— Я так не думаю, — заметил я. — Насчет пробок.
— Ну, значит, вы исключение из правила. Обычно до людей это доходит лишь после того, как мы выведем их на чистую воду и они сядут тут перед нами в наручниках и в ожидании солидного срока. — Он сделал паузу и недоверчиво на меня посмотрел. — Вы вправду не работаете на защитника? Есть, знаете, такие любители разворошить старое дело и выискать какую-нибудь нашу ошибку, которую можно было бы раздуть в апелляционном суде.
— Нет, просто ищу материал для книги, как я уже сказал.
Он кивнул, но я не был уверен, что он до конца мне поверил.
— Ну ладно, вам виднее, материал это или не материал. Дело старое. Вот, любуйтесь. — Он вытащил из-под стола большую папку и раскрыл ее передо мной, разложив поверх кучу глянцевых цветных фотографий 8х10 дюймов. Все они демонстрировали картину полнейшего разгрома. А также мертвое тело. — Сущий хаос, — бросил он. — Как я уже сказал.
42
Пистолет в ботинке
Примерно в то же время, когда Кэтрин и Эшли бродили вокруг дома в поисках О’Коннела, Скотт сидел в автомобиле в дальнем углу зоны отдыха рядом с автострадой номер два. Достоинство зоны отдыха заключалось в том, что она поросла густыми кустами и деревьями, которые не позволяли увидеть его с дороги. Отчасти они именно поэтому выбрали этот путь на Бостон. По Массачусетской автомагистрали можно было добраться быстрее, но здесь было не такое оживленное движение и реже встречались полицейские патрули. И вот он ждал в одиночестве, сидя в своем видавшем виды пикапе. «Порше» отдыхал дома.
Скотт чувствовал свое учащенное дыхание и говорил себе, что, наверное, сошел с ума. Но какое бы напряжение он ни испытывал в данный момент, к вечеру все будет в сто раз хуже. Наконец его терпение было вознаграждено: появился «форд-таурус» одной из последних моделей и футах в двадцати от него остановился. За рулем была Хоуп.
Нагнувшись, Скотт вытащил из ящика рядом с водительским сиденьем дешевый красный парусиновый мешок для спортивного инвентаря, в котором звякнуло что-то металлическое. Он вылез из машины и быстро подошел к белому «форду».
Хоуп опустила стекло.
— Будьте осторожны, — отрывисто сказал ей Скотт. — Если увидите, что кто-то заезжает сюда, тотчас дайте мне знать.
Она кивнула:
— А где вы?..
— На автостоянке в Хартфордском аэропорту. Съездил туда ночью, уже после полуночи.
— Подходящее место. Но там нет камер слежения?
— Я выбрал один из периферийных участков. Там никаких камер. Да и дело секундное. А эту вы взяли в прокате?
— Да, — сказала она. — Мне показалось, так лучше всего.
Взяв свой красный мешок, Скотт подошел к багажнику машины. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы сменить массачусетские номерные знаки род-айлендскими, которые он снял с автомобиля ночью в аэропорту. Помимо номерных знаков, в мешке были небольшой торцовый ключ и плоскогубцы. Туда же Скотт сунул снятые им настоящие номера автомобиля и вручил мешок Хоуп.
— Не забудьте об этом, — сказал он. — Мне надо будет установить их обратно, прежде чем вы вернете машину.
Хоуп кивнула. Лицо ее было бледным.
— Слушайте, если возникнет какое-либо препятствие, звоните мне. Я буду недалеко, и…
— Вы полагаете, у меня будет время вытаскивать телефон и звонить?
— Нет, конечно, я не подумал. Я уж сам постараюсь… — Скотт замолчал. Столько хотелось сказать, и не находилось слов. Он отступил назад. — Салли, должно быть, уже выехала по автомагистрали.
— Тогда и мне пора, — отозвалась Хоуп, кладя красный мешок на сиденье рядом.
— Не гоните слишком. Скоро увидимся.
Он подумал, что надо бы сказать «Удачи», «Будьте осторожны» или что-нибудь еще доброе и подбадривающее, но промолчал. Проследив за тем, как Хоуп быстро покидает зону отдыха, он посмотрел на часы, прикидывая, где в это время может находиться Салли. Она ехала параллельной дорогой в восточном направлении. Смена номеров — деталь, казалось бы, незначительная, но теперь он понял, как права была Салли, предусмотрев все до мелочей. И еще он впервые осознал, что все, чему он научился в жизни, не имеет почти никакого значения для того, что он должен был сделать в ближайшие часы.
Чувствуя, что его вот-вот охватит паника, Скотт вернулся к своему пикапу и приготовился двинуться на восток, в неизвестность.
Хоуп ехала к перекрестку, где федеральная трасса отклоняется на северо-восток. Она старалась как можно точнее следовать указаниям Салли и вела машину на умеренной скорости, чтобы не привлекать внимания. Чуть позже они должны были встретиться с Салли в условленном месте. Хоуп решила, что лучше всего настраиваться лишь на ближайшую задачу, а о дальнейшем думать, когда придет время. Труднее всего было отнестись с холодной расчетливостью к трем последним строчкам в перечне ее заданий:
Совершить преступление.
Уехать. Встретиться с Салли.
Не оставлять следов на месте преступления.
Хоуп пожалела, что она не математик и не может взглянуть на то, что делает, как на ряд чисел, выстраивающихся в определенное уравнение, и воспринимать человеческие жизни и ждущие их изменения исключительно с точки зрения статистики.
Поскольку это было невозможно, она попыталась разбудить в себе праведный гнев против О’Коннела и его отца и внушить себе, что разработанный ими план — это единственный путь, который им оставил этот подонок, и единственное, чего он не ожидает. Если бы ей удалось довести свой гнев до высокой точки накала, ей легче было бы выполнить добровольно взятую на себя миссию.
Кто-то так или иначе должен умереть. Пусть умрет он, пока он не убил Эшли. Хоуп повторяла это снова и снова как заклинание.
Она вспомнила матчи, когда победа висела на волоске вплоть до финального свистка судьи. Магия спортивных состязаний должна была помочь ей действовать свободно в решительную минуту. Тренируя своих девушек, она учила их заранее представлять себе тот момент, когда определяется судьба матча, чтобы они были психологически подготовлены к нему и делали не задумываясь то, что нужно.
Так же она пыталась отнестись и к тому, что ее ожидало. Закусив губу, она рисовала в воображении место, описанное Скоттом, и свои действия, запланированные Салли. Она представляла себе запущенный, неказистый дом, проржавевший автомобиль во дворе, гараж с обломками двигателя и прочим хламом. В доме будут навалены кипы газет, бутылки пива, остатки еды; воздух будет спертым, нездоровым. И еще там будет он. Человек, который создал того, кто стал угрозой для всех них. Она понимала, что, стоя перед этим человеком, она должна будет представить себе Майкла О’Коннела.
Хоуп мысленно видела, как она ждет около дома.
