— Убирай всех к чертовой матери!!! — как будто со стороны услышал я собственный крик.
Отпустил скобу или нет?.. Блин! Не помню… Граната Ф-1 — осколочная, оборонительная. Дальность разлета осколков, обладающих убойной силой — до двухсот метров… Какая чушь лезет в голову… На хрена мне это сейчас?.. Время горения замедлителя запала УЗРГМ — от трех целых, двух десятых до четырех целых, двух десятых секунды… И зачем мне такая точность?..
…Раз…
Сверху на меня, поперек моего тела, рухнул Почтальон, прижимая к Дохлому… Дышать нечем… А жить-то хочется!.. Ну почему именно сейчас?.. Это несправедливо!..
…Два…
Откуда-то сбоку в голову еще пытающегося дергаться бандита прилетела нога в берце… Гном!.. Успели!.. А я, кажется, нет… Прости, брат!.. Не вышло…
— Что вы делаете, изверги!? — женский голос, откуда-то из глубины перехода.
И кто это орет?.. Никого уже здесь быть не должно… Нашла кого жалеть!.. Уберите эту дуру… Тут сейчас рикошетов будет — мама, не горюй…
…Три…
Чьи-то крепкие руки помогают еще сильнее прижать жулика к земле… Ничего не вижу… В глазах какая-то багровая пелена… Непроизвольно зажмурил глаза…
— Убирай всех к едрене матери! — слышу голос Гнома…
…Четыре…
Ну, вот и все… Жаль… Столько еще всего хотел сделать…
…Пять…
Марина, наверно, ждала сегодня в шесть часов вечера… Не зря же сказала, что задерживаться не собирается… Жаль… Уже не встречу…
…Шесть…
А говорят, перед смертью у человека перед глазами проносится вся его жизнь… Брехня… Ничего подобного я не видел…
…Семь…
Не сработало… Не может быть…
Время вернулось к своему размеренному течению.
Что?.. Живой!.. Неужели правда?!
— Все, Мокрый! — Гном нежно похлопывает меня по плечу. — Все кончилось! Ты успел, братишка! Молоток! Вставай! Почтальон, ты какого хрена развалился? Не на бабе! Подъем! Док! Давай сюда, ты тут нужен! Там без тебя справятся! Посмотри Мокрого, что с ним?
Прижимавший сверху груз исчез, дышать сразу стало заметно легче. А что со мной? Ничего особенного. Башка только раскалывается, да проклятая пелена в глазах… Руку, наверно, сейчас разжать даже не смогу — свело судорогой.
— У него граната в руке, — мне кажется, я не говорю, а шепчу — сил практически совсем не осталось. — Кольцо где-то там…
— Да нашли уже кольцо, — в голосе Сереги явно чувствуется забота. — Отпусти ты уже этого, без тебя справимся.
— Не могу, брат… не получается…
— А ты постарайся! давай, помогу достать.
С трудом, только при помощи друга, на свет появляется крепко-накрепко зажатая в моем кулаке кисть бандита. Сквозь красную пелену, хоть и смутно, но удается разглядеть, что спусковая скоба никуда не делась — вот она, на месте, под побелевшими пальцами жулика. Гном аккуратно вставляет на место чеку, тщательно разжав усики.
— Все, брат! Все кончено… Отпускай… Давай… по одному пальцу…
Руку не чувствую. Серега на пару с Димкой по очереди с силой отводят пальцы, освобождая смертоносное содержимое. И вот «лимонка» уже в руке Пули, деловито вывинчивающего из нее запал. Гном помог сесть, прислонив спиной к стене. Голова просто разламывается на несколько частей. Перед глазами все плывет, багровая пелена так и не исчезает. Как при контузии.
— Работай, Док! — Гном отстранился, исчезнув из поля зрения.
В нос ударил резкий запах нашатыря. Невольно даже отдернулся, вызвав новый приступ боли. Зажмурился.
— Мокрый, открой глаза… Глаза открой, говорю… Посмотри на меня… — голос у Вадика какой-то странный, как из испорченного магнитофона. — Гном! Вода нужна, только чистая — рану промыть!
— Пуля! — распорядился друг. — Слышал, что Док сказал? Давай бегом! Одна нога там, другая — уже здесь!
Судя по топоту, Димка рванул аж с пробуксовкой… Вернулся довольно быстро.
— Держи, Док!
— Ты где ее взял? — поинтересовался Вадим.
— В киоске, где еще-то?
— Поди, еще и деньги заплатил? — ехидно поинтересовался медик, вытирая кровь с моего лица, периодически меняя смоченные водой марлевые салфетки.
— Издеваешься? Откуда у меня с собой деньги? Там хозяин сознательный, с горбатым носом. Мне, говорит, для родной милиции ничего не жалко. Да тебе какая разница: за деньги, без денег?
Я даже невольно хохотнул, вызвав тем самым новый приступ боли, представив, как владелец киоска бежит за Пулей и умоляет его взять бутылку воды на халяву.
— Гном! — послышался голос Бекаса. — Тут этому коню врач нужен. Мокрый его конкретно сломал, по ходу.
— Ну так вызови через дежурку скорую. Док занят. Этот козел подождет, не барин. Мне мой боец важнее! — помолчав немного, Серега добавил: — Пуля, раз уж ты сегодня за бугра, организуй оцепление, пока пепсов не пригнали. Любопытные затопчут тут сейчас все. Осматривать будет нечего. Понял?
— Не дурак!
— Мокрый, открой глаза! Я кому говорю, уже можно!
Оставил бы ты уже меня, Вадик, в покое, что ли? Дай посидеть спокойно. С закрытыми глазами башка не так трещит. Лучше бы таблетку какую предложил или спирта плеснул. Глядишь, полегчало бы. Опять этот нашатырь!.. Кое-как разлепил слипающиеся веки, очень близко увидев лицо Дока, державшего в руке какую-то красную тряпку, которой он с завидной регулярностью протирал мое лицо.
— Гном! — позвал Вадим. — Его в больницу надо, бровь зашивать. И чемотуха
[24]
у него сильная. Чем быстрей отвезем, тем лучше. Скорую, может, вызвать?
— На хрена? — удивился Гном. — В наш госпиталь сразу и отвезем, — и тут же крикнул в рацию: — Крюк, подгоняй «Волгу» к выходу из перехода! Поступаешь в распоряжение Дока!
— Понял! — раздалось в ответ.
— Мокрый, ты встать можешь? — поинтересовался Сергей.
— Попробую… На хрена мне в госпиталь? Зашить в травмпункте, и все дела. До утра очухаюсь.
Попытался встать… Со второй попытки с помощью Вадика удалось. Что-то я конкретно расклеился. Когда умудрился башку-то стряхнуть? А точно ли вообще, что сотряс?
— Подождите, мужики. Дайте постою немного. Дайте закурить, а то сейчас блевану.
— Тебе в этом состоянии только и курить! — тут же отозвался Вадим. — Вон, навались на стенку, постой, да пойдем в машину. Блевать, говоришь, тянет? Тогда стопудово сотряс!
— Гном! Может, ну его, этот госпиталь? Чего я там забыл? Дома отлежусь и все!
— Короче, Мокрый, — суровым голосом произнес Сергей, — хорош скулить! Док сказал, в госпиталь, значит в госпиталь! — и добавил, уже помягче: — Не переживай, брат! Мы утром к тебе приедем. Всем отделением. Хочешь?
