— Ну и плюс один бонус до кучи, — признался Картер. — Дело в том, что когда я проснулся на следующее утро, она была по-прежнему красива. Я увидел ее в действии — это, блядь, убивает наповал, после этого у тебя и мысли не возникнет, чтобы обойтись с ней неподобающим образом, но почему-то от этого она не становится менее женственной. Она не выебывалась, не пищала, какая она крутая. Она это сделала, потому что это надо было сделать, а может, вот такой и должна быть сильная женщина. И сильный парень должен быть таким же, если взять и подумать. Делает то, что необходимо сделать.
Секс-Дивизион некоторое время сидел в почтительном молчании, парни прихлебывали выпивку и изумлялись чудесам этого мира. Все одновременно прокручивали в голове эту сцену, легкое смятение сменилось искренним восторгом. Уилл вдруг крепко задумался, и образы, которые возникали у него в голове, он попытался сопоставить с той ссорой, которая случилась у них с Карен, он вспоминал ее слова и слезы, а потом Карен поехала повидаться со своим папой и оставила его в одиночестве бухать в пабе, переваривать те новости, которые она ему сообщила: что она беременна и что планирует сделать аборт.
Что удручало его больше всего, так это то, что она даже не спросила его мнения. Просто объявила, что беременна, а потом замолчала, переводя дыхание, и сказала, что собирается от этого всего избавиться.
Это все хуйня — насчет того, что надо говорить друг с другом, просто хуйня. Это ее тело, ее жизнь, ее решение. И, видимо, ожидала, что Уилл поведет себя достойным образом, будет сдержан, ничего не скажет, только станет кивать головой в такт музыке, евнух без права голоса, игрушечная собачка на заднем сиденье «Форда» Кортина с качающейся туда-сюда головой. Он не успел еще как следует об этом подумать, а она уже объявила ему о своих планах на ближайшее будущее. Он понимал логику ее поступков — тысячи лет женщины жили в рабстве, без права выбора, тела превратились в беспрерывные инкубаторы, пилюли — великие освободители — дали женщинам возможность вершить собственные судьбы, мужчины думают только о своих членах и не способны на эмоции и чувства, мужчины — это монстры, насильники и отбросы создания.
Фишка в том, что в некоторой степени он был согласен с тем, что с женщинами обращались как с дерьмом, но какое отношение к этому имеет он сам? Он не понимал, почему должен платить по счетам давно умерших политиков, которые отказывались предоставить женщинам право голоса, и больных ублюдков, которые насиловали этих женщин. Это не его вина. Уилл сидел в пабе со своими друзьями, и у него было достаточно времени на то, чтобы детально продумать ситуацию, и чем больше он напивался, тем становился злее. Это с ним обошлись как с дерьмом. Вся это пурга насчет того, что надо уметь принимать точку зрения другого человека. Да срать Карен хотела на то, что он думал. Очередная хитрожопая артистка. Нуда, предполагается, что парень будет следовать согласно определенной линии поведения и выслушивать про женские проблемы и печали, но когда доходит до того, чтобы проявить хоть малейшую уступчивость, то эти бабы ничего знать не хотят.
Он попробовал представить себя в роли паны, это будет значить то, что придется развязаться со многими вещами, со свободой и так далее, но он понимал, что-то ты получишь взамен. Обоссаться можно. Уилл не знал такого парня среди своих знакомых, у которого бы был ребенок и который бы не любил своего ребенка, для которого дети не были бы превыше всего, для которого эти сопляки не стоили бы больше всего мира. Они говорили, что это трудно, но игра стоит свеч. Зато есть на чем сосредоточиться, это любовь безо всяких предъяв, которые обычно через некоторые время возникают в отношениях с женщинами. Все эти истории и вставание в позу. Бесконечная потребность оправдываться и защищать свою независимость. Ребенок был бы для них чем-то новым и чистым, он никогда не был способен спланировать ребенка, но если уж так получилось, то, может, так и должно быть. Типа судьбы или шанса. Он не знал ответов на все эти вопросы. И не притворялся, что знает.
