— Да. Мой бывший муж укрывал свои доходы, не желая делиться ими со мной и детьми. Я хотела, чтобы детектив выяснил, где он прячет деньги. Адвокат сказал, что Мерфи хорошо справляется с такими делами.
— Ваш муж был ведь среди подозреваемых в убийстве Мерфи, верно?
— Да. Полицейские допрашивали его несколько раз. И меня тоже. — Покачав головой, моя собеседница добавила: — Так получилось, что я предоставила ему алиби.
— Да? А как это получилось?
— В тот вечер, когда убили Мерфи, мой бывший явился как ни в чем не бывало к нам домой пьяный. Он был мрачен, говорил, что жизнь кончена. Настаивал на том, чтобы я его впустила, — хотел увидеть детей. Я никак не могла избавиться от него.
— У вас ведь есть соответствующее постановление суда?
— Ну да. Держать его на расстоянии. Легко сказать. Ростом он под два метра и весит девяносто килограммов. К тому же знаком со всеми копами в нашем районе, у него повсюду дружки. Как я могла с ним справиться? Драться? Звать на помощь? Он делал все, что хотел.
— Прошу прощения, так что насчет алиби?
— Ну, он начал пить. И избивать меня. Так продолжалось несколько часов, пока он не отключился. Проснулся утром и стал извиняться. Сказал, что это никогда не повторится. И это не повторялось. Целую неделю.
— Вы рассказали об этом полицейским?
— Нет, я не хотела. Жаль, что мне не хватило пороха заявить им: «Да, это он убил. Он сам мне сказал». Тогда, может быть, я освободилась бы от него. Но я не смогла сделать это.
Помолчав, я сказал:
— Меня интересует…
— Знаю я, что вас интересует. — Подняв руку, она провела пальцем по тонкому шраму надо лбом. — Когда он ударил меня, то сильно поранил своим памятным кольцом Фитчбургского университета
[25]
— там мы с ним и познакомились, кстати. Оставил мне это на память о себе. А вас интересует, откуда он узнал про Мерфи, правильно?
Я кивнул.
— Во время скандала он крикнул мне в лицо: «Ты думала, я не узнаю о частном сыщике, которого ты наняла?» — В уголках ее глаз скопились слезы. — Он получил анонимное письмо. В простом конверте из манильской бумаги. Там были копии всех документов, составленных Мерфи. Вся конфиденциальная информация, которую детектив выяснил о нем и которую должны были получить только я и мой адвокат. Письмо было послано откуда-то из Вустера. Не знаю ни одного человека в этом городе. Ума не приложу, кто мог это прислать моему бывшему. Мне это стоило двух выбитых зубов. Жаль, что у него не было пистолета и не он, разъярившись, убил Мерфи. Очевидно, это сделал кто-то другой, получивший такой же конверт. Не знаю. Очень жаль, что это был не мой бывший муж. Жизнь стала бы намного легче.
Женщина отодвинула стул:
— Мне пора.
Она нервно оглянулась и направилась к дверям. Выйдя из кафе, она стала пробираться по пассажу, лавируя среди покупателей и пригнув голову, словно страх черным облаком нависал над ней, нашептывая угрозы.
Глядя ей вслед, я думал, не видел ли я только что, какой станет Эшли в будущем.
28
Ночная поездка
Хоуп уже собиралась пройти к дверям их дома по короткой, выложенной красным кирпичом дорожке, когда появилась машина Салли, осветившая фарами газон. Хоуп в растерянности остановилась. Прежде она подошла бы к автомобилю, чтобы обнять Салли, теперь же не была уверена, стоит ли ей вообще ее ждать. Потоптавшись на месте, она уставилась в темноту на соседнем участке. Похоже, обе старались возвращаться домой как можно позже, чтобы избежать гнетущего ежевечернего молчания.
— Привет, — сказала она, услышав, что дверца автомобиля захлопнулась.
— Привет, — отозвалась Салли усталым голосом.
— Тяжелый день?
— Да, — бросила Салли, медленно подходя к ней по газону. — Лучше я расскажу тебе дома.
Хоуп кивнула и, подойдя к двери, отперла ее и широко распахнула. Внутри было темно, и казалось, сама ночь хлынула в дом черным и опасным потоком. Войдя, Хоуп сразу почувствовала, что случилось что-то ужасное. Она остановилась и сделала резкий вдох.
— Потеряшка! — позвала она.
В прихожей включился свет. Рядом с ней стояла Салли.
— Потеряшка! — повторила Хоуп. — О господи…
Уронив рюкзак на пол, она двинулась вперед. Ее охватил страх, вытеснивший все другие чувства и оставивший лишь ощущения: порыв ветра, волна тепла, сырость.
— Потеряшка! — крикнула она еще раз, почувствовав непонятную панику в своем голосе.
Салли позади нее включала свет в доме: в коридоре, гостиной, каморке с телевизором. И наконец, на кухне.
Пес лежал неподвижно, растянувшись на полу.
Хоуп издала стон, шедший откуда-то из самой глубины ее естества, из места, которое раньше она никогда не чувствовала. Упав на колени возле собаки, она погрузила руки в шерсть, проверяя, не остыло ли тело, затем прижала ухо к его груди, прислушиваясь, бьется ли сердце. Салли застыла в дверях кухни:
— Он что…
Хоуп опять застонала. Глаза ее застилали слезы. Но в тот же момент она обхватила лежащее тело руками и одним рывком подняла его с пола. Не говоря ни слова, они с Салли кинулись назад, в темноту.
Салли гнала машину со скоростью, с какой никогда в жизни не ездила. Они выскочили на федеральную трассу и помчались на юг, в спрингфилдскую ветеринарную лечебницу. Салли удерживала стрелку спидометра на отметке сто миль в час, обгоняя другие машины и уворачиваясь от встречных.
— Можешь так не гнать, Салли, — послышался голос Хоуп.
Салли не была уверена, что Хоуп сказала именно это, потому что та опустила голову к морде пса и шерсть заглушала ее слова. Спустя несколько минут они были в Спрингфилде. Проезжая по застывшим в угрюмом молчании городским улицам, Салли и сама была не в силах произнести что-либо. Доносившиеся до нее с заднего сиденья отчаянные рыдания Хоуп ощущались как удары ножа.
Увидев красно-белую вывеску «Неотложная помощь», Салли резко свернула к ней и остановилась. Дежурный за раздвижными стеклянными дверями услышал скрежет тормозов, и не успела Хоуп пронести Потеряшку и пару шагов, как он уже выскочил с носилками, чтобы помочь ей.
Когда Салли припарковала машину и вошла в приемную, Хоуп уже сидела там на диване, обхватив голову руками. Она почти не шелохнулась, когда Салли села рядом с ней.
