Эшли слегка раздвинула ноги, обхватила правую руку с револьвером левой и чуть напряглась, чувствуя курок указательным пальцем.
— Бац! — произнесла она ровным тоном и нажала на курок.
Револьвер взбрыкнул, звук выстрела разнесся по лесу, а от дуба, в который она целилась, отскочил кусочек коры.
— Ух ты, отдача по всей руке.
Кэтрин кивнула:
— Я думаю, тебе надо научиться нажимать на курок пять-шесть раз, ровно держа револьвер, чтобы все шесть пуль легли рядом. Сможешь?
— Такое ощущение, что они во что бы то ни стало хотят разлететься во все стороны. Прямо как живые.
— Ну да. Каждая из них — самостоятельная личность. — Девушка кивнула, а Кэтрин добавила: — И довольно сомнительная.
— Дай я еще раз попробую.
Эшли опять заняла позицию для стрельбы, посильнее сжала левой рукой правую с револьвером и выпустила пять оставшихся пуль. Три из них попали в дерево на расстоянии двух-трех футов друг от друга, две улетели в лес. Было слышно, как они свистят, срывая ветки и листья и исчезая в бесконечности. Эхо выстрелов, отражаясь от стволов деревьев, загремело в ушах девушки. Она громко выдохнула.
— Не закрывай глаза, — сказала Кэтрин.
— Надо попытаться еще раз.
Эшли открыла барабан и высыпала стреляные гильзы на подстилку из сосновых игл. Затем взяла новую шестерку патронов и медленно загрузила их в барабан.
— Я воспользуюсь им только один раз.
— Да, — согласилась Кэтрин. — И только в том случае, если это будет действительно необходимо.
— Правильно. — Эшли снова прицелилась в ствол дерева. — Только если это будет действительно необходимо.
— Если у тебя не будет другого выбора.
— Если у меня не будет другого выбора.
Обе могли бы многое сказать по этому поводу, но не хотели произносить это вслух даже в лесной тиши.
Скотт медленно двинулся вслед за хозяином по дорожке, засыпанной гравием, втоптанным в грязь, к дому О’Коннела, стоявшему ярдах в тридцати от улицы. Это было одноэтажное строение с белым каркасом, с крыши свисала, наподобие подбитого птичьего крыла, старая покореженная антенна, рядом красовалась спутниковая. Во дворе перед домом стояла поблекшая красная «тойота», у которой не хватало одной дверцы и одного колеса, вместо которого была подставлена шлакобетонная глыба. Корпус был весь в больших коричневых пятнах ржавчины. У боковых дверей дома виднелся и более новый черный грузовичок-пикап, частично его закрывала плоская крыша из цельного листа гофрированного пластика. Навес был устроен для автомобиля, но там же валялись сломанный красный снегоочиститель и снегоход без гусеницы. Около пикапа Скотт заметил алюминиевую стремянку, деревянный ящик для инструментов и разбросанный как попало кровельный материал. О’Коннел указал ему на боковую дверь, хотя в доме был и парадный вход. Очевидно, им обычно не пользовались.
«Возможно, есть еще дверь сзади, — подумал Скотт. — Надо будет проверить».
— Сюда, — буркнул О’Коннел. — В доме беспорядок, но я не ждал гостей.
Скотт прошел через алюминиевую наружную дверь и внутреннюю из прочного дерева и оказался в маленькой кухне. Насчет беспорядка хозяин был прав. Тут были навалены коробки с пиццей, еда для приготовления в микроволновой печи, три ящика пива «Курз лайт» в упаковке из серебряной фольги. Бутылка «Джонни Уокер блэк лейбл» на столе венчала гастрономический развал.
— Пойдемте в гостиную, там можно сесть, мистер… неизвестный. Как к вам все-таки обращаться?
— «Мистер Смит» вполне подойдет. А если это трудно произнести, то можно «мистер Джонс».
О’Коннел усмехнулся:
— О’кей, мистер Смит… или Джонс. Ну вот, я пригласил вас сюда, и почему бы вам теперь не сесть вон там, у меня на виду, и не объяснить быстренько и толково, что у вас за дело, пока я не решил, что лучше все-таки разговаривать с вами с помощью топора. Может, начнете с той части, где говорится о моем заработке? Пива хотите?
Скотт прошел в маленькую гостиную. Там стояли разодранный диван, кресло с откидной спинкой, большой бело-красный холодильник, служивший столом, и огромный телевизор напротив. Пол был завален газетами, порнографическими журналами, рекламными проспектами продуктовых магазинов и каталогами охотничьих товаров. С одной из стен смотрела пустыми стеклянными глазами оленья голова, на ее рогах пристроилась футболка. Скотт попытался представить себе, как это все выглядело, когда здесь жил и рос Майкл О’Коннел. В принципе, ничто не мешало создать здесь нормальную обстановку. Очистить двор от мусора. Навести порядок в доме. Починить диван. Сменить стулья. Покрасить окна и двери, повесить на стены парочку постеров — и вполне можно жить. Царивший здесь беспорядок многое говорил об О’Коннеле-старшем, но практически ничего — о младшем.
Скотт опустился в кресло, которое угрожающе заскрипело, и повернулся к хозяину дома:
— Я занимался расспросами, потому что у вашего сына есть кое-что, принадлежащее человеку, которого я представляю. И мой клиент хочет это вернуть.
— Так вы адвокат, что ли?
Скотт пожал плечами.
О’Коннел развалился в раскладном кресле с топором на коленях.
— Как зовут вашего босса?
Скотт отрицательно помотал головой:
— Имена в нашем разговоре упоминать совершенно не обязательно.
— Ладно, мистер Смит. А чем он занимается?
— Мой клиент делает деньги, большие деньги, — ответил Скотт, постаравшись, чтобы его улыбка выглядела как можно более злодейской.
— Законным образом или незаконным?
— Ну, мистер О’Коннел, стоит ли задавать такие вопросы? Все равно я не скажу вам правды.
Слушая самого себя, Скотт поражался тому, с какой легкостью он изобретает некоего могущественного мафиози и таинственную ситуацию, стремясь заинтересовать собеседника. «Жадность, — подумал он, — могучий стимул».
— Так, значит, вы хотите увидеться с моим сбившимся с пути отпрыском? — улыбнулся О’Коннел. — Не можете разыскать его в городе?
— Нет. Он как сквозь землю провалился.
— И вы думаете выйти на него через меня?
— Ну да, один из возможных вариантов.
— Мой сынок не любит бывать здесь.
— Не стоит объяснять, — сухо прервал его Скотт. — Вы можете помочь нам найти его?
— Сколько я получу?
— Зависит от того, насколько вы сможете помочь нам.
— Не знаю. Мы с ним почти не общаемся.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Пару лет назад. Мы не очень-то ладим друг с другом.
— Не бывает здесь даже по праздникам?
— Я же говорю, мы не ладим, — покачал головой О’Коннел. — А что он стащил?
