Дэниел хотел было возразить, но Вольта прервал его:
— А как иначе твоя мать догадалась, что что-то не так? Я, конечно, не уверен, но, возможно, она что-то почувствовала, взяв бомбу, или же — не будем исключать и такую возможность — она знала об отношении Гидеона к Микки-Маусу, знала, что он изготовляет бомбы (она знала, что Гидеон изготавливает бомбы, знала, что Микки-Маус — его визитная карточка), и, увидев часы с Микки-Маусом, что-то заподозрила, испугалась и на всякий случай решила предостеречь тебя.
Дэниел покачал головой.
— Я понимаю, что последнее — крайне шаткая догадка.
— Дело даже не в этом, а в том, как она крикнула. Это было не предупреждение о возможной опасности. Опасность была для нее очевидной.
Вольта кивнул:
— Понимаю. Но ты же сам упоминал о том, что она очень нервничала. В такой ситуации малейший намек на опасность мог восприняться ею как непосредственная опасность.
— А что говорит обо всем этом Гидеон?
— Ничего. И уже ничего не скажет. Он погиб в автокатастрофе год спустя после всех этих событий — лобовое столкновение с пьяным водителем, который сейчас отсиживает восьмилетний срок за убийство второй степени.
— Как нельзя вовремя. Обстоятельства, совпадения — все это вызывает большое недоверие.
— Не спорю. Но как бы ты повел собственное расследование? Для этого нужна специальная подготовка. К тому же тебе придется покинуть холмы и отправиться куда-то в крупный город. Решай сам.
— Уже решил, — сказал Дэниел. — Мне нужны факты.
— Договорились. Я оставлю тебе в городе деньги в тайнике, чтобы ты мог начать сбор информации самостоятельно. Об остальном — проживании, питании и так далее — позаботься самостоятельно. Ты будешь предоставлен самому себе, но я напишу номер телефона, по которому ты сможешь найти меня, если захочешь. Может, я помогу тебе связать концы с концами и дам кое-какие инструкции — на уровне совета.
— А почему не дать их мне прямо сейчас?
Вольта слегка улыбнулся:
— Потому что пока у меня их нет. Слишком много всего произошло за последнее время.
— Я заметил.
Дэниел хотел уже посоветоваться и с Вольтой по поводу своих сексуальных проблем, но тут заметил Мотта на Мудозвоне, приближающихся к ним.
— Я уезжаю через час, — Вольта поднялся на ноги, — но сначала мне надо поговорить с Моттом и Шармэн.
— А о чем?
Вольта приподнял бровь:
— О делах. Шармэн нужно кое-какое оборудование для лаборатории.
— А что она делает там, в лаборатории?
— Она никогда не рассказывала мне, а я никогда не спрашивал.
— И что, вы только предоставляете ей оборудование и материалы?
— Исключительно. На том же принципе основано и твое обучение. Пожалуйста, когда окажешься в городе, дай о себе знать.
Спустя неделю Дэниел покинул Рокинг Он с тремя банками чили и четвертью фунта самой зубодробительной дури — прощальным подарком Мотта. Шармэн была в отъезде, и Дэниел оставил ей записку, в которой благодарил за помощь. Он обещал Мотту, что даст тому знать, если вдруг обнаружит в городе новую разновидность наркотиков или наткнется на объявление о продаже подержанной базуки.
ЗАПИСЬ
телефонный разговор Вольты и Дэниела
ДЭНИЕЛ: Добрый день, это Дэниел. Я нашел ваш тайник, но там всего сто долларов.
ВОЛЬТА: Мы небогатая организация.
ДЭНИЕЛ: Но этого не хватит даже на жилье. Это Сан-Франциско.
ВОЛЬТА: Понимаю. Это печально. Но у нас сейчас с финансами не очень, честно сказать. Да еще у бухгалтера роман с секретаршей. Сто долларов на бессодержательные расходы — вот все, чего удалось от них добиться.
ДЭНИЕЛ: Расследование смерти моей матери — бессодержательный расход, по-вашему?
ВОЛЬТА: Поскольку расследование уже было проведено специалистами — которым платили по восемьсот долларов — такие затраты трудно объяснить. Поверь, это зависит не только от меня.
ДЭНИЕЛ: Вы хотите, чтобы я ночевал на улице?
ВОЛЬТА: Может быть, это тоже пойдет на тебе пользу.
ДЭНИЕЛ: Входит в процесс подготовки, я понял.
ВОЛЬТА: Не подумай, это не специально. Хотя, конечно, всем, кто проходит у нас обучение, следует иметь опыт по выживанию в обществе.
ДЭНИЕЛ: А если мне понадобится подкупить кого-нибудь?
ВОЛЬТА: Подкуп — это непрофессиональный подход к делу. Тебя обучали не для того, чтобы ты покупал информацию, которую можно (и проще) добыть.
ДЭНИЕЛ: Ясно. Сотня в неделю — вполне достаточно.
ВОЛЬТА: В месяц.
ДЭНИЕЛ: Вы шутите. Я приехал сюда расследовать убийство своей матери, а не копаться в мусорных баках в поисках съестного.
ВОЛЬТА: Возможно, сложные жизненные условия обострят твое внимание.
ДЭНИЕЛ: Вы не забыли, что мне полагается двадцать процентов прибыли за урожай с ранчо?
ВОЛЬТА: Не забыл. Сто долларов в месяц в течение четырнадцати месяцев — получается тысяча четыреста.
ДЭНИЕЛ: Тысяча четыреста! Там как минимум четырнадцать тысяч!
ВОЛЬТА: Дэниел, ты путаешь прибыль с валовым доходом. Валовый доход — это чистая прибыль. А прибыль — это то, что получается, если отнять расходы: арендную плату за землю (заметь, там три тысячи акров), налоги и все такое, вплоть до керосина для ламп. Туда же относим церемониальные издержки, вроде сожженной стодолларовой купюры, и расходы на обучение — например, зарплату Бешеного Билла. Минус те пять процентов, которые ты платишь за членство в АМО. Мы не стали посылать их тебе, чтобы ты не тратил времени на обратную пересылку. К тому же это облегчит жизнь бухгалтеру.
ДЭНИЕЛ: Может, стоит завалить его работой, чтобы у него не оставалось времени на романы с секретаршами?
ВОЛЬТА: Если ты настаиваешь на получении этих пяти процентов, я пришлю их завтра же. Думаю, там будет около девяноста трех долларов.
ДЭНИЕЛ: Оставьте их себе. Купите своему бухгалтеру и его секретарше свадебный подарок.
ВОЛЬТА: Очень остроумно. Ты достойный ученик Бешеного Билла. Да, Дэниел, все же сообщи мне, если найдешь что-нибудь интересное.
Первой интересной находкой Дэниела стала энергичная блондинка по имени Эпифани Шантрель. Он познакомился с ней в «Ситилайт букс»
[6]
на второй день пребывания в городе. Она пригласила его пожить в коммуне на Трит Стрит, располагавшейся в трехэтажном здании викторианской эпохи. Количество жильцов варьировалось от двух до двадцати: кто-то был в городе, кто-то в тюрьме, кто-то только что освободился, или уехал в Непал, или на днях вернулся из Чили. В доме царили уважительно-добрососедские отношения, без лишних вопросов. На кухне все время кто-то готовил, и всегда было что поесть. Над раковиной красовалась аккуратная надпись: «Все мы здесь гости». Под ней кто-то приписал любимую фразу Бешеного Билла: «Рука руку моет».
