Эшли подошла к своему парадному и, прижав коленом к двери сумку с продуктами, отперла замок. Войдя, закрыв дверь и заперев ее, она вдруг почувствовала усталость.
Хорошо хоть на этот раз обошлось без мертвых цветов.
Минут через пять, убрав гранолу,
[15]
йогурт, воду и салат в небольшой холодильник, девушка вытащила из контейнера для овощей и фруктов бутылку пива, открыла ее и сделала большой глоток. Затем прошла в гостиную и с облегчением убедилась, что на автоответчике нет никаких сообщений. Она подумала, что это довольно глупо, так как на самом деле людей, чьи сообщения она с удовольствием прочитала бы, было очень много. Прежде всего ей хотелось бы продолжить возобновившиеся отношения со Сьюзен Флетчер; надеялась она также и на то, что позвонит Уилл Гудвин, чтобы назначить второе свидание. Да и вообще, не хватало только, чтобы Майкл О’Коннел изолировал ее от всего мира! Два дня назад она высказала ему свою точку зрения очень откровенно, и, может быть, на этом все кончится.
Чем больше она повторяла мысленно свой разговор с О’Коннелом, тем решительнее ей представлялась ее позиция.
Скинув туфли, она уселась перед компьютером и включила его, напевая себе под нос знакомый мотивчик.
В почте, к ее удивлению, ее ждало более полусотни новых писем — практически от всех, перечисленных в ее электронной адресной книге. Она открыла первое из них, поступившее от Анны Армстронг, девушки, вместе с которой она работала в музее. Ей было любопытно, что хочет сообщить ей коллега. Но оказалось, что это письмо не от Анны Армстронг.
«Привет, Эшли. Ты не можешь даже представить себе, как я по тебе скучаю. Но скоро уже мы будем вместе — навсегда. Это будет замечательно. Как видишь, у тебя в почтовом ящике еще 56 новых писем. Не удаляй их, там содержится информация, которая будет очень полезна тебе. Сегодня я люблю тебя даже больше, чем вчера, а завтра буду любить еще больше.
Твой навечно,
Майкл».
Эшли хотелось закричать, но у нее перехватило горло, и она не смогла выдавить из себя ни звука.
* * *
Сначала владелец автостанции не был настроен откровенничать.
— Я не совсем понимаю, — сказал он, вытирая испачканные в грязи и смазке руки еще более грязной тряпкой. — Вы хотите, чтобы я рассказал вам о Майкле О’Коннеле? Зачем вам это?
— Я писатель, — пустился я в объяснения, — а О’Коннел — один из персонажей в книге, которую я пишу.
— О’Коннел? В книге? — хохотнул он. — Не иначе, вы сочиняете какой-то крутой детектив.
— Да, что-то вроде того. Я буду очень благодарен вам за любую помощь.
— На починке автомобилей мы зашибаем пятьдесят баксов в час. Сколько времени вы собираетесь у меня отнять?
— Зависит от того, сколько вы можете рассказать мне.
— Ну а это зависит от того, что вы хотите знать, — хмыкнул он. — Когда он здесь работал, то практически все время был у меня под боком. Конечно, с тех пор прошло уже два года, и я его, слава Создателю, с тех пор не видел. Но работу ему давал я, так что кое-чем могу поделиться. Правда, я мог бы вместо разговоров повозиться с трансмиссией вот этого «шеви», так что, понимаете…
Я понял, что мы так и будем толочь воду в ступе, и, вытащив стодолларовую купюру, положил ее на стол перед ним.
— Но слухи и домыслы мне не нужны, — предупредил я, — только ваши личные наблюдения.
Владелец автостанции посмотрел на купюру.
— Так, значит, об этом сукином сыне… — произнес он и протянул руку к деньгам, но тут я, подобно миллиону голливудских персонажей, которым пальца в рот не клади, накрыл бумажку своей пятерней.
Автомеханик ухмыльнулся, продемонстрировав белые зубы с дырками.
— Только сначала один вопрос, — сказал он. — Вы знаете, где О’Коннел сейчас?
— Пока не знаю, но собираюсь раньше или позже найти его, — ответил я. — А что?
— Не хотелось бы, чтобы у него был зуб на меня. Чтобы он явился сюда и начал спрашивать, зачем я болтал с вами и так далее. Не такой он парень, чтобы толковать с ним на эти темы, особенно если он будет недоволен тем, как разворачиваются события.
— Я не скажу ему о нашем разговоре.
— На словах это звучит прекрасно, мистер писатель. Но откуда я знаю, что вы сдержите слово?
— Иногда, чтобы заработать, приходится идти на риск. Боюсь, это как раз такой случай.
Он покачал головой, но глаз с денег не спускал.
— Сомнительная сделка, если учесть, что это за тип. Не хотелось бы потерять душевный покой за паршивую сотню баксов. — Помолчав, он буркнул: — А, хрен с ним… — и пожал плечами. — Значит, Майкл О’Коннел. Он проработал здесь около года, но уже через две минуты я понял, что он знает все наши уловки не хуже меня самого. Такой, того и гляди, и тебя обчистит. Он был самым ловким из всех парней, кто менял тут свечи зажигания, это точно. Украсть для него было раз плюнуть. Вредный тип и рубаха-парень в одно и то же время, как ни трудно это себе представить. Обкрутит тебя, а ты и не заметишь. Большинство ребят, которых я нанимаю разливать бензин по бакам, либо учатся где-нибудь в колледже и хотят подработать, либо не способны получить удостоверение механика в солидной компании и оседают здесь. Они или еще слишком молоды и не научились красть, или слишком тупы для этого. Понимаете, что я имею в виду?
Ничего не ответив владельцу автостанции, я разглядывал его. Он был примерно моего возраста, но лицо его было морщинистым из-за того, что он много времени проводил под машиной и в летнюю жару, и в зимний холод. Способствовало этому, очевидно, и курение — он то и дело совал в рот очередную сигарету, не обращая внимания на им же самим написанное крупными буквами предупреждение «Не курить!». У него была привычка, обращаясь к человеку, чуть отворачивать голову, и создавалось впечатление, что его слова улетают куда-то в сторону, брошенные на ветер.
— Итак, он начал работать здесь… — подтолкнул я его.
— Ну да, начать-то начал, но было такое впечатление, что и не начинал. Понимаете, что я имею в виду?
— Нет, не понимаю.
Владелец заправки закатил глаза:
— Рабочие часы отбывал. Починка старых колымаг и техосмотр — это было не для него. Не в этом он видел свое призвание.
— А в чем?
— Ну, скажем, в том, чтобы заменить новенький топливный насос на старый, отремонтированный, а новый продать и прикарманить деньги. Или в том, чтобы содрать лишних двадцать баксов с водителя какого-нибудь драндулета за успешное прохождение теста на уровень выбросов. А еще в том, чтобы расколошматить молотком шаровую опору, а потом уверять какого-нибудь юнца из Бостонского колледжа, что надо сменить тормозные колодки и произвести регулировку развал-схождения.
