— Так ты скажи, что придумал, может, как-нибудь и вырулим…
— В Ингушетию нужно попасть, на блокпост в станице Нестеровской, на который я вышел от «духов».
— На хрена это? Мало там пробыл? Тебе голову, случаем, не напекло? Давай из бутылки побрызгаю!
— То, что я показывал, как раз оттуда. С Витьком, командиром взвода, стоящего на этом блокпосту, мы скорешились немного. Погонял я его солдатиков, поучил уму-разуму. Наш парень! Он такого не забудет. А это значит что? Пуля?
— Да ни хрена это не значит! Один ствол погоды не делает. Что там, у взводного, склад оружия, что ли?
— Ответ неправильный! Упал — отжался! Это значит, что у нас есть «окно» к «духам»! По крайней мере, пока Витек на этом блоке стоит. Можно еще его парней погонять, он вообще по гроб жизни благодарен будет.
— Нет, похоже, тебе там по голове били часто и сильно. Ну и что, что есть «окно» в каком-то Суходрищенске? От которого до самой Чечении еще пилить и пилить.
— Ты не понял. Думаешь, это только один ствол? Я под Грозным торговца оружием нахлобучил. Линять надо было срочно, а тот с машиной. Мне глубоко фиолетово было, кого выхлапывать, лишь бы транспорт заполучить. Я не старался, чтобы именно он попался под раздачу…
— Прокурору расскажешь, — товарищ довольно подмигивает, — ходят слухи, что за чистяшку
[34]
скидка.
— Хорош прикалываться, Пуля. Давай, Жора, дальше!
— Короче, завалил этого барыгу, стал обыскивать. Глядь, а у него там деньги неправедным путем нажитые. Не оставлять же неизвестно кому. Хозяева на них быстро бы нашлись. Посчитал, что нашим они нужнее. Забрал машину и валить оттуда побыстрее, пока темно. Когда в лес забурился и остановился на границе с Ингушетией, как раз недалеко от Нестеровской, решил осмотреть тачку. А в ней — полный багажник нулевых стволов и два ящика ПАБов, плюс ящик патронов к ТТ. Такой расклад тебе нравится?
— ПАБы — это хорошо. А стволы какие?
— СВД-С, «Винторез», два калаша новых — пять, сорок пять, да два — БУ, «Макаров» — БУ, АПС — такой же, но не сильно, два ТТ, два подствольника. Прицел еще оптический, я на автомат его ставил. Достаточно?
— Короче, я понял. Как увидел, тебя жаба задушила. Ты их там и припрятал. Так?
— Абсолютно в дырочку!
— То есть, как я понял, нужно туда попасть с машиной!
— Правильно, Пуля. Я всегда говорил, что «птица-говорун отличается умом и сообразительностью».
— Подожди, Мокрый. Ну допустим, проехали мы этот блок, забрали барахло и вернулись снова на него. А дальше? Остальные блокпосты как проезжать будем?
— Есть одна идея, Гном. А кроме того, кто запретит нам проводить отпуск именно в Нестеровской?
— Никто. Только ты прав — так Удалой сразу просечет. За каким, спрашивается, хреном ты и два твоих кореша ломанутся туда, откуда тебя только что привезли? Соскучился? Сложит два и два, на выходе получит: поехали за стволами, будут мочить. Сдать, конечно, не сдаст, но поставит сторожок на КП ГАИ. Как только минуем, нас сразу и ввалят ему. Приедем, а он нам — гоните свой арсенал!
— Да уж! Засада!.. Должен же быть какой-то выход. Так просто не бывает, чтобы безвыходное положение… Ну я же говорил!
— Что-то придумал?
— Ага! Смотри! Бланки отпускных не строгой отчетности?
— Нет. Номер от руки ставят.
— Значит, добыть их можно. Нужны три чистых бланка. Это, Гном, на тебе. Сможешь?
— Постараюсь.
— Дальше, надо будет на чистые бланки поставить гербовые печати. Вариантов опять же два, правда, один из них хреновый — перекатать с оригинала яйцом. Второй же — то, что надо, но трудно исполнимый…
Ладно, не парьтесь. Его беру на себя. Тогда, получается, что мы едем в отпуск вместе на море. Скажем, в Сочи. Но на личных машинах. Так что проезд не оплатят. Да и хрен бы с ним! Деньги на бензин с меня. Мне их до фига сейчас должны выплатить…
— Подожди, Мокрый! А те баксы?
— Я уже сказал, «духовские» деньги — семьям погибших. Это не обсуждается…
* * *
На том и порешили, разошлись по домам. Вернувшись, завалился спать, чтобы уже на следующий день с новыми силами приступить к реализации задуманного…
Утром, как и обещал, предстал пред светлые очи командира.
— Разрешите, Сергей Терентьевич?
— Входи, Георгий! Отошел немного?
— Сам еще не знаю. Ребятам спасибо. Оба выходных со мной провели.
— Чем занимались-то?
— Порядок наводили, машину подшаманили, да их жены меня откармливали.
— Вот и хорошо. На будущее какие планы? Надеюсь, на гражданку не собрался?
— Кому я там нужен? Ворота охранять сам не пойду. А к бандитам… — только рукой махнул.
— Тогда так! Сейчас пиши рапорт на отпуск за прошлый год. Отгуляешь — там будем дальше думать. Где в отряде себя видишь? На какой должности? Я бы хотел тебе предложить в группу подготовки. Опыта у тебя не занимать, знаний тоже. Будешь молодежь учить. Как такое предложение?
— Спасибо, Сергей Терентьевич! Только я бы лучше обратно в свое отделение. Там стариков-то вообще не осталось. Гном, Пуля, да Худой с Бекасом. Вот и все! А насчет того, чтобы знаниями поделиться, я и раньше никогда не отказывал.
— Может, передумаешь? — командир тяжело вздохнул. — Ну никто не хочет молодежь учить, всем только бы на передний край!
— Да нет, товарищ полковник, спасибо! Я уже решил для себя.
— А что уж сразу так официально? В госпитале подлечиться не желаешь?
— Нет, я лучше на море скатаюсь, сменю обстановку.
— У меня вариант получше имеется. С утра с медотделом разговаривал. Готовы они дать тебе бесплатную путевку в санаторий МВД в Нальчик, на двадцать один день. Минералки попьешь, обследуешься, массаж, и все такое… Согласен?
— Согласен, Сергей Терентьевич, — ответил, быстро прикинув километраж оттуда до Ингушетии, — В санаторий, так в санаторий. Когда еще предложат?
— Вот и хорошо! Пиши рапорт. И еще, ты сейчас в состоянии подробно написать, что тогда произошло? Чем подробнее, тем лучше. Все равно придется служебную проверку проводить, так чтобы потом тебя не дергать.
— Напишу, командир. Понимаю, что надо… Да, чуть не забыл, Сергей Терентьевич. Что с удостоверением-то делать? Я же без документов сейчас.
— Походи немного без него. Твое где-то в кадрах болтается, привезли. Но могли и уничтожить. Этот вопрос решим в ближайшее время. Ну давай, больше не задерживаю.
— Еще… У меня деньги есть, — выложил на стол Удалому обе пачки долларов, — как-то бы их семьям погибших отдать. У самого духу не хватит… Не могу в глаза смотреть…
