И еще она сказала, что очень довольна: для меня это весьма подходящая партия. Мне кажется, что папа поступил с ней не очень хорошо, как вы считаете? Конечно, у него были свои причины, чтобы чинить ей всякие препятствия для встреч с нами в Алленгейте, но… все равно, она должна прийти на новогодний бал, который папа дает для Ника и для меня, и конечно же она должна познакомиться с Ником, как только он приедет в Пенмаррик после Рождества… Хотя все это будет немного неловко. Как я поведу Ника на эту ужасную ферму? Жаль, что мама живет там.
— Я тоже не могу этого понять, — согласился Хью. — Трудно себе представить, чтобы женщина с таким тонким вкусом и утонченными манерами могла предпочесть ферму Пенмаррику. Боже милостивый, там даже нет настоящей уборной! Мягко говоря, ужасающе примитивное сооружение.
— Мама могла бы прийти на чай в Пенмаррик, чтобы познакомиться с Ником, — предложил Маркус. — Это разрешило бы проблему и не создало бы ни для кого неловкой ситуации. Не думаю, что папа будет возражать.
— Какая хорошая мысль! Я поговорю с ним об этом за ужином.
Когда мы остались одни, я спросил Уильяма:
— Нам ведь не надо будет с ней знакомиться, правда?
— С миссис Касталлак? Конечно же нет! Мы вот что сделаем: когда Филип привезет ее на чай, поедем в Зиллан навестить священника. Он милый старикан, а его внучка Элис Пенмар что-то вроде нашей приемной двоюродной сестры. Ее отец был приемным сыном Жиля Пенмара, который жил здесь до папы, а ее мать — единственной дочерью священника. Они оба умерли, поэтому Элис воспитывали бабушка и дедушка, но миссис Барнуэлл, ее бабушка, тоже недавно скончалась, и Элис теперь сама ведет хозяйство. Она классная. Не красотка, но веселая. Мне кажется, она тебе понравится.
— Сколько ей лет? — с подозрением спросил я, потому что девушки по-прежнему смущали меня, и их компания мне не нравилась.
— Она моего возраста! — засмеялся Уильям. — Слишком стара для тебя! Не беспокойся, я не собираюсь вас сводить. Она, может быть, заглянет в Пенмаррик на этой неделе, чтобы повидаться с Марианой, так что у тебя будет возможность увидеть ее.
— У меня сейчас нет желания ни с кем встречаться, — упрямо сказал я. — Лучше я побуду один: не хочу напрягаться и заводить знакомства.
И, несмотря на старания Уильяма переубедить меня, первые дни после приезда в Пенмаррик я провел в одиночестве. Я гулял по усадьбе, спускался в крохотную бухту под террасой, обследовал пару пещер, но потом погода испортилась, скалы окутало туманом, и у меня пропало желание выходить из дому. Я постоянно поддерживал огонь у себя в комнате и проводил долгие часы, читая романы Энтони Троллопа
[8]
из папиной библиотеки.
