Примерно через час поезд прибыл на конечную станцию, в Никко. Проводник разбудил заспанных Акелу и Маугли и они поспешно выскочили на платформу. Их озарило ослепительное сияние утреннего солнца. Над ними расстилалось голубое ясное небо. Путешественники радовались теплу и свету. Приметив выход, они направились туда в толпе пассажиров. То были в основном люди, приехавшие сюда работать, а также те, кто привёз на продажу какие-нибудь товары или снедь. Мелькали в толпе и подростки вроде Маугли. Может быть, они просто прогуливали школу, а может быть, приехали мыть посуду в харчевнях или прибирать храмы. У выхода из побелённого здания вокзала красовалась большая доска с картой достопримечательностей Никко: храм Тосёгу, озеро Тюдзэндзи и прочее. Там было указано, на каком автобусе ехать и сколько времени занимает путь: где десять минут, где тридцать. Но читать эти подробные объяснения им что-то не хотелось. Площадь перед вокзалом — она же автобусный терминал — была залита сиянием утреннего солнца. В стороне от автобусов стояло ещё несколько грузовиков. Акела и Маугли невольно попятились, снова зашли в здание вокзала и оттуда стали рассматривать площадь. Грузовики выглядели точно так же, как те полицейские грузовики в Уцуномия. Только здесь их было ещё больше. Может быть, они теперь сюда перебрались? Вообще-то такого быть не могло, но ничего другого Акеле и Маугли в голову не приходило. Маугли весь дрожал. Снова вспомнилось и ужасом отозвалось в теле страшное слово «гестапо».
Присмотревшись, они увидели, что в грузовиках сидят не только полицейские, но и дружинники в тёмно-синих плащах с красной полоской. Однако и полицейские, и дружинники были вооружены длинными деревянными палками и, в сущности, мало чем отличались друг от друга. Ещё одна группа загружала в кузова грузовиков лопаты, кирки и другие инструменты. Всего грузовиков было шесть. Ещё там стоял джип. Рядом прогуливалось несколько полицейских ищеек. Акела решил, что весь отряд собрался на облаву в горы. Наверное, там скрываются какие-то преступники. Люди, проходившие по краю площади, с опаской косились на полицию. Судя по присутствию дружинников и по тому, как шла погрузка амуниции, до отъезда участникам облавы было ещё далеко.
Акела собрался было получше разведать обстановку в одиночку, но Маугли, которого била дрожь, никак не хотел отцепляться от рукава. Делать было нечего. Он обхватил плачущего Маугли за плечи и усадил на ближайшую лавку в зале ожидания. Рядом, на других лавках сидели ещё человек десять пассажиров, дожидавшихся очередного поезда. Некоторые, с любопытством поглядывая в окно, тихонько обменивались замечаниями с соседями. Что они говорили, Акеле с его места было не слышно. Ему не так уж интересны были их разговоры, но на душе было неспокойно.
Вместе с Маугли он пересел на другое место, поближе к тем мужчинам, чтобы можно было тоже смотреть в окно.
— Если он раз кого убьёт, то уж потом так озвереет, что станет и других убивать.
— Ну да, это у него в привычку войдёт.
— Во время войны-то, поди, привыкли к мертвецам — вроде и ничего особенного.
— Убийца, говорят, служил где-то на южных морях.
— Небось в какую-нибудь резервную часть попал ещё до того, как дела наши пошли скверно. Привык там, поди, с женщинами не церемониться. А теперь вот вернулся — и пожалуйста…
— И чего это его в Никко занесло?
— Да уж, не было у нас тут забот! Хоть бы уж взяли его поскорее!
— Как станут чащу прочёсывать, небось ещё трупы найдут.
— Да вон, говорят, в озере Тюдзэндзи недавно нашли труп женщины — голая была…
— И вроде все убийства — дело рук одного и того же негодяя.
— Ага, точно известно, что восьмерых молодых женщин погубил, а сколько ещё может тел обнаружиться, один Бог ведает.
