Неизменный кролик Банни на лямке.
Я не смог удержаться от улыбки.
– Что-то не так? – Ли Мэй огляделась растерянно.
– Наоборот. Ты прекрасна. Только на школьницу очень похожа.
Кивнула.
– Знаю. Вчера с подругами ездила на Суцзяхуэй, целый день ходили по магазинам. Пару вещей купила, для поездки, еще косметики японской, в подарок. Расплачиваюсь, а продавщица и говорит: «Я, когда в школе училась, у меня и одного юаня не было, а вы вон теперь богатые какие!» Подумала, что я еще школьница.
Беззаботный ее тон смутил меня, я ожидал обид, капризов, холодности – чего угодно, только не обычной нашей болтовни. Но решил соответствовать.
– Я бы тоже так подумал, если бы сегодня тебя увидел в первый раз.
– Помнишь, я тебя приняла за студента? Вот, видишь… Мы хорошая пара.
– Выйдешь за меня замуж?
Ответила легко, с улыбкой:
– Конечно. У нас есть пословица: «С неба должен идти дождь, а девушка должна выйти замуж».
– Какой фатализм… А не боишься, что я, как твой двоюродный дядя, буду постоянно влюбляться и жениться? Я ведь уже был женат…
– Боюсь. Но когда человек боится, он осторожен и внимателен.
– Будешь меня охранять от других?
– Нет. Буду тебя любить больше других.
Только сейчас разглядел значки на ее галстуке – лобастая бычья голова и львиный силуэт.
– Наши знаки зодиака, – заметила мой взгляд, – хочу, чтобы они всегда были вместе. Ну и пусть, что плохо подходят друг другу. Теория и практика – разные вещи. Еще куплю значок с сердцем.
– Я тебе дам. И свое сердце, и значок. И сам приколю, можно?
Весело прищурилась.
– Я в интернете видела фото, как принц Альберт награждал военных: прикалывал им медали на грудь, и там почти все были мужчины, только одна женщина. И когда очередь дошла до женщины, принц обрадовался – это видно по фотографии. У него был такой вид, будто он ловит мяч – руки вытянул, пальцы растопырил…
Она довольно похоже изобразила принца Альберта.
– Я тоже видел это фото. Все мужчины одинаковы, что принц, что нищий…
Вздохнула.
– Ничего не заметил во мне нового?
Я растерялся.
– Ты беременна? – спросил напрямик, замерев от непонятного чувства.
Снова вздохнула, на этот раз шумно.
Знакомым жестом провела пальцами вдоль лица, сверху вниз.
Значит, нет.
У меня отлегло от сердца. И тут же я поймал себя на легком сожалении. Странное чувство – рад, что этого не случилось, и жалеешь, что этого не произошло.
Повернулась ко мне лицом, отодвинула ладонью волосы от ушей.
Я разглядел маленьких золотых львов.
– Ты все же решилась?!
– Мы не очень подходим знаками друг к другу. Ты в это не веришь?
– Если честно, нет. В нас с тобой верю, а в знаки всякие – нет. Человек – сам себе хозяин.
– Ну и напрасно. Это же не просто так придумано. Мы должны быть особенно осторожными, если стихии против нас. А в Бога – веришь?
– Нет.
Новый вздох:
– Ты, как мой отец. Кстати, он передавал тебе привет. Просил узнать, сможешь ты со мной поехать, или нет. Нужно ведь заказать и билеты, и места в отеле.
– В одном номере?
– Ты что! Родители умрут, если узнают, что мы с тобой… делаем… ты понимаешь?
– Нет, – поддразнил ее, – не понимаю. Они же знают, что мы встречаемся. Я парень, ты девушка. По небесным знакам – не совсем подходим. Но мы ведь – простые люди. Значит, конечно, должны… делать… ты понимаешь?
– Я-то – отлично. А вот они – нет. Старое поколение.
«Да уж… – подумал я, – ее отец чуть старше меня…»
– Я не смогу поехать с тобой.
Опустила голову, взялась за тряпичные уши кролика Банни. Завязала их узлом, развязала, снова скрутила.
Посидели молча.
– Я ведь поменялся с коллегами, теперь придется отрабатывать.
– Зато отдохнул. Загорел. Повеселился.
– Ну, зачем ты… Я скучал по тебе.
– Ты спал с нею? – вдруг спросила она меня.
Я вздрогнул. Она вглядывалась в мое лицо, в глаза – так пристально, что я забеспокоился, вдруг в сердцевине зрачков она разглядит Инкину бесстыдную ухмылку… Едва не зажмурился в страхе.
– Только скажи честно, не обманывай. Ведь вы жили в одном номере в гостинице, так?
– Нет.
– Нет?
– Ей оплачивала номер компания. Я жил в соседнем, за свой счет.
Помолчала.
– Может, я и похожа на школьницу… Но я давно не маленькая глупая девочка.
– Что ты…
– Пожалуйста, дай сказать. Я бы очень-очень хотела, чтобы ты не обманывал меня.
– Я и не собирался…
– Не ври. Ты же – лаоши! Как ты можешь им быть, если будешь врать? И еще хочешь стать писателем… Кто будет читать такого человека?
– Успокойся. Во-первых, писатели не врут, а сочиняют. Это знают даже дети. А во-вторых, как раз правды никто и не любит. Правду говорят только тем, кого ненавидят. Да и нет ее на самом деле.
– Врать и сочинять – разные вещи!
– Поверь мне, это одно и то же. Импульс и цель разные, а процесс один.
Сердито дернула плечом.
– Мне трудно с тобою спорить. Осторожно обнял ее.
– А ты не спорь. Просто люби меня. Больше всех на свете. Уткнулась мне в плечо и даже не заплакала – заревела.
С газона на нас уставились пятна лиц, сумерки размывали черты.
– Ну, все, все… – не таясь, я принялся целовать Ли Мэй во влажную щеку, в искривленные плачем губы.
– Увидят… – слабо попыталась увернуться она.
– Да и черт с ними. Ты же выйдешь за меня замуж. Да и кому какое дело…
– Ты точно не сможешь поехать со мной?
– К сожалению. Но послушай – это всего-то несколько дней…
– Почти неделя, – шмыгнула носом.
– Ерунда, время быстро пролетит.
– Для меня эта неделя, пока тебя не было, прошла совсем не быстро.
– Понимаю. Я бы вообще умер, если бы ты куда-нибудь со своим другом поехала. Ну, с тем, из Пекина.
– Он мой друг, а не муж.
– И она мне не жена.
– Зато была ею.
То и дело или я или она шлепали себя по рукам и ногам – комары не теряли времени даром.