— А что ты будешь делать, если эта телка с черным поясом тебя наебет, через пару недель скажет, что залетела от тебя тогда в клубе? — спросил Уилл.
Картер почти подавился лагером, и все вдруг резко замолчали. Телки, которых ты цепляешь в «Блюзе», не беременеют. Они накачаны своей химией и знают, что почем, в общем, это все равно не их роль в жизни. Женщины, которых ты снимаешь в «Блюзе» и трахаешь через пару часов после этого, не похожи на женщин-матерей. В конце концов, никто не хочет рожать детей от какой-нибудь старой шлюхи, которая за последние десять лет обслуживала троих или четверых парней в неделю. Если ты собираешься посеять свое семя, то должен убедиться, что почва в превосходной кондиции. Это естественно.
— Ну так ты по-прежнему с нами? — ответил Картер.
Я думал, у тебя там все уже умерло, у тебя только правая рука работает, как автомат, подносит ко рту выпивку каждые двадцать секу ид. А ты почему вдруг об этом подумал?
— Просто интересно было. Что бы ты сделал?
— Это был просто секс. Ничего серьезного. Она все равно сидит на таблетках, так что не о чем тут переживать, к тому же у меня есть специальный гондон, со вкусом массала на конце елдака.
— Я так думаю, все эти специи прожгли дыру в резинке, а она забыла принять таблетки. Или взяла пососать эту штуку в рот, а на ней — рожа Манго, подмигивает. Ну и что дальше?
Уилл говорил с парнями серьезно, и потому весь Секс-Дивизион стал нервничать. Они пришли в наб, чтобы повеселиться, а не для того, чтобы устраивать серьезную дискуссию на тему положения вещей во вселенной. Опять у этого несчастного мудилы плохое настроение. Вечно он все портит своим здравым смыслом.
— Придется ей от этого избавиться, вот так вот, — заржал Картер. — Железным крюком. Или так, или мне придется брать кредит в банке и следить, чтобы служба национального здравоохранения сделала все правильно.
Картер выдал эту шутку, и Уилл вдруг понял, почему у фундаменталистов получилось безнаказанно заклеймить позором таких парней, как он сам, почему для обычного среднестатистического чувака все кончается тем, что его чихвостят и отлавливают в полиции нравов. Прям как коленный рефлекс, Картеру будет не так-то легко ото всего этого отвертеться. Этот тот же подход, как и у Карен. Разве это нормально? Нет, блядь, никоим образом. Лагер ударил по шарам, обостряя ощущения, прямо как эти таблетки с буддой, Манго, как и любой другой король забегаловок, любит приукрасить внешнюю сторону вещей, но все равно хуйня все это. Он весь извелся.
— Хотя, если серьезно, — сказал Уилл, не повышая тона, — вот ты выходишь развеяться и трахаешь телку, любой из нас, не только ты, и о чем это все? Каковы причины? Ну то есть я знаю, что мы не столько думаем о них, сколько они о нас, потому что у нас в жизни есть более важные вещи, типа футбола, выпивки, карри, музыки и всего прочего. Но все же — почему мы в итоге все равно к ним премся? О чем это все?
— Ты что имеешь в виду? — смущенно спросил Балти.
— Вот остановись и подумай об этом, — продолжил Уилл. — Посмотри на механику ситуации. Это как те игрушки, в которые ты играешь в детстве. Пластмассовые формы и отверстия, в которые ты их вставляешь. Нечто пустое — и вот уже наполненное, но что тебя заставляет это делать? Я имею в виду, что секс — это штука, с помощью которой заводят детей, не правда ли? И вот когда ты вырубаешь музыку и включаешь свет, это — реальная функция секса. Это все ради детей.
