— Мы к нему не поехали. Занимались любовью прямо там, на длинной барной стойке.
— Фу, — покраснел Дэниел. — Мам!
— Ты хочешь узнать, кто твой отец, а я сама этого не знаю. Мне остается только рассказать тебе все, что цепляло меня в мужчинах, что меня поражало, восхищало, притягивало, о чем я мечтала. И когда я закончу, отца у тебя все равно не будет, ты все равно не узнаешь, кто он, но ты гораздо лучше начнешь понимать, кто я такая, и что ты мой сын, и что я тебя люблю.
Они помолчали.
— Твой отец был альпинистом, пропавшим на вершине. Я познакомилась с ним в кафе «Катманду» как раз перед восхождением. Помню, как…
Сидя перед разбитым именинным пирогом, Эннели говорила почти два часа, рассказывая о каждом мужчине, которого любила наяву или в мечтах, обо всех, кого помнила, кого выдумала, о солдатах, поэтах, преступниках, дураках. Дэниел внимательно слушал, и когда она закончила, слезы навернулись ей на глаза — сын отрезал ломоть разбитого пирога и протянул ей.
Эннели и Дэниел закончили реставрацию первого апреля, в День Дураков, очень веселясь по этому поводу. Работа удалась на славу. Покинутому королю реки вернули все былое великолепие — от бельгийских ковров до роскошных люстр он теперь излучал сдержанную элегантность и достоинство со вкусом одетого богача.
Вечером Эннели позвонила Дейву Джаспарсу и сказала, что работа закончена.
— Фантастика! — от души обрадовался он. — Устройте себе каникулы на пару недель, поезжайте куда-нибудь или просто отдохните, полюбуйтесь плодами своего труда. В конце месяца здесь будет проездом Элмо, он вам скажет, что дальше.
— А вы не знаете, что бы это могло быть? — бросила пробный шар Эннели. Дейв Джаспарс любил посплетничать и всегда намекал, что знает гораздо больше, чем может сообщить.
— Ну… — протянул он. — Сами понимаете, я не должен об этом распространяться… вас отправят куда-то в Индианаполис, в монастырь Милостивой Девы, а Дэниел поедет в Парагвай изучать галлюциногенные практики с одним индийским йогом.
Эннели была совершенно сбита с толку. Она издала носом какой-то жалобный звук, но даже не знала, что сказать, пока не выпалила наконец решительное «Нет!»
— С первым апреля! — расхохотался Дейв Джаспарс. — Попались!
— Обормот несчастный, — выругалась Эннели. — Хорошо, что я не знаю вас в лицо, а то бы встретила на узкой дорожке и устроила какую-нибудь глупость покруче.
— Боже мой, миссис Уайетт, — удивился он, — я понятия не имел, что вы так обо мне подумаете. Вы разве не знаете, что День Дураков — единственный религиозный праздник, который мы отмечаем?
— Нет, — улыбнулась Эннели. — Но на вас это очень похоже.
В главном салоне «Батон-Руж» Элмо Каттер вынул изо рта сигару и тихонько присвистнул.
— Ничего себе!
Дэниел счел момент подходящим, чтобы забросить удочку насчет полной реставрации.
— На реке он смотрелся бы просто великолепно, но тогда надо наладить двигатель или поставить новый.
— Нет, Дэниел, плавать он не будет. Мы планируем использовать «Батон-Руж» как стационарный коммуникационный центр. На реке он привлекал бы слишком много внимания.
— Зачем тогда было корячиться надо всем этим? — взмахнул руками рассерженный мальчик, показывая на отделку салона. — Кому это нужно? Почему бы не сделать простой, дешевый, практичный ремонт?
— Потому что это было бы неправильно, — твердым голосом сказал Элмо. О такой голос можно кулак сломать.
— А делать что-то только наполовину — правильно?
— В нашем случае — да. Сынок, ты пойми, на полную реставрацию у нас просто нет средств, а электростанция на борту удвоила бы бюджет и сделала бы бессмысленными все наши планы.
— А так бессмысленной делается вся наша работа, — пробормотал Дэниел.
Элмо положил ему на плечо крупную мясистую руку.
— Сейчас скорее вам решать, бессмысленна она или нет. Что до меня, я считаю, вы оба сделали потрясающее дело, но прежде чем снова вцепиться мне в задницу с вашим двигателем и вконец меня застыдить, дайте хоть спасибо сказать! Ладно? Вот так. Ну, теперь можно продолжать препираться, а можно спокойно сесть за этот великолепный стол и поговорить, — он снял руку с плеча Дэниела и погладил полированную столешницу. — Кстати, что это за дерево?
— Орех, — ответил Дэниел.
Элмо еще раз погладил стол толстыми пальцами.
— Замечательно, просто прекрасно.
— Далеко мы ушли от того старого карточного стола, а? — заметила Эннели.
— На миллион миль, — Элмо опять повернулся к Дэниелу. — Ну, ты выпустил пар?
— Если это имеет какое-то значение, — сказала Эннели, — я с Дэниелом согласна.
— Это имеет значение, но ничего не меняет.
— Тогда, — Эннели села на стул, — давайте поговорим о чем-нибудь другом, вроде миллиона миль между пунктом А и пунктом Б, и о том пункте, куда мы с Дэниелом теперь направимся.
— Решайте сами, — Элмо уселся напротив нее. — Пароход еще месяц будут оснащать радиоаппаратурой. Тут будет жить постоянная команда, человек десять-двенадцать, иногда гораздо больше. Можете остаться — поучиться радиоинженерному делу, которое весьма полезно в наши дни, или поезжайте в Техас, в Уэйко, там открывается наша языковая школа. Выучите испанский и заодно удостоверитесь, что границы наши всегда открыты для некоторых товаров и людей. В Вашингтоне стоит общинное судно по добыче лосося, там рабочие руки всегда нужны — на нем точно есть двигатель. И команда, которая лет сто назад сделала бы честь пиратскому кораблю. Или, если хотите овладеть искусством печати и фотографии, у нас вот-вот начнет работать печатный цех…
— Печатный цех?
— Изготовление документов, водительских прав. Все такое.
— Поддельных, — кивнул Дэниел. Элмо пожал плечами.
— Что тут скажешь. У нас есть куча официальных печатей и прочей атрибутики, правда, нет официального разрешения ее использовать.
— А где этот печатный цех? — спросила Эннели.
— В Беркли. Калифорния.
— Беркли, Калифорния, — мечтательно протянула Эннели. — Удостоверения личности, свидетельства об образовании. Отлично. Это и выберем. — Она обернулась к Дэниелу. — Если, конечно, тебе подходит.
— Да, — сказал он, — я хотел бы пожить в городе.
— Сколько мы там пробудем? — Эннели повернулась обратно к Элмо.
— Пока вы не устанете или пока цех не погорит — с типографиями это случается. Но чем качественней документы, тем меньше шума.
— Когда ехать?
— Хоть сейчас. Оборудование и сырье будут завозить еще в течение месяца, но помещение готово.
— И двигатель не нужен, да? — вставил Дэниел, но уже с улыбкой.
