Реми, покончив с первым бэнто, принялся за второй. Аппетита у него почти не было, и ел он скорее из чувства долга. Чем больше будешь есть, тем скорее окрепнешь, и проклятая хворь пройдёт. Он жевал второй бэнто и думал, что с ними будет дальше. Тревога грызла его в глубине души, как бикфордов шнур, от которого начинается большой фейерверк, тлела одна мысль. Если им и впрямь удастся стать бродячими актёрами и зарабатывать представлениями на жизнь, это будет, конечно, большое везенье. А если не получится, можно податься куда-нибудь на лесопильню, или в мусорщики, или на чёрный рынок наняться на подхват. Да только неизвестно, сколько ещё они смогут так вольготно шляться по стране. Газет они не читают, радио не слушают — ездят себе, убивают время. Это для них время ничего не значит, а для матери дни теперь тянутся ох как долго! Вряд ли она ждёт и ничего не делает. Любая мать на её месте заподозрила бы несчастный случай и заявила бы в полицию. Часто говорят, что, мол, японская полиция медлительна и неповоротлива, но в таких случаях она действует быстро. Расклеят по всей стране фотографии Капи и напишут: если вы заметили «злоумышленника», похитившего эту девочку, просьба немедленно сообщить в ближайший участок. Может, уже развесили повсюду такие плакаты, а по радио каждый день призывают граждан оказать содействие в розыске пропавшей девочки. Правда, выкупа он не требует — может, всё-таки это похищением не сочтут… Каждый год случаются похищения детей, и почти всех похищенных находят убитыми. Недавно как раз такую же двенадцатилетнюю девочку, как Капи, убил убежавший из дома подросток.
А тело ещё одной несчастной восьмилетней девочки нашли на пшеничном поле. Конечно, если негодяй и без выкупа, просто так убивает ребёнка, он заслуживает смерти — его на куски изрубить мало. Какой-то обезьяний выродок убил маленького мальчика и трёх девочек. В «холодной спальне» такие вещи случаются постоянно. Таких обезьяньих выродков, что похищают беспомощных малышей ради денег или убивают просто так, для удовольствия, надо отдавать на съедение удаву Каа. Хочется убраться как можно дальше из этой «холодной спальни». «Право на товарища — это право самого слабого и ничтожного»… Мир, который соблюдает эту статью Закона джунглей, существует, наверное, только в «Книге джунглей» и больше нигде. А в «холодной спальне» его, Реми, приравняют к обезьяньему выродку, похитителю детей.
Реми положил коробочки с бэнто на колени. Больше в него просто не влезет. В одной коробке оставалось ещё больше половины. Глядя на остатки пищи, Реми подумал, что нажрался с голодухи, считая, что болезнь от этого должна пройти, а ведь не учёл, что, если сразу так набить брюхо, понос может возобновиться… Да, дурака свалял…
Рядом Капи тоже сумел съесть не больше трети второго бэнто, оставив большую часть.
Реми вздохнул, шумно выдохнул через нос и шепнул Капи:
— Ты лишнего не ешь, не мучайся.
Капи кивнул, накрыл коробочку крышкой и сказал:
— Ладно, положу в узел, потом доедим.
— Это ещё зачем, такое крохоборство?! И не думай! Нам только пищевого отравления не хватало! Совсем уж кретинизм какой-то получится. Знаешь, какие там бактерии кишат?! — сердито возразил Реми, сам себя коря за несдержанность.
Очередной поезд отошёл от перрона, и на станции неожиданно стало тихо. Все пассажиры из зала ожидания куда-то исчезли. Однако очень скоро в зале опять было полно народу. Пассажиры валом валили на вход. Возможно, эти люди собирались сесть на тот самый поезд, который облюбовали для себя Реми и Капи. В дальнем конце зала сидел мужчина с грязными бинтами на голове и на руках, а рядом с ним старушка-сопровождающая. За дверями гомонила толпа школьников в форменных кителях и платьях-матросках — у них только что кончились уроки. Рядом с Реми и Капи сидела, опустив голову, молодая женщина с каким-то ящиком на коленях, завёрнутым в белое полотно. На один глаз у женщины была надвинута тёмная полоска. Возможно, она везла урну с прахом мужа… Капи молча протянула Реми свою коробочку с остатками бэнто. Тот смял все четыре коробочки и выбросил в бак для мусора. Попробовал закурить после такого долгого перерыва, но вкуса не почувствовал. Правда, и не затошнило.
— Реми, а как ты рассказывал малышам свои истории? Вот ты как-то сказал, что, когда детям плохо, они начинают мечтать, как бы встретиться с родной мамой, да? — спросил Капи, прижавшись сбоку к Реми.
— Ну, не обязательно… Вот ты представь, что те Реми и Капи из книжки в конце концов опять остались вдвоём. С семьёй цветочника, которая была к ним так добра, они вообще не встретились и отправились дальше странствовать. Вот они идут и идут много дней подряд и наконец прибывают в Индию. Там, значит, они встречаются с этим самым Ганди, и Реми становится его учеником. Они вместе с Ганди путешествуют по Индии. Реми, конечно, ездит на слоне. Ганди всех учит чему-то такому вроде Закона джунглей, и потому у него у самого ничегошеньки нет. Даже сандалий он не носит. Ходит в какой-то хламиде и питается только арахисом да бананами. А то и вообще от пищи отказывается… Здорово, а? Реми, значит, обучил слона разным трюкам, и они стали вместе с Ганди так путешествовать — как бродячие актёры — и на пропитание себе зарабатывать. А потом в один прекрасный день какой-то мужик, которому идеи Ганди не понравились, его убивает. Реми к тому времени уже стал совсем взрослым. И вот он становится вторым Ганди. Вот он, значит, берёт с собой слона и Капи и отправляется дальше странствовать в одиночестве — только уже как великий святой, который непременно останется в мировой истории… Вот такие примерно байки я малышне и рассказывал. Что, впечатляет?
— А разве Капи может столько прожить? Он же пёсик всё-таки, — как бы про себя пробормотал Капи, который изо всех сил пытался уследить за нитью повествования.
— Ну, Капи — собака особенная, он вообще бессмертный. Мне малыши тоже часто такой вопрос задавали и очень радовались, когда я так отвечал. Почему-то сиротам очень приятно думать, что где-то такая собачка действительно может быть.
— A-а… Значит, корабль «Лебедь» уже не появится?
— Почему? Потом, когда время придёт, появится. Он же за ними плыл всё время из одной речки в другую — и так до Индии доплыл. Чтобы, значит, там, у Ганди искать помощи. А то вон, младший брат Реми болеет, ему всё хуже становится. Вылечи его! И дороги он не знает… Помоги, пожалуйста! Подскажи, как найти старшего братца, Реми, которого ещё в младенчестве похитили! Тут Ганди им и говорит: вы, мол, жизнь, которая вам дарована, принимайте как она есть, добро всё ваше бросьте, а то печётесь всё больше о своём покое да удовольствии. Потом, значит, младший брат Реми умирает, а старший, то есть сам Реми, уходит в монахи. Мать Реми, та женщина, которая на «Лебеде» плавала, уже не надеется сына найти, тоже постригается и уходит в монашки. И вот она там, в Индии, каждый день в храме молится и кается.
— Ну я, конечно, фотографию Ганди где-то видел. Вот в зоопарке Уэно есть слониха — её Индира Ганди подарила. Так её и назвали — Индира… Не знаю, родственница она тому Ганди или нет… Ганди — он вроде Христа. Христос ведь тоже мёртвых воскрешал, одну рыбу в тысячу превращал, по воде ходил — а всё-таки его убили.