— Уж, наверное, чем больше искать будут, тем больше трупов и найдут…
Тут в зал заглянул совсем ещё молодой краснощёкий железнодорожник и громким, казалось, даже слегка сердитым голосом объявил:
— Начинается проверка билетов пассажиров, едущих в направлении Токио. Прошу следовать на контроль.
Мужчины, продолжая переговариваться, засуетились, поднялись и покинули зал ожидания. За ними потянулись и остальные пассажиры.
— Я тоже поеду. Не хочу в таком месте оставаться… Поедем лучше ещё куда-нибудь, — вдруг объявил Маугли и вскочил, потянув Акелу за рукав.
Акела, опешив от такого натиска, возразил:
— Но мы ведь специально сюда ехали. Только добрались…
— Ну, тогда я один поеду. До свиданья!
Выпустив руку Акелы, Маугли ринулся из зала ожидания.
«Вот паршивец! Ведь у него даже билета нет!» — рассердился Акела, но всё же побежал следом. Маугли уже стоял у турникета.
— Скорей! Отходит уже!
В этот момент как раз прозвучал звонок к отправлению.
— Ладно уж, садитесь. Билеты купите уже в поезде, — сказал контролёр.
— Скорей! Скорей! — отчаянно крикнул Маугли, первым проскочив через турникет и запрыгивая в стоявший напротив вагон.
Акела машинально рванулся к той же двери вагона, который уже медленно катился вдоль платформы. Очутившись в тамбуре и с трудом переводя дыхание, он проворчал:
— Чего ты меня потащил?! Ну и посадочка!
Тяжело дыша, Маугли искоса взглянул на Акелу и показал розовый язычок. Из глаз у него брызнули слёзы.
— Не могу я оставаться в таком страшном месте. Потом как-нибудь ещё раз приедем. Обязательно. Только я не знаю когда.
Акела неуверенно кивнул. Он хотел было переспросить, что значит «как-нибудь ещё раз»: значит ли это, что они снова приедут сюда вместе? Но задать вопрос у него духу не хватило. Маугли и сам, сказав так, засомневался: а что, в самом деле, мы теперь так и будем всегда вместе, никогда не расстанемся до самой смерти? Ведь мы же поклялись друг другу: «Мы с тобой одной крови, ты и я!»
— Ну, так что? — шмыгнул носом Маугли, утирая кончиками пальцев катившиеся по щекам слёзы.
— Знаешь, у меня такое чувство, будто я по тонкому льду хожу. Понимаешь? Вроде и ничего особенного, а настроение паршивое. Кому ж охота ходить по тонкому льду?!.
Маугли кивнул. Однако сравнение показалось ему странноватым. И смысл этих слов был ему не вполне понятен.
Поезд набирал скорость. Они перешли из тамбура в вагон. Свободных мест пока было много. Они уселись друг против друга недалеко от тамбура. Через проход от них сидели две девочки в школьных формах-матросках. Обе с увлечением читали один потрёпанный журнал.
30 августа 1946 г.
Он подозревается и в убийстве девушки из Тотиги
Суть «инцидента Кодайра» в «сообщении из Уцуномия» сводится к следующему.
Второго декабря прошлого года Сидзуэ Нумао (17 лет), ученица четвёртого класса женской школы повышенной ступени в районе Нисимати города Никко, вышла из дому, сказав, что отправляется навестить подругу. Домой девушка больше не вернулась. Третьего января рано утром её безжизненное тело со смертельной ножевой раной в шею было обнаружено на опушке городского ботанического сада. По результатам судебно-медицинской экспертизы следов изнасилования обнаружено не было. В ночь тринадцатого декабря в деревне Нисикава Хондзё в уезде Камицуга была найдена проживавшая в Токио, в районе Кёбаси, в квартале Цукудадзима нисимати Хироко Баба (19 лет), задушенная собственным шарфом.
